рисунок на двери в театр в буратино
Кроссворд с ответами для начальной школы по сказке: Золотой ключик или приключения Буратино
Автор: Малышева Юлия Владимировна, воспитатель группы продленного дня МБОУ Гимназия № 3, город Шарья, Костромская область.
Описание: Данный материал предназначен для учащихся начальной школы. Материал можно использовать как во внеклассной работе, так и на уроках литературного чтения при закреплении прочитанного произведения.
Цель: закрепление знаний учащихся по сказке
Задачи:
развивать мышление, сообразительность, кругозор учащихся
прививать интерес к чтению
По горизонтали:
1.Книга, которую папа Карло купил Буратино.
3. Кем был старик Карло в сказке «Золотой ключик, или приключения Буратино?»
5. Как звали черепаху, которая дала Буратино золотой ключик?
7. Грустный герой сказки, который сочинял стихи.
9. Кто из героев сказки дал Буратино мудрый совет?
11. Как назвали Буратино и его друзья свой театр?
13. Имя хромой, лживой лисы.
15. Что было нарисовано на двери в театр?
17. Материал, из которого был выструган Буратино?
19. Кто из кукол первым узнал Буратино в театре?
21. Герой с маленьким сморщенным лицом, похоим на сморчок.
23. Кто сказал о Буратино: «Пациент скорее жив, чем мертв»?
25. Как называется поле в Стране Дураков, на котором можно вырастить золотые монеты?
По вертикали:
2. Как звали крысу, которая чуть не погубил Буратино в первый день его жизни?
4. Как звали отца Буратино?
6. Что продал продал папа Карло, чтобы купить Буратино азбуку?
8. Какую еду принес Буратино папа Карло?
10. Сосуд, в котором спрятался главный герой в трактире.
12. Темница для Буратино
14. Название лекарства, которым Мальвина лечила Буратино.
16. Кот, который притворялся слепым.
18. Какую монету зарыл Буратино на поле чудес?
20. Имя пуделя.
Ответы по горизонтали:
1.Азбука
3. Шарманщик
5. Тортила
7. Пьеро
9. Сверчок
11. Молния
13. Алиса
15. Очаг
17. Полено
19. Арлекин
21. Дуремар
23. Жаба
25. Чудес
Ответы по вертикали:
2. Шушара
4. Карло
6. Куртка
8. Луковица
10. Кувшин
12. Чулан
14. Касторка
16. Базилио
18. Сольдо
20. Артемон
Тайны «Золотого ключика»
Автор: Ольга Кузьмина
В 1936 году вышло в свет первое издание «Золотого ключика» Алексея Толстого, книги, которая уже 80 лет популярна и любима.
А знаете ли вы, что практически у всех героев сказки были реальные прототипы? Да, и у Буратино тоже!
История создания сказки о деревянном мальчишке Буратино известна. Восстанавливаясь после инфаркта, Алексей Николаевич решил «переосмыслить» сказку про Пиноккио Карла Лоренцини, известного миру под фамилией Коллоди (псевдоним был взят по названию местечка, где автор провел детские годы).
Но вот вопрос: почему сказку, посвященную будущей жене, Людмиле Крестинской, писатель назвал «новым романом для взрослых и детей»? Человек невероятно образованный, с тонким чувством юмора, Толстой всегда оставлял в своих произведениях намек на второй план — по принципу «кто хочет — поймет».
И давным-давно исследователи его творчества пришли к выводу, что чудесная сказка также имеет подтекст, а именно — что ее персонажи списаны автором со вполне реальных прототипов, исторических личностей. Плюс ко всему писатель несколько мистифицировал историю ее создания. В предисловии он пишет, что сказку Коллоди он прочел «давным-давно, когда был совсем маленьким». Но этого быть не могло: итальянского он не знал, а первые переводы сказки появились в 1906 году, когда писателю было уже за двадцать.
Зачем же Алексей Николаевич, с позволения сказать, приврал? Судя по всему, для того, чтобы усыпить бдительность внимательных читателей. Но кого же мог иметь в виду писатель?
Но кем же был Буратино? Мнения исследователей разделились.
Одни считают, что это был. Максим Горький. Даже в том, что Буратино пытался спастись на сосне, ценители юмора Толстого угадывают аллюзии — так Горький сбежал от всех проблем на Капри.
Другая версия гласит, что Буратино — это Михаил Чехов, племянник Антона Павловича, личность яркая и для своего времени знаковая. Чехов был изумительным актером, ярким, воспламеняющим публику.
Он увлекался философией, затем религией, в центре его творчества был всегда человек — как единица, стоящая «перед лицом Вечности, Смерти, Вселенной, Бога», а главным его божеством был театр.
