дело цкаева что произошло
Владимир Цкаев, примерный семьянин и отец двоих детей, умер после допроса в отделе полиции города Владикавказа в 2015 году. Среди обвиняемых были 10 полицейских. Силовиков уже пытались отпустить на свободу, но митинги не дали спустить дело на тормозах. Суд вынес обвинительный приговор силовикам, но родные Цкаева назвали решение суда несправедливым. «Кавказский узел» собрал ключевую информацию по делу.
Обжалование приговора
Вдова Владимира Цкаева потребовала ужесточить приговоры всем десяти бывшим полицейским, осужденные настаивают на оправдательном приговоре. В своих жалобах, все осужденные просят вынести им оправдательные приговоры.
Приговор
2 апреля 2021 года Ленинский районный суд Владикавказа завершил судебное следствие отказом в удовлетворении ходатайства одного из подсудимых по делу о смерти Владимира Цкаева. Георгий Цомаев просил вернуть дело в прокуратуру, представив суду выводы новой экспертизы. Согласно этим выводам, причиной смерти Цкаева стала сердечная недостаточность. Суд решил, что «данное заключение было получено непроцессуальным способом». Было отклонено еще одно аналогичное ходатайство Цомаева о противоречиях экспертиз. Прения были назначены на 19 апреля.
Обстоятельства смерти
В релизе МВД по РСО, выпущенном 2 ноября, на следующий день после известия о смерти Цкаева, утверждалось, что врачей вызвали сотрудники полиции после того, как Цкаев «внезапно встал со стула и, упав на колени, лобной частью головы нанес несколько ударов об пол».
Судмедэкспертиза же показала, что Цкаев умер в результате удушения полиэтиленовыми пакетами. 3
Протесты, расследование и реакция властей
Уже 1 ноября, найдя Владимира в морге больницы, его сестра Ирина увидела на теле многочисленные следы травм. Она сделала фотографии и распространила их в Интернете. На следующий день родственники, знакомые и соседи Цкаевых вышли на митинг с требованиями выяснить причину его смерти.
После возбуждения дела генерал-лейтенант Артур Ахметханов подал в отставку. На его место был назначен начальник УМВД по Смоленской области генерал-майор Михаил Скоков.
После встречи с Ахметхановым митингующие пошли к зданию правительства республики, чтобы поговорить с главой республики Тамерланом Агузаровым. Агузаров принял несколько человек и заверил их, что берет дело под личный контроль.
Акция возмутила Земфиру Цкаеву, на пресс-конференции она огласила распечатки телефонных переговоров, которые вели полицейские между собой в ночь, когда в отделе полиции находился ее супруг, а также свидетельские показания.
2 января 2018 года для трех фигурантов была изменена мера пресечения в виде заключения под стражу на подписку о невыезде. В результате, все ранее задержанные по делу Владимира Цкаева оказались на свободе. 13 января на Театральную площадь Владикавказа вышли 300 горожан, встревоженных этим фактом и недовольных ходом расследования.Брат погибшего Георгий Цкаев во время пикета потребовал переквалифицировать обвинение со статьи о причинении смерти по неосторожности на статью об убийстве.
Адвокат Анжелика Сикоева назвала действия следственных органов саботажем. По ее словам, подозреваемых отпустили из-за действий следователя, который несвоевременно и не надлежащим образом подготовил документы в суд.
17 января новый глава Северной Осетии Вячеслав Битаров во время встречи с Земфирой Цкаевой заверил ее, что руководство Следственного комитета распорядилось ускорить следствие, а прежних следователей уволить.Судебное следствие
Суд должен был начаться 8 октября 2018 года, но в день заседания выяснилось, что у бывшего начальника отдела уголовного розыска Иристонского ОВД Сослана Ситохова нет адвоката. После этого процесс постоянно откладывался из-за необходимости дополнительно времени на ознакомление с делом адвокатов обвиняемых, болезни адвоката, болезни судьи Ачеева. 5
25 января 2019 года в Ленинском районном суде Владикавказа в закрытом режиме начались предварительные слушания. Адвокат полицейского Олега Дзампаева заявил суду, что обвинительное заключение сформулировано неправильно, а из дела необходимо изъять ряд доказательств. Потерпевшие подали возражение против этого ходатайства, а 1 февраля суд его отклонил.
18 февраля в суде начались основные слушания, причем судья не стал переводить процесс в закрытый режим. На первом заседании ни один из десяти обвиняемых полицейских не признал вину. Вдова Цкаева призвала суд ужесточить подсудимым статьи обвинения.
Одновременно с этим процессом открыто дело третьего следователя по делу Владимира Цкаева Аслана Хугаева, обвиненного в фальсификации документов. Генпрокуратура считает, что Хугаев «внес ложные сведения в подготовленные им процессуальные документы, необходимые для неоднократного продления сроков следствия и содержания обвиняемых под стражей».
Показания медработников, по мнению стороны потерпевших, вызывают подозрения в фальсификации. Так медсестра Инга Бадоева заявила, что внесла сведения о Цкаеве в журнал на основании данных, которые предоставили ей работники бригады скорой помощи. При этом она не смогла ответить на вопрос, почему запись в журнал приемного отделения была внесена лишь в полдень 1 ноября 2015 года, когда Владимир Цкаев уже умер, при том, что смена самой Бадоевой заканчивалась в 8 утра. Врач скорой помощи Фуза Цагараева рассказала суду, что у Цкаева были травмы на запястьях и признаки черепно-мозговой травмы, при этом она ошибочно указала в записях медкарты, что Цкаев был в сознании. Врач Сона Тувакова, принявшая Цкаева в больнице, рассказала, что в приемном отделении пациенту не успели оказать помощь, так как он впал в кому и был переведен в реанимацию.
При даче показаний на заседании 11 марта врач-реаниматолог Республиканской клинической больницы Светлана Карданова и врач-анестезиолог, реаниматолог Людмила Маргиева заявили, что не видели сотрудников полиции в реанимации, где находился Цкаев. Однако, старший сержант полиции ППС Олег Тотиков на заседании суда 25 февраля рассказал, подсудимый Ситохов попросил его быть в больнице и сообщать ему об изменении состояния Цкаева. Он сообщил, что сидел в коридоре реанимационного отделения в трех метрах от Цкаева, который был подключен к какому-то аппарату, во рту у него была трубка, на лице были видны синяки. При этом, по словам Тотикова, Цкаев несколько раз привставал и медперсоналу пришлось его привязать. Утром, ближе к семи часам, Цкаеву стало хуже, ему стали проводить реанимационные мероприятия, рассказал свидетель.
22 февраля в суде выступила вдова Владимира Цкаева Земфира. Она заявила, что после того, как к ним в дом 31 октября 2015 года пришли сотрудники полиции, ее муж спокойно собрался, надел куртку и ушел с ними, запретив ей говорить о том, что его увезли. По словам женщины, после задержания мужа силовики не сообщали о нем никаких подробностей, несмотря на ее вопросы и просьбы, а о его смерти ей стало известно со слов знакомой сотрудницы морга.
15 апреля на заседании суда бывший сотрудник уголовного розыска Ираклий Бестаев был вынужден объяснять расхождения в своих показаниях о том, как был доставлен в отдел полиции Владимир Цкаев. В суде Бестаев заявил, что Владимир Цкаев в машине сопротивления не оказывал, вел себя спокойно. Однако на предварительном следствии он утверждал, что, когда Цкаева вывели из дома, чтобы доставить в отдел полиции, он стал возмущаться и оказывать сопротивление одному из сотрудников, и на него пришлось надеть наручники. Свидетель противоречия объяснил тем, что «забыл». Он уточнил, что Цкаев не оказывал физическое сопротивление, а лишь на словах отказался сесть в машину.
19 апреля свидетель, который в 2015 году работал начальником смены дежурной части в Иристонском отделе полиции, на заседании суда не смог ответить на вопрос прокурора о том, вносились ли сведения о том, что Цкаев был доставлен в отдел полиции, в журнал доставленных и признался, что не проконтролировал внесение записей.
22 апреля начальник смены дежурной части управления Министерства внутренних дел по Владикавказу Батраз Купеев заявил в суде, что после того, как заступил на дежурство 1 ноября, заметил в журнале доставленных за 31 октября пустую графу, однако «не доложил рапортом о данном факте». Купеев рассказал, что замначальника МВД по Северной Осетии Роберт Наниев, который в 2015 году занимал пост врио начальника управления Министерства внутренних дел по Владикавказу, узнал о том, что журнал не был заполнен «после его допроса в Следственном комитете». При этом на предварительном следствии Купеев говорил, что 1 ноября 2015 года врио начальника управления Министерства внутренних дел по Владикавказу Роберт Наниев попросил отдать журнал кому-нибудь из сотрудников, чтобы они внесли туда запись. Согласно показаниям Купеева, зачитанным на заседании, он отдал журнал Дзампаеву, который внес в пустую графу сведения о Цкаеве. Однако на заседании суда Батраз Купеев отказался от этих показаний, заявив, что придумал их, боясь ответственности.
Давая показания в суде о допросе Владимира Цкаева в отделе полиции силовики не смогли вспомнить подробности произошедшего. Так замначальника уголовного розыска по Правобережному району Алан Сокуров заявил, что не помнит, откуда ему стало известно о ранении сотрудника ОМОНа Плиева. Он также не смог ответить на вопрос судьи о том, был ли в кабинете, где находился Цкаев, кто-то из подсудимых. Свидