дача александры коллонтай что там
Была в Климово усадьба…
Земли Карельского перешейка издавна притягивали завоевателей и путешественников. Здесь происходило немало интересных событий, которые открывают нам местные краеведы. С одним из них нашего корреспондента познакомила Светлана Лоторева, библиотекарь поселка Климово, куда мы приехали вместе с главой Красносельского поселения Галиной Бабич.
Около тридцати лет назад здесь поселился доцент Ленинградского института авиационного приборостроения Владимир Мясоедов. В сентябре они с женой отметили золотую свадьбу. Дед жены воевал еще в Первую мировую, а в 1944 году был направлен в Климово как дорожный мастер, руководил пленными немцами, которые восстанавливали здесь местные дороги. После смерти деда внучка получила в наследство коровник и дом финской постройки. В тяжелые 90-е годы это было очень кстати: огород восполнил недостаток финансовых средств.
Отдельный зал, оборудованный в бывшем коровнике, Владимир Борисович приспособил под краеведческий центр, и теперь школьники из Красносельского, Красноозерного и Первомайского приезжают сюда для изучения истории родного края.
От ледника до купца Тюрина
– Эти земли были подарена шведским королем абскому епископу в 1346 году, – рассказывает Владимир Мясоедов. – И тогда же впервые появляется название Куусаа (Kuusаa). Это слово в финском языке достаточно многозначно: раньше, например, оно означало священную рощу для жертвоприношений. Интересно, что по берегам Каннилан-йоки (речка Пчёлинка), находят артефакты, относящиеся к каменному веку. Благодаря леднику здесь образовались необычные рельефные складки. Ледник таял, и местами «выпирали» горки, которые имеются у нас вдоль любой реки. Мне эта «теория выдавливания» кажется вполне обоснованной.
Начало 50-х годов, детский дом Кууса
После взятия в 1710 году Выборга, Петр подарил эти земли вместе с имеющимися 90 дворами полковнику Григорию Петровичу Чернышеву. Затем имение перешло к старшему сыну Чернышева действительному тайному советнику Петру Григорьевичу, а затем к его вдове Екатерине Ушаковой и детям.
Русские компактно жили в деревнях Парккила (Паркино), Кююрёля (Красносельское), Суденоя (Развоз) и Кангаспелто (Грибное).
После поражения в Крымской войне в России решили развивать торговлю, так как денег в казне оставалось мало. Однако по закону в деревне, которая располагалась ближе, чем в 50 верстах от города, торговать не разрешалось. В данном случае торг можно было вести только в Ала Кууса (Климово), где в основном жили финны. Предприимчивый русский купец Тюрин из деревни Суденоя организовал в Ала Кууса магазинчик и при нем построил дом для проезжающих, как мы бы теперь сказали, гостиницу. Этот «предприниматель» был из крестьян, которых завез сюда в свое время Чернышев.
Усадьба Куусаа как частное владение
Так называемую «Дачу Коллонтай» построил в 1856 году сын финляндского чиновника, занимавшийся торговлей лесом, Александр Фредерикович Масалин, дед Александры Коллонтай. Местные финны уважительно называли его Масалини. Этот достойный человек женился на Екатерине Крыловой, и у них родилась дочь Александра – в роду в каждом поколении давали ребенку это имя.
В новом доме Масалин жил недолго, хозяйкой и фактически управляющей имением стала его дочь Александра. Она была замужем за военным инженером Константином Мравинским, который прославился во время Камчатской операции в Крымскую войну. В результате этого брака родились трое детей: дочери Евгения, Адель и сын Александр, отец будущего дирижера Евгения Мравинского.
1908 г., пикник на озере Терволампи (ныне оз. Смоляное, рядом с Климово): будущий маэстро Е.А. Мравинский с матерью Е.Н. Филковой, Адель Мравинская и ее второй муж Н. М. Каменев. Из архива А.М. Вавилиной-Мравинской
Отношения между супругами разладились, но развод по тем временам был почти невозможным делом. Решили расстаться по взаимному согласию. Александре удалось повторно выйти замуж. Полковник генштаба, крупнейший черниговский землевладелец Михаил Домонтович происходил из рода Домонтов, по которому должны были звонить колокола во Пскове за спасение города от тевтонского нашествия. Через три месяца после этой свадьбы родилась Шурочка Домонтович, в будущем известная российская революционерка и видный дипломат.
Законной хозяйкой имения в ту пору считалась старшая дочь Александры от первого брака, Адель, которая недолго была замужем за сенатором – старшим братом Михаила Домонтовича, и которая овдовела в начале 90-х годов 19 века.
1942 г., восстановленный мост через Каннилайоки (ныне Пчелинка)
Другая дочь, Евгения, взяв псевдоним Е. Мравина, пела в Мариинском Императорском театре и была знаменита своей Снегурочкой. Она вышла замуж за гвардейского поручика Людвига Корибут-Дашкевича, которого за женитьбу на «певичке» изгнали из гвардии. Но он благополучно устроился в лейб-конницу при царском дворе, стал преподавателем школы конного мастерства, так как был опытным наездником. Странно все переплетается: Маннергейм тогда же преподавал на этих курсах.
Семьи дочерей приезжали в усадьбу только на лето. Когда Шурочке было три года, отец отправился на Балканскую войну, прихватив жену с дочкой.
– Вернувшись в имение, господин Домонтович затеял на нашей реке строить мельницу. Нанял рабочих (кстати, в отличие от мельницы и плотины, обводный канал до сих пор сохранился), – рассказывает краевед. – Однажды Шурочка пошла посмотреть, как рабочие трудятся, а они попросили у неё газету, которую потом пустили на самокрутки, – она была этим потрясена. Стала таскать у отца дорогие папиросы для рабочих, пока он это не обнаружил. Что тут скажешь, первый опыт «подпольной деятельности» …
Отец уточнил у Александры, какая сумма необходима ей на покупку курева рабочим, и выдал дочери пять рублей, огромную сумму по тем временам. Увы, рабочие этого не оценили и очень скоро не вышли на работу – запили!
В предвоенные годы мельница была переоборудована под электростанцию, которую после войны в течение трех лет восстанавливали уже в советской стране. Сейчас от неё ничего не осталось: плотину взорвали в 60-х.
Владимир Мясоедов рассказывает о том, что, достигнув школьного возраста, Александра училась на дому в Петербурге на Гороховой улице, где жила семья. В Климово девочка почти не появлялась, а после того, как влюбленный в неё парень решил стреляться из-за неразделенной любви, Александру отправили к дальним родственникам в Тифлис. Там она встретила своего будущего мужа. Брак был недолгим из-за карьерных устремлений супруга, которых жена не разделяла, но фамилию Коллонтай оставила.
Александра Коллонтай сохранила добрую память о местах, где она жила и где впервые столкнулась с несправедливостью мира. Целая глава в ее воспоминаниях посвящена празднованию финского Ивана Купала – но сожжение огромного костра (Коки) ей увидеть так и не удалось…
Дача Коллонтай как социальный объект
Первая мировая, мирная жизнь кончается… Последним владельцем имения по бумагам числится г-н Корибут-Дашкевич. После 1918 года владение переходило из рук в руки, пока наконец здесь не было решено организовать музей донационных (дарованных) земель. На этой общественной территории проходили сельские праздники, сходы, ярмарки, выставки жеребят, и так продолжалось до 1939 года. Во время Зимней войны здесь был открыт финский госпиталь – бои в этих местах были настолько серьезными, что даже в западной прессе публиковали сводки потерь, примерно одинаковых с обеих сторон. В госпитале работала жена полковника Паера, отличившегося в боях за Карельский перешеек, и служившего в штабе финской армии, временго находившегося в усадьбе.
24 сентября, 1941 г. полковник Паер и раненые. Обратите внимание на изразцовую печь. У Владимира Мясоедова есть дверца от этой печи, найденная в километре от усадьбы
В Климово случилась получившая впоследствии широкую известность трагедия. На южной окраине деревни 28 бойцов Красной Армии разместились на отдых на сеновале одной из конюшен – видимо, пытались согреться в ту лютую зиму – и сгорели. Фамилии их известны, семьям отправили похоронки, с сообщением, что бойцы погибли в бою, но могилу найти не могут…
В этом же 1940 году в усадьбе было решено разместить детский дом для сирот, потерявших родителей в Советско-финскую войну, но дом занял штаб армии. Последнее сообщение из штаба пришлось где-то на середину августа 1941 года.
24 сентября 1941 г., усадьба – уже госпиталь. Жена полковника Паера в форме Лотты и сын. Месяц назад почти на этом месте Паера чуть не накрыло шальной миной
В 41-м сюда вернулись финны, тогда-то и был открыт госпиталь, а советские военнопленные работали по хозяйству. Многие коренные жители вернулись в свои дома. Вместо госпиталя в усадебном доме некоторое время была больница. Потом появилась идея переоборудовать здание под церковь: поставили крестик, стали проводить богослужения (сохранилось даже фото).
К 1944 году была построена и деревянная кирха. После того, как финны покинули эти места, местные власти пристроили к кирхе второй этаж, и там расположилось правление колхоза. Позже обустроили под общежитие, а впоследствии деревянная кирха сгорела.
– Когда границы 1940 года были восстановлены, на территории усадьбы организовали почтовый пункт фронтовых писем, где работали только девушки. В августе на Вуоксе еще шли бои, а здесь – тишина, мир и покой. Когда летчик самолета У-2 с соседнего аэродрома получил приказ доставить сюда нового начальника почтовой станции, то он решил покрасоваться и сбросил вымпел: «Девочки, вечером приедем». Были задеты провода, в итоге два трупа – это последние воинские потери в Климово…
Далее этот усадебный домик присмотрел себе институт Арктики и Антарктики под базу отдыха. Но министерство образования в конце сороковых годов разместило там детский дом, потом пионерлагерь одного из ленинградских заводов.
В девяностые годы завод обанкротился и отказался от дома. Были желающие взять здание в аренду для производства там сапропеля (движение в свое время было очень модным), но идея не была реализована.
В 1994 году усадьба была снята с государственной охраны, и есть подозрение, что её использовали как стройматериал для дома в поселке Барки, где сейчас прописан всего один человек. Сохранилась видеосъемка еще относительно целой усадьбы, отчасти напоминавшей собор св. Марии в Петербурге на Большой Конюшенной…
Послесловие
Поисковый отряд «Добрыня» исследовал территорию вокруг поселка Климово три года назад, и есть предположение, что еще многие и многие бойцы лежат здесь непохороненными.
– Гражданскому кладбищу в Правдино более 300 лет, там находилась когда-то большая лютеранская церковь, финны каждый год приезжали на это место. К сожалению, вандалы не щадят чужих могил: в советское время финские надгробья растаскивали и приспосабливали под хозяйственные нужды, – рассказывает Галина Бабич. – Финны хотели устроить на месте кладбища парк, но руководство поселения этого не допустило. Я стараюсь разобраться в вопросе – вот в Коробицыно теперь у нас новое захоронение и на учет уже поставлено. Все затраты на уход за братскими захоронениями поселения идут из муниципального бюджета.
В Выборгском районе немало людей, которые готовы бескорыстно помогать в установлении памяти погибших здесь воинов. В Красносельском рассказывают, что активисты договорились с частником об установке памятника кирпичному заводу, где во время войны работали наши военнопленные. Собрали кирпичи, оставшиеся от разрушенной трубы, разработали проект. Доброе дело…
Что касается старой усадьбы, то Евгений Мравинский жил там недолго (кстати, Владимир Мясоедов был знаком с его второй женой, профессором консерватории по классу флейты Александрой Михайловной Вавилиной-Мравинской):
– Мравинский на эту территорию не претендовал и не приезжал сюда. В 1992 году его вдова разобрала архивы и организовала фонд, который должен был помочь восстановить разрушавшуюся усадьбу, – надеялась организовать там музыкальную школу. Но в 1998 году, после дефолта, денежные средства были потеряны, и она не смогла осуществить эту прекрасную идею. В 2006 году мы разработали план создания там рекреационного центра, но разразился очередной кризис…
Ноябрь 2020, река Пчелинка
Радует, что сейчас стали вспоминать про старые усадьбы, являющиеся частью истории нашей страны. Интерес к ним не иссяк не только у краеведов, но и у туристов, которые могли бы послужить возрождению наших заповедных уголков.
«Она стала самой известной женщиной в стране» Как советская революционерка влюбляла в себя чиновников и отчаянно боролась за права женщин
Советская революционерка и посол Александра Коллонтай с легкостью влюбляла в себя мужчин и вызывала ненависть у женщин. Она отклоняла предложения руки и сердца от высокопоставленных чиновников, была знакома с российским императором и принимала у себя европейских принцев. К ее словам прислушивался Ленин, ей покровительствовал Сталин. Несмотря на то что с детства Коллонтай привыкла к изысканной еде, дорогой одежде и бриллиантам, она отчаянно боролась с буржуазией, однако к старости вернулась к роскошному образу жизни. Любимым днем года у Александры Коллонтай было 8 Марта. Это был ее личный праздник — вместе с соратницами она решила отмечать его как день борьбы за права женщин. О работе и жизни первой советской женщины, получившей пост дипломата, — в материале «Ленты.ру» из цикла о политических деятелях всех времен и народов.
«Осенью 1943 года я провела с Александрой Михайловной целый месяц в санатории Месеберг, который стал для меня университетом. За эти дни совместного пребывания в санатории мы ближе узнали друг друга, и о многом было переговорено. (…) Александра Михайловна была одета элегантно, чуть-чуть модно и из моды выбирала только то, что ей шло, нравилось. У нее был свой, «коллонтайский» стиль во всем. Тонкие руки не соответствовали несколько располневшей с годами фигуре, но пышные рукава, перехваченные в нескольких местах лентами, воротник а-ля Медичи превращали скромное строгое платье в королевское», — описывала Коллонтай Зоя Воскресенская в своей книге «Теперь я могу сказать правду. Из воспоминаний разведчицы».
Замуж за брата
О советской революционерке, которая впоследствии стала послом СССР в Швеции, слагали легенды. Началось это еще в юности.
Александра родилась в семье полковника Генерального штаба Михаила Домонтовича, выходца из старинного дворянского рода. Вначале семья жила в дорогом трехэтажном особняке, принадлежащем его старшему брату, сенатору. Через несколько лет Михаил Домонтович получил звание генерала, и семья переехала в роскошную казенную квартиру, расположенную по пути в Петергоф.
У маленькой Александры было все, что полагается генеральской дочери: отдельная комната, няня-англичанка, шкаф с дорогими платьями, огромная библиотека и лучшие учителя, на которых отец не жалел денег. Уже в детстве она в совершенстве владела четырьмя иностранными языками. Родители были уверены, что будущее их дочери вполне определено: балы, удачное замужество, поездки в усадьбу и за границу. Но жизнь Александры сложилась иначе.
Девушка не успела выйти в свет, как сразу же привлекла внимание кавалеров. Некоторые из них не могли вынести ее отказа выйти замуж и сводили счеты с жизнью. В 1890 году Коллонтай представили наследнику престола — будущему императору Николаю II.
Жизнь Александры была счастливой и беспечной. Одно лето она проводила в ялтинском поместье генерала Дондукова — одного из друзей отца. Там собрался весь цвет Петербурга. Девушка купалась в море, каталась верхом и танцевала на балах. Однажды она весь вечер протанцевала с генералом Тутолминым. Сорокалетний мужчина, получив согласие родителей Александры, сделал ей предложение.
Ее избранником стал троюродный брат — Владимир Коллонтай, выходец из семьи обрусевших поляков. В браке с ним Александра родила сына Михаила. Несмотря на сильные чувства к супругу, Александра вскоре поняла, что тихая семейная жизнь не для нее: все казалось ей скучным и банальным. Вначале она завела роман с близким другом мужа, офицером Александром Саткевичем, однако и это ей вскоре надоело. После нескольких лет брака, оставив маленького сына на попечение родителей и мужа, Коллонтай уехала в Европу.
«Она была одета не так, как русские эмигрантки»
К тому времени Александра уже прониклась революционными идеями. За границей она познакомилась со всеми известными теоретиками марксизма и впоследствии стала одной из самых знаменитых женщин своего времени. Веселая и жизнерадостная Коллонтай блистала на танцах в мехах и драгоценностях. Многие писатели в своих мемуарах восхищались ее умением наряжаться.
Она показалась мне красивой, одета была не так, как обычно одевались русские эмигрантки, желавшие подчеркнуть свое пренебрежение к женственности, да и говорила она о том, что должно было увлечь восемнадцатилетнего юношу
Однажды Коллонтай остановилась в небольшом швейцарском городке Монтре, расположенном на берегу Женевского озера. В гостинице она встретила свою петербургскую подругу и ее мужа. В честь этого в номере решили устроить шикарный ужин. Пара потом вспоминала, что официант, прислуживающий за обедом, был шокирован, увидев знаменитую революционерку, которая надела свои лучшие меха и драгоценности.
На деньги, которые ей присылал отец, Коллонтай исколесила Европу, побывала в Италии, Франции, Финляндии, Швейцарии. Ее всегда окружали поклонники. Любовниками Коллонтай считались знаменитый экономист, социал-демократ Петр Маслов, революционер Леонид Красин и пролетарий Александр Шляпников, с которым она рассталась в 1914 году, когда началась Первая мировая война.
Александру тогда пригласили читать лекции в США. Чтобы спасти своего 20-летнего сына от призыва на фронт, она решила увезти его за океан. Ее выступления, к слову, произвели фурор: за короткое время революционерка объездила 123 города. Известие о Февральской революции 1917 года застало ее в одном из норвежских санаториев, расположенных в горах.
Через некоторое время Коллонтай вернулась на родину. Элегантная, яркая, она считалась одним из лучших большевистских ораторов. Партия отправила ее выступать перед моряками Балтийского флота. На одном из митингов 45-летняя Коллонтай познакомилась с 28-летним Павлом Дыбенко. Окружающим они казались странной парой: Александра — одна из самых образованных женщин своего времени — и малограмотный матрос родом из крестьян.
«Ну вот я и на территории капиталистической страны с ее духом белогвардейщины»
В новом государстве Коллонтай получила высокий пост наркома по социальным вопросам. После революции она стала самой известной женщиной в стране, едва ли не единственной, кто позволял себе спорить и не соглашаться с Лениным. В конце 1917 года она подписала постановление об охране материнства и младенчества. При ее участии подготовили проекты декретов о расторжении брака и о гражданском браке, в законодательстве закрепили отпуска по беременности и родам, создали систему яслей и детских садов.
Ее брак с Дыбенко продлился недолго и распался из-за его измен. Коллонтай всегда считала ревность устаревшим чувством, она с легкостью оставляла одних мужчин ради других, однако в этой ситуации была потрясена, узнав, что любимый муж встречается за ее спиной с молодой любовницей. Более того, вместе с новой возлюбленной он занял огромный особняк, обставил его дорогой мебелью и устраивал там вечеринки.
Расставшись с неверным мужем, Коллонтай попросила Сталина, который в тот момент фактически возглавил Советское государство, отправить ее за границу на дипломатическую должность. Несмотря на то что в начале 20-х годов она оказалась в опале как организатор рабочей оппозиции Ленину, новый лидер пошел ей навстречу. Местом службы была назначена Норвегия, а затем Швеция.
Постепенно Коллонтай вернулась к жизни, которая была у нее в детстве, только теперь место балов заняли торжественные мероприятия в посольстве. Одно из них она описывает в своем дневнике так: «Прием для дипломатов, правительства и общественности я обставила с подобающей роскошью. На шести столах стояли двухкилограммовые банки со свежей икрой — роскошь небывалая в Норвегии. Даже на обедах у короля свежая икра подается лишь на маленьких сандвичах. Живые цветы, лакеи с советским «Абрау-Дюрсо» усердно подливали в бокалы, а в перерыве давался концерт русской музыки, и молодая норвежская танцовщица танцевала на манер Дункан под русские мелодии».
«Кто посмеет подумать, что мадам Коллонтай носит украшения из простого стекла»
Дорогие украшения Коллонтай носила не всегда, иногда предпочитала бижутерию. Однажды ее пригласил на встречу младший брат короля Швеции, принц Евгений. Перед этим она заехала в магазин «Темпо», где любая вещь стоила одну крону. Она выбрала брошь с хрустальными камешками. Сопровождавшая ее Зоя Воскресенская упрекнула Александру, что к принцу в таких «драгоценностях» приходить нельзя.
Я надеюсь, принц Евгений не приглашает на прием ювелиров. Он художник, понимает толк в живописи, а вот отличить хрусталь от бриллиантов чистой воды едва ли сможет. Кроме того, мне кажется, он близорук. И кто посмеет подумать, что мадам Коллонтай носит украшения из простого стекла
Будучи дипломатом, она выполняла личные поручения советского лидера Иосифа Сталина, вела секретные переговоры. Так, ей удалось удержать условно нейтральную Швецию от вступления в войну на стороне Германии. Однако ее главным достижением на посту считается победа на переговорах по выводу из войны Финляндии, воевавшей вместе с немцами. Не помешало ей и то, что эти переговоры она вела, уже будучи прикованной к инвалидному креслу.
Дача александры коллонтай что там
Войти
Авторизуясь в LiveJournal с помощью стороннего сервиса вы принимаете условия Пользовательского соглашения LiveJournal
Она была первой. К юбилею Александры Коллонтай
31 (19) марта 1872 года родилась Александра Михайловна Коллонтай. Первая в мире женщина-министр. Первая женщина-посол (это звание у неё оспаривают, но не очень убедительно). Александре Михайловне делает ничуть не меньше чести любовь и уважение её друзей, как и ненависть врагов. Например, Иван Бунин, щедро одаривший ядовитыми характеристиками почти всех своих заметных современников, уделил несколько капель яда и ей: «Судебная и психиатрическая медицина давно знает и этот (ангелоподобный) тип среди прирожденных преступниц и проституток. О Коллонтай (рассказывал вчера Н. Н.): — Я её знаю очень хорошо. Была когда-то похожа на ангела. С утра надевала самое простенькое платьице и скакала в рабочие трущобы — «на работу». А воротясь домой, брала ванну, надевала голубенькую рубашечку — и шмыг с коробкой конфет в кровать к подруге: «Ну давай, дружок, поболтаем теперь всласть!».
Чем ценно для нас идейное наследие Александры Михайловны? Пожалуй, тем, что она не боялась быть первой. Первой стала на сторону Владимира Ильича, когда он сто лет назад произнёс свои «Апрельские тезисы». После чего сами большевики, воспринявшие поначалу тезисы Ильича с сомнением, сочинили о ней язвительную частушку:
Что там Ленин не болтай,
С ним одна лишь Коллонтай!
Подразумевалось — только одна Коллонтай и согласна с Ильичём в силу своей легкомысленности. «Эта поддержка, — замечал меньшевик Суханов, — не вызвала ничего, кроме издевательств, смеха и шума». Потом она смело пошла за поддержку Ленина в тюрьму. И Ленин этого не забыл. «Помню, — писал Горький о Ленине, — как весело и долго хохотал он, прочитав где-то слова Мартова: «В России только два коммуниста: Ленин и Коллонтай».
А посмеявшись, сказал, со вздохом:
— Какая умница! Эх. «.
Под «умницей» он имел в виду, конечно, Мартова, но его слова указывают и на его отношение к Коллонтай.
Про первую в мире женщину-министра выше уже сказано.
Карикатура MAD’a «Достижения С.С.С.Р.» из парижского эмигрантского журнала «Иллюстрированная Россiя» (фрагмент).
А. М. Коллонтай следует в Королевский дворец Швеции для вручения верительных грамот
Но и в личной жизни после революции она тоже была первой. Первый в стране гражданский брак заключили между собой нарком Александра Коллонтай и матрос Павел Дыбенко. Здесь она тоже смело шла против устоявшихся предрассудков — ведь барьером были и происхождение, и образование, и возраст. Как писал Лев Троцкий, «двадцатидевятилетний чернобородый матрос, весёлый и самоуверенный гигант, сблизился. с Александрой Коллонтай, женщиной аристократического происхождения, владеющей полудюжиной иностранных языков и приближавшейся к 46-й годовщине. В некоторых кругах партии на эту тему, несомненно, сплетничали…» Но когда Коллонтай спрашивали: «Как вы решились на отношения с Павлом Дыбенко, ведь он был на 17 лет моложе вас?» – она ответила: «Мы молоды, пока нас любят!». Она говорила: «Это человек, у которого преобладает не интеллект, а душа, сердце, воля, энергия… Я верю в Павлушу и его звезду. Он – орёл».
А как язвила и злорадствовала по этому поводу либеральная и другая оппозиционная печать, выходившая тогда в РСФСР! Журнал «Новый Сатирикон» в 1918 году писал про брак Коллонтай и Дыбенко: «Ф. Сологуб рассказывает подслушанный на улице отрывок беседы:
– Вы знаете, она вышла замуж.
– Что вы! Неужели в церкви венчались?
– Ну, зачем же! Просто у себя в записной книжке записали.
Мы уверены, что и способ записи совершенного брака в записную книжку скоро будет оставлен – как способ буржуазный. Просто достаточно будет подмигнуть – и брак совершен. Со своей стороны предлагаем также и наиболее простой способ развода: один из супругов топит другого в Фонтанке. Это тебе не консисторская канитель!».
Александра Коллонтай и Павел Дыбенко
Ленин, между прочим, немного завидовал Александре Михайловне за её мощный голос, раскаты которого долетали до отдалённых уголков огромных залов. Однажды он пожаловался: «Я больше не оратор. Не владею голосом. На полчаса – капут. Хотелось бы мне иметь голос Александры Коллонтай».
Очень крепко Александра Михайловна поссорилась с церковью. Писала в ноябре 1918 года в «Правде» под заголовком «Пора покончить с „чёрными гнёздами“»: «Скажут: занять монастыри под санатории, под здравницы! Кощунство! Ничуть. Разве лозунг Коммунистической России не гласит: кто не трудится — да не ест? А для кого ещё тайна, что монастыри — гнёзда тунеядцев?». Тонкость этого рассуждения в том, что против церковников Коллонтай обращала слова. апостола Павла, которые, между прочим, вошли и в тексты всех советских Конституций. Говорили, что в ответ на такие выступления церковники предали её анафеме. Ленин шутил в разговоре с ней: «Хотя вы и анафема теперь, но вы не в плохой компании: будете поминаться вместе со Стенькой Разиным и Львом Толстым».
Ещё многое можно было бы рассказать об Александре Михайловне, об её последующей биографии Чрезвычайного и Полномочного посла Страны Советов. Но главное всё-таки заключалось в том, что уже сказано выше: она не боялась идти вперёд, не боялась быть первой. Как выразился Мартов, хоть и меньшевик, в приведённой выше цитате: «в России только два коммуниста: Ленин и Коллонтай». Что-то в этом есть.
Марка почты СССР, посвящённая столетию со дня рождения А. М. Коллонтай