В 1939 году Театр Чехова обосновался под Нью-Йорком, метод Чехова (существующий в измененном виде и сегодня) изучали Мэрилин Монро, Грегори Пек и Юл Бриннер. Похоронен Чехов в Голливуде.
И его новый театр, светлый и яркий — в отличие от предшественников, — стал прообразом нового театра Буратино.
ПАПА КАРЛО И ДЖУЗЕППЕ СИЗЫЙ НОС
В 1930-х года, времени театральных новаций, деятели культуры были на виду, и все события вокруг театра становились достоянием общества.
Для взрослых читателей сказки закадычные друзья папа Карло и Джузеппе Сизый Нос однозначно ассоциировались с театральными режиссерами, педагогами, известными театральными деятелями Константином Сергеевичем Станиславским и Владимиром Ивановичем Немировичем-Данченко. Ну а намек на то, что догадка верна, также был скрыт в сказке: золотая молния на занавесе театра папы Карло очень напоминала абрис чайки на занавесе МХАТа.
Константин Сергеевич Станиславский и Владимир Иванович Немирович-Данченко
КОТ БАЗИЛИО И ЛИСА АЛИСА
Неразлучная парочка — приземистый кот в очках и жеманная лисица — современникам напоминали Дмитрия Мережковского и Зинаиду Гиппиус. О них много сплетничали, Гиппиус обвиняли чуть ли не в ворожбе, невероятной жеманности, а Мережковского — в полной и парадоксальной зависимости от нее. В литературных кругах к паре относились по-разному, но факт остается фактом — они не расставались 52 года. Гиппиус пережила мужа на несколько лет, и все последние годы писала книгу о великом человеке, что так долго был рядом с ней. Похоронены супруги в Париже, на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа.
Дмитрий Сергеевич Мережковский и Зинаида Николаевна Гиппиус
МУДРАЯ ЧЕРЕПАХА ТОРТИЛЛА И ГОВОРЯЩИЙ СВЕРЧОК
Вариантов прототипа Тортиллы у исследователей несколько, наиболее близко такое предположение: сязанная с детьми, знающая истину, дама в годах напоминает. Надежду Крупскую.
Ну а обычный сверчок, что регулярно выползал на стол на даче Толстого под Тарусой, стал для него символом спокойствия. Под его «музыку» хорошо работалось. Так что главный учитель Буратино и, правда, был сверчком.
Надежда Константиновна Крупская
Все, кто был погружен в бурную жизнь 1920– 1930-х годов, с легкостью видели сходство могущественного Карабаса-Барабаса и Всеволода Мейерхольда. Современники Толстого знали, что театральный реформатор относился к своим актерам, как к марионеткам.
С определенного момента Мейерхольд не расставался с маузером, клал его перед собой на репетициях, точно так же, как Карабас — плетку. Ну а длинная борода Карабаса — это, конечно же, прямой намек на длиннющий шарф, который всегда был на Мейерхольде. Он запихивал в карман куртки его конец, чтобы не мешался, — и точно так же пихал бороду в карман Барабас.
Мейерхольд открыл свой театр в 1919 году, театр проработал до 1938 года. Создатель биомеханики вошел в историю и как гений-реформатор, и как деспот. Куклы-актеры бежали от него, не выдерживая прессинга.
Но Толстой иронизировал не над подлинной личностью Мастера, а скорее над слухами и сплетнями о нем. «Кукольный владыка, вот кто я, поди-ка. » — распевает бородач в сказке, руководя театром имени себя — так же, как и Мейерхольд. Карабас в «Золотом ключике» имеет звание доктора кукольных наук.
Псевдоним Мейерхольда «Доктор Даперутто» был также известен всем.
По предположению одних исследователей, прототипом Дуремара был врач Жан Булемард, практиковавший в Москве в начале XX века. Популярных в ту пору пиявок он собирал сам, чем, собственно, и напоминает Дуремара. По другому предположению, более логичному, под образом Дуремара был выведен Владимир Соловьев — правая рука Мейерхольда. Кстати, Соловьев принимал участие в журнале «Любовь к трем апельсинам», отдел поэзии в котором вел Блок, и имел псевдоним Вольдемар Люсциниус. Чем не Дуремар? Мемуаристы описывали Соловьева как «высокого худого человека с бородой, в длинном черном пальто». Не правда ли, он напоминает героя сказки Толстого?
Вольдемар Люсциниус – актер Владимир Басов, сыгравший Дуремара.
Храбрый, смелый, преданный. Возможно, единственный герой, про которого можно сказать — однозначно положительный. В сказке Толстого пудель Артемон, помимо щегольства, наделен благородным характером.
Прототипом Артемона, по мнению многих, был Антон Павлович Чехов. Ничего оскорбительного в этом образе нет: собака — вернейшее существо. А вот его хозяева, в том числе дамы, могут быть разными.
Антон Павлович Чехов
Печальный, даже скорее тоскливый поэт без улыбки на лице, страдающий по Мальвине, своей «прекрасной даме», это, конечно, Александр Блок. Толстой приступил к написанию сказки, приходя в себя после инфаркта, отложив на время работу над романом «Хождение по мукам».
В «Хождении» Блоку досталось куда сильнее — он наделил его чертами поэта Алексея Бессонова, сознательно их «шаржируя». Никакой личной нелюбви в этом не было, но было — полное неприятие символистов. Толстой высмеивал не столько Блока, сколько его гипервозвышенную поэзию, служение ускользающему образу. Ритмика виршей Пьеро напомнит тонкому уху ритмику Блока, а то и Брюсова, стоит вспомнить «Мальвина бежала в чужие края, Мальвина пропала, невеста моя…» Не исключено, что Алексей Николаевич также посмеивался над чувствами поэта к Любови Менделеевой — отношения их были непросты, она несколько раз покидала поэта, отчего он сильно и иногда немного «на публику» страдал.
Александр Блок посвятил одному из ее уходов трагические строки: «Ты в синий плащ печально завернулась, В сырую ночь ты из дому ушла…» Ну разве не похоже?! Да и «пляшут тени на стене» — строка, явно относящая нас к популярнейшему образу символистов, который встречается как у Блока, так и у Брюсова.
Но в сказке, заметим, происходит трансформация образа: Пьеро, которого Буратино вовлек в борьбу против Карабаса, начинает произносить пламенные речи, а затем создает и революционную песню в стихах — чем не знаменитая поэма «Двенадцать» Блока?
Романтичный и безвольный Пьеро — это пародия на поэта Александра Блока. Толстой весьма иронически относился к символизму и высмеивал его при каждом подходящем случае. В итальянской сказке нет никакого золотого ключика. Толстой вспомнил о ключике, потому что это один из расхожих образов у символистов. А. Блок о золотом ключике не писал, а вот о серебряном ключе писал:
Белоснежней не было зим
И перистей тучек.
Ты дала мне в руки
Серебряный ключик,
И владел я сердцем твоим.
Александр Александрович Блок и Любовь Дмитриевна Менделеева (Блок)
Вот тут исследователи расходятся во мнении. Одни убеждены, что в образе Мальвины выведена актриса Ольга Книппер-Чехова, жена писателя Чехова.
Другие уверяют, что она — не менее знаменитая Мария Андреева, сначала — любимая женщина Саввы Морозова, затем — гражданская жена Максима Горького. М. Андреева происходила из дворянской, образованнейшей театральной семьи, чего нельзя сказать о М. Горьком. А.Н. Толстой добавил в свою сказку эпизод, когда Мальвина обучает недотепу-Буратино грамоте.
Существует предание, что когда-то во время популярной в ту пору игры в фанты Ольга Книппер вытянула бумажку с именем Чехова, а Андреева — Горького. Некоторые предполагают, что сцена обучения Мальвиной Буратино грамоте намекает на не слишком качественное образование Максима Горького.
Судьбы Андреевой и Книппер в чем-то схожи. Обе претендовали на звание ведущей актрисы МХАТа, а позже Андрееву обвиняли в причастности к смерти Горького, а Книппер корили за недостаток внимания к умиравшему от чахотки Чехову. Андреева прожила 85 лет, Книппер — 89 лет.
Оккультная тайна Буратино: Antiхрист
Почти каждый пользователь русскоязычной сети хотя бы раз видел замечательную советскую экранизацию сказки Алексея Николаевича Толстого «Золотой ключик». Принято считать, что фильм «Приключения Буратино» является классикой детского советского кино, красивой историей о победе добра над злом. Но так ли это на самом деле?
Уже в начале сказки мы слышим необычную песню Карабаса-Барабаса и кукол. Карабас поет: «Сияет театральный купол, Гостеприимен мой шатер! Я властелин счастливых кукол И полновластный дирижер. Я покажу вам представленье, Ах, это просто объеденье. » Куклы отвечают: «Да здравствует наш Карабас дорогой! Как сладко нам жить под его бородой! И он никакой не мучитель, А просто любимый учитель. ».
Концовка фильма тоже довольно символична: с помощью золотого ключика Буратино открывает некую таинственную дверь в каморке папы Карло, и герои спускаются ВНИЗ. В это время на главных часах площади начинает быстро крутиться минутная стрелка, а часовая стоит на месте. В этот же момент раздается громкий детский смех. Все это очень пугает Карабаса-Барабаса. Наконец часы внезапно сами встают на полночь и начинают тревожно бить. Наступает конец света. Начало НОВОГО.
Стрелка на сказочных часах крутится, но время стоит на месте.
Песня о Великом Грядущем:
Найдены возможные дубликаты
Так, а через пикабу это не передаётся? Тут прививка есть?
Да это даже ребёнок знает, достаточно вспомнить, что Буратино сделан не из осины, а из.
«Ключ из жёлтого металла» (с) Макс Фрай.
Тут уже целая фрамуга Овертона
Захотелось опять стать Торквемадой и устроить аффтору аутодафе!
а рассказать не хотите про предыдущие аутодафе?
К сожалению не устраивал, но хотелось ранее неоднократно!
От чего ему быть добрым? Он чуть не попал служить в театр педофила Барабаса
Интересный расклад, как раз смотрел недавно, получил грандиозное удовольствие)) Но что интересно, если книга труд инициации Алексея Толстого, то Нечаев, снимая фильм не отошёл от концепции масонства?
Тяжелые у ТС препараты.
Да твою ж дивизию, а я думаю, что ж мне и детстве этот фильм не нравился? Видимо, что то подсознательное??😂
А с чего бы режиссеру фильма, или Толстому, такое создавать? С каких препосылок? Они оккультисты сатанисты или ещё кто?
Ну, не знаю. На всякий случай обосрался. А как же, если аццкий сотона в детских игрушках лежит.
«Бесконечная история» – культовый фильм о важности наших мечтаний
Для многих это фильм детства. Но так вышло, что когда я был маленьким, «Бесконечная история» прошла мимо меня. Возможно, потому что я тогда затирал до дыр кассету «Империя наносит ответный удар». Так или иначе я, наконец, посмотрел это культовое кино. И хотя в нём есть много мелочей, притянутых за уши, его основную идею надо отпечатать во всех учебниках, отлить в бронзе и поставить памятник Михаэлю Энде, который придумал такую прекрасную сказку.
Итак, история начинается с того, что мальчик убегает от хулиганов, не дающих ему покоя, и в поисках укрытия оказывается в книжной лавке. Там подозрительного вида седоватый мужчина читает огромную книгу «Бесконечная история» и предостерегает, что все книги как книги, а эта – особенная, потому что в ней всё по-настоящему. Как только мужчина куда-то отходит, мальчик немедленно её крадёт, оставив записку, что обязательно вернёт. И мы узнаём, что так и было задумано – продавец широко улыбается, шалость удалась. А мальчик идёт в школу, но тут же сбегает с уроков, прячется где-то на чердаке и принимается читать.
Мир книги рассказывает о королевстве Фантазия, которому угрожает Великое Ничто, уничтожающее всё вокруг. Страница за страницей мальчик всё больше замечает, что как будто сам становится героем книги. Идея, несмотря на свою прямоту, крайне эффектная. В фильме несколько раз говорится прямо, что люди разучились мечтать и надеяться, и потому их мир становится пустым и неинтересным. Это же подтверждается началом, в котором отец мальчика просит его перестать витать в облаках и рисовать лошадей. «Единорогов!» – сердито поправляет его сын, но тот даже не понимает, о чём речь. Потому что считает, что реальная жизнь важнее, чем все эти глупые выдумки.
И вот, перед нами разворачивается сюжет, по которому юная королева Фантазии тяжело больна, и только легендарный войн Атрейю может ей помочь добыть лекарство. Его призывают на великий совет, и оказывается, что это юный воин – такой же, как тот, что читает книгу. Именно ему предстоит отправиться в путь, пройти через тяжёлые испытания и попытаться спасти королеву. И он отправляется, теряет по пути дорогого сердцу скакуна, чудом избегает гибели, встречает странных друзей вроде скоростной улитки и вечно спящей летучей мыши, попадает в беду и чудом спасается благодаря дракону удачи Фалькору. За создание этого существа нужно было дать сразу 10 «Оскаров», потому что получился совершенно прекрасный, добрый зверь, напоминающий и кокер-спаниеля, и китайского дракона с жемчужной чешуёй и добрым взглядом (к слову, это настоящая 13-метровая кукла с мотором).
А тем временем мальчик, читающий книгу, видит, что мир вокруг меняется, и плохая погода в сказке подозрительно напоминает ту, что за окном. Шорохи в темноте напоминают ему о притаившихся злодеях в книге, но, как бы страшно ни было, он продолжает читать. И чем дальше уходит в книге вымышленный герой Атрейю, тем чаще произведение как будто напрямую обращается к читающему его парнишке, словно он является таким же героем книги, как и все остальные персонажи. Испытание за испытанием он подбирается к самому концу истории, и оказывается, что для того, чтобы излечить королеву Фантазии, нужно придумать ей имя. «Но этого не может быть! Как я могу повлиять на историю в книге?» – спрашивает он себя.
Но в конце концов всё же верит – и тем самым спасает мир. Не тот, что нас окружает (его уже миллионы раз спасали супергерои из блокбастеров), а тот, без которого мы становимся скучными реалистами, которые отмахиваются от всего вымышленного, как от «бесполезного». Великолепная идея и очень важный урок не только для детей, но и для взрослых. Если уж быть до конца честным, я бы сказал, что для взрослых он даже важнее. Потому что у детей с королевством Фантазия обычно сами собой складываются прекрасные, доверительные отношения. А вот многим людям, оставившим детство позади, часто не достаёт простого напоминания о том, как важно всегда мечтать, надеяться и верить в нечто большее.
Не придираться к реальности и не искать во всём какой-то великий смысл, а помнить, что наш мир велик, а Фантазия – это то, что сделало его таким. И она может сделать его ещё лучше, если мы не забудем окончательно о том, как ей пользоваться. А если ничего не будет получаться, знайте, что дракон удачи Фалькор всегда где-то рядом и не оставит в беде того, кто идёт до конца.
Шокирующая правда про Золушку и её «прекрасного принца»
Задумывались ли вы в детстве – почему туфелька Золушки была хрустальной? Ведь стеклянной обуви не бывает! Это непрактично, неудобно, опасно, в конце концов! Наверняка тут какая-то путаница.
Совершенно верно – путаница. И вы даже не представляете себе, какая. Начнём с того, что Золушка потеряла совсем не туфельку. Она потеряла вот такой предмет:
Он называется пьянелла (по-другому – цоколь или чо́пин). Целые триста лет, с XIV по XVII век, европейские дамы надевали пьянеллы поверх туфелек на манер галош – во-первых, чтобы предохранять туфли от грязи, а во-вторых, чтобы не волочить по этой самой грязи подол платья.
Вы думаете, мы фантазируем – дескать «не могла же Золушка являться на бал без галош»? Вовсе нет. На то, что потеряла она именно пьянеллу, есть прямое указание в «первоисточнике» – в первом в Европе письменном изложении этого сюжета в сборнике сказок, составленном неаполитанцем Джамбаттистой Базиле в начале XVII века.
Джамбаттиста Базиле (1566–1632)
«Первый в Европе» мы говорим неслучайно: сюжет сказки, в которой девочка–сирота претерпевает обиды и лишения, получает утешительный волшебный дар от божества или духа, производит впечатление на местного правителя, и тот разыскивает её по потерянному предмету обуви, был известен ещё в Древнем Египте. А также в Китае, Персии, Японии.
Но в Европе первым был Базиле – и у него Золушка (вернее, не Золушка, а Зезолла – уменьшительное от Лукреции, так звали героиню) теряет именно пьянеллу. Хотя, конечно, пьянелла, подаренная Золушке–Зезолле волшебной пальмой, выглядела не так затрапезно, а как-нибудь понарядней, например, так:
А уж как красиво говорит о ней сгорающий от любви неаполитанский король! Это надо цитировать:
«Если фундамент столь прекрасен, то каков же сам дворец! О дивный канделябр, на котором стояла свеча, воспламенившая меня! О треножник прекрасного сосуда, в котором кипит моя жизнь! О чудный поплавок, держащий леску Амура, которой уловлена моя душа! Вот, я сжимаю, я лелею тебя в руках моих, и коль не смогу достать до вершины сего древа, буду обожать его корни! И если не дотянусь до капители сей возвышенной колонны, буду лобызать основание! Ты была стелой белейшей на свете ножки, но теперь стала силком, где уловлено мое почерневшее от нетерпения сердце!»
Кстати, а как он выглядел, этот муж Золушки? Давайте поищем среди неаполитанских королей XIV–XV веков? Выбирайте, слева направо, какой вам больше нравится – Рене Добрый, Людовик II Анжуйский, Фердинанд Арагонский?
Хе-хе. Ладно будем милосердны к юной Лукреции. Назначим ей в мужья Фердинанда Второго, по некоторым предположениям, вот это его портрет (но это не точно):
А что, с такого бы сталось влюбиться в туфельку! То есть – в кожаную галошу
Во всяком случае, прожил этот Фердинанд недолго, умер в 27 лет и утратить романтическую внешность вряд ли успел.
Да, так откуда же взялась хрустальная туфелька? Писатель Оноре де Бальзак считал, что это «ослышка»: дескать, туфелька была не из стекла (verre), а украшена мехом (vair) – звучит это одинаково.
Согласно ещё одной версии, туфельки были не стеклянными и не меховыми, а просто-напросто зелёными – vert. Что ж, очень может быть!
Уголек
Давным-давно, в славном маленьком городке жил купец. Семья у него была небольшая, зато дружная: жена Любава, дочь Дарьюшка да сын Олежка. Жена его писаной красавицей была, шить-вышивать мастерица. Всему дочь научила. Росла Дарьюшка доброй и послушной, отрадой для отца и матери, а Олежку забрал городской знахарь в обучение. И всего у них было вдоволь, и беда обходила их дом стороной.
Да только Любава с тяжкой болезнью слегла. Бросил купец дела все, подле кровати её денно и нощно сидел да отварами целебными лечил. Всех знахарей, всех колдунов — и добрых, и худых — в дом зазывал, да всё без толку. Закрыла очи светлые Любава, да так потом и не открыла.
Горем убивался отец, дети плакали украдкой, да делать нечего. Погоревал-погоревал купец, а потом спохватился, что денег нет совсем. Решил Дарьюшку свою за сына богатого купца отдать.
Приехали сваты, сам жених да родители его, встретил дорогих гостей купец, а Дарьюшка уж стол накрыла, стоит в лучше платье своём, суконном, парчой рукава обшиты. Олежка тоже пришёл, на жениха сестры поглядеть, а тот всё знай себя нахваливает. Ни одного слова доброго за вечер не сказал, только и знает, что бахвалиться.
Не по нраву кроткой Дарьюшке жених пришёлся, да разве уж против отца пойдёшь? Ни слова не сказала девушка, только едва ночь настала, залилась слезами горькими. Тут Олежка вошёл и тихо молвит:
— Эх, Дарьюшка, вижу, не люб тебе жених. Супротив отца идти — тяжкий груз на плечи брать, но лучше уж так, чем жить с немилым. Пока ночь на дворе, уходи из дому, чтобы никто не приметил. Да вот ещё что.
Олежка достал из-за пазухи уголёк и положил сестре на ладонь. Горячий, но не обжигает, словно недавно из печи достали.
— Уголёк этот — волшебный, мне его кудесник славный подарил, Добромир, когда в лавку к учителю заходил давненько. Коли с добрыми помыслами человек к тебе обращается — уголёк горячим становится, а коли худо задумал супротив тебя — холодеет как лёд. Возьми, пусть убережёт тебя от дурных людей в пути.
Взяла Дарьюшка подарок чудесный, брата обняла на прощанье, и, как была в платье парчовом, убежала, только платок пуховый взяла.
— Не серчай, бабушка, — улыбнулась девушка. — Давай я твои корзинки донесу.
Согласилась старушка, а сама знай идёт следом, ворчит, рот не закрывая.
— Что, не видишь, младуха? Замёрзла я. Зуб на зуб не попадает!
Отдала Дарьюшка платок свой пуховой. Дошли до деревни, старуха корзины отобрала и сразу прочь. Окликнула её Дарьюшка, спросила, в каком лесу столько ягод водится. Девушка за весь день и маковой росинки не отведала. Махнула старуха рукой на дорогу, да и говорит:
— Прямо пойдёшь, там два лесочка по обе стороны. Ты иди туда, где солнце встаёт, тот лес добрый. А в другой и ступать не вздумай — проклят тот лес.
Побрела старуха по своим делам, а девушка отправилась по дороге к лесу. Да только ветер холодный налетел как раз, и не заметила Дарьюшка, как уголёк ледяным стал совсем.
Вошла девушка в лес, а там светло, тепло, запахи цветов и смолы повсюду. Благодать. Глянь — за деревьями поляна ясная виднеется. Подошла Дарьюшка ближе: ягод целая россыпь. Знай только собирай да в рот отправляй. Поблагодарила Дарьюшка старушку за доброту, лесу поклонилась и принялась за еду. Вдруг слышит: то ли птица стонет, то ли человек о помощи молит. Пошла Дарьюшка на звук, глянь: в траве под веткой еловой снегирь красногрудый сидит, человечьим голосом стонет. Удивилась девушка: где ж это видано, чтоб снегири летом водились? Но всё ж подошла.
— Помоги мне, девица, выбраться, — пропела птица. — Ветка тяжёлая, сил нет.
Помогла Дарьюшка снегирю, усадила на плечо. Девушка вновь за ягоды принялась: одну себе, другую — птичке спасённой. Разговорились они, и спрашивает птица, назвавшаяся Зорюшкой:
— И какая беда тебя заставила в лес этот проклятый войти?
Удивилась Дарьюшка, рассказала всё, как было.
— Обманула тебя старуха, — печально сказала Зорюшка. — Лес этот заколдовало чудище лесное, Ырх зовётся.
— Ырх? — переспросила девушка, уж больно слово чужое, нерусское.
— Ну, само-то оно себя никак не величает, да только когда совсем злым становится, на всю округу орёт: «Ыыыырх!». Так и зовём мы его. Те, кто волей-неволей в этот лес попал.
— Отчего ж лес проклятый? Куда ни глянь — взор радуется.
— Так-то оно так, да только никогда ты больше отсюда не выберешься.
Опечалилась Дарьюшка, да подумала, что всё равно идти ей некуда, а лес всё же добрым, светлым кажется. Зорюшка поведала, что в лесу теремок есть небольшой, старый, и взялась проводить девушку. Долго ли коротко ли, вышли к поляне, на которой теремок стоял. Рядом яблонька дикая, малины кустистые заросли, да колодец. Заглянула Дарьюшка на дно: воды чистой полно. Наполнила ведёрко, черпачком немного загребла, напилась вдоволь. Поблагодарила Зорюшку за то, что место для ночлега помогла найти, вошла в терем. А птичка на ветке яблони устроилась почивать.
Внутри было просторно и пыльно, и хоть смеркалось, девушка убралась, истопила печь кое-как старыми трухлявыми поленьями, да спать улеглась.
Ночью вылез из пещеры своей глубокой Ырх: росту четыре аршина, брови мхом заросли, лицо словно из камня чёрного высечено, весь в лохмотьях грязных да сором заросший. Ходит по лесу, рыскает: проверяет, все ли его узники на месте. Все прячутся, дрожат. Авось не осерчает чудище, ещё день тёплый да ясный подарит.
Увидел Ырх: дымок небольшой вьётся. Сразу догадался, что кто-то в теремок наведался. Прокрался туда неслышно, заглянул в оконце, увидел девушку спящую, да осерчал не на шутку. Но решил сгоряча не рубить, вернулся в пещеру свою, дождался утра, да позвал к себе Лису.
— Поди, Лиса, к терему, да приведи того, кто в нём живёт.
— Помилуй, лесной хозяин, сроду там никого не бывало.
Поджала Лиса хвост и побежала приказ Ырха выполнять. К теремку шасть — а там девушка хлопочет, двор метёт, а птичка Зорюшка помогает, хвостиком паутину со ставней сметает.
— Девица-красавица, — ластится Лиса. — Что же ты, в чужой дом вошла, а у хозяина разрешения не испросила?
Попросила прощения Дарьюшка, в ноги Лисе поклонилась и про хозяина спросила: кто он, да где сам? А рыжая ей и отвечает:
— Недалече. По тропинке, потом через ручей по мосточку, да так и дойдём.
А Зорюшка смекнула, что Лиса Дарьюшку к самому Ырху собралась вести, села девушке на плечо, защебетала тихо, предупредила. Испугалась Дарьюшка, да делать нечего.
— Так и быть, веди меня. Лисонька, только негоже в таком виде к хозяину идти, дай причешусь да косы переплету.
Причесалась Дарьюшка, да и Лису вычесала частым гребнем. Шёрстка лоснится, на солнце огнём переливается да золотом. Повязала ленту алую себе в косы и про Лису не забыла.
Идёт Лиса довольная, хвостом помахивает: самая красивая в лесу, не иначе! А как на мосточек взошли, увидала себя в отражении и налюбоваться не может. Стыдно стало Лисе за обман свой, да не осмелилась бы Ырха ослушаться.
— Эх, девица, не к простому человеку веду тебя, а к чудищу страшному. Во всём лесу он хозяйничает, никто не смеет против него и слова дурного сказать. Говорят, он колдун сильный, что хочешь — всё исполнит. Многие люди, что в плен лесной попали, к нему приходили. Каждому он говорил: исполню всё, что пожелаешь. И тебе скажет, да только ты знай: для себя ничего не проси.
Поблагодарила Дарьюшка Лису, и пошли они дальше к пещере. Услышал Ырх их приближение, камень огромный со входа отодвинул, внутрь пригласил. Девушка вошла, а Лиса незаметно убежала обратно в лес. Пещера пустая: ни тебе травинки, ни хворостинки. И чудище странно поглядывает. Только уголёк за пазухой чуть теплее стал.
— Назовись и скажи, зачем ты в терем вошла?
— Меня Дарьей зовут, а в терем вошла, потому что очень устала. Не серчай на меня, позволь в тереме жить остаться.
— Что ж, оставайся. Всё равно из леса ты больше не выйдешь. Пожитков у тебя никаких, может, чего надобно тебе, Дарья? Что скажешь — всё исполню!
Вспомнила девушка наказ Лисы, да ответила:
— Ничего не надо мне, только разве что иглу тонкую и ниток моток. Хочу Зорюшку да Лисоньку отблагодарить за доброту, бусы смастерить.
Ырх топнул, с плеч его широких посыпалась земля. Глянула Дарьюшка: нити шелковые лежат да игла. Подняла подарки, в ноги чудищу поклонилась.
— Благодарствую, хозяин леса. Скажи, как величать тебя?
Уголёк за пазухой похолодел.
— Никак не звать меня! Нет у меня имени! Вон отсюда!
Выбежала девушка из пещеры, а вслед ей рёв доносится: «Ыыыыыырх». Грянул гром средь ясного неба, тучи накликал. Дождь ливанул что есть мочи.
Добралась Дарьюшка до терема, села у окна. Сняла платье суконное, в одной рубахе белёной сидит. Парчу с рукавов сдирает, да думает: а ведь когда она с Зорюшкой да Лисой говорила, уголёк волшебства своего не показывал. Как там Олежка говорил: коли человек с добрыми помыслами. Выходит, не чудище это вовсе, а человек заколдованный? Дошила Дарьюшка платье, за бусы принялась. С пояса жемчуга оторвала, смастерила каждой помощнице своей по подарку.
Целый день дождь лил, а наутро, едва солнце из-за туч показалось, вышла Дарьюшка во двор, кликает Зорюшку. А та кручинится, о доме родном вспоминает. Подумала девушка, да и решила обратно к чудищу сходить, желание попросить.
— Чего тебе надобно, Дарья?
Девушка прислушалась: молчит уголёк.
— Весточку хочу домой отправить, что жива-здорова, в покое и заботе живу.
Потеплел уголёк на миг, а потом снова утих.
— А ты дозволь птичке весточку донести.
Подумал хозяин леса, да и разрешил. Дарьюшка, как домой вернулась, всё Зорюшке рассказала. Уж как та обрадовалась, не описать! Долго они прощались, а потом улетела Зорюшка прочь из леса.
На следующее утро едва вышла Дарьюшка из терема — Лисонька у порога кружится, в ноги ластится.
— Говорят, ты, Дарьюшка, Зорюшку вызволила из плена? А меня, подружку свою, что же?
В третий раз собралась девушка к Ырху. Идёт по дороге, смотрит: а в лесу зверей да птиц много, все её взглядом провожают. Сколько же раз ходить придётся к чудищу лесному, пока всех не вызволит? Заходит в пещеру, в ноги кланяется Ырху и молвит:
— Не серчай, лесной хозяин. С просьбой я к тебе пришла.
— Говори, Дарья, чего желаешь?
— Желаю, чтоб лес ты от проклятия избавил и всех освободил. А я в тереме останусь, тебе буду сказки рассказывать и песни петь, чтобы не заскучал один.
Жарко-жарко стало от уголька. А потом опять холодно.
— Да ты обмануть меня вздумала? — заревело чудовище.
— Что ты, хозяин леса!
Достала Дарьюшка уголёк из-за пазухи, на ладони раскрытой протянула.
— Глянь, это — уголёк волшебный. Коли человек тебе добро задумал, то.
— Убери! — громче прежнего взревело чудище.
— Возьми, сам поймёшь, что не зла я тебе желаю.
Уголёк стал горячим-горячим, в тот же миг вспыхнул пламенем ярким и исчез. Испугалась Дарьюшка, да потом поняла, что огонь ей вреда не причинит. Объяло пламя чудище, скрыло за красной стеной, а когда исчезло пламя, стоял перед Дарьюшкой добрый молодец.
— Спасибо тебе, Дарья, за доброту твою, заклятие развеявшую. То ведь не уголёк был — частичка сердца моего. Людям его отдал, чтоб добро множили, да зло пресекали. Только без этого уголёчка-кусочка стали мысли мои чернеть, и превратился я в чудище лесное, озлобленное да одинокое. Скажи, добрая девушка, будешь невестой мне?
Согласилась Дарья, и с тех пор больше никто о чудище лесном не слышал. Лес так и остался волшебным, но только всякий человек с добрым сердцем мог найти в нём приют и покой, а у кого сердце злое было, и пяти минут под сенью деревьев пробыть не мог — тут же прочь бежал.
И жили Добромир с Дарьей долго и счастливо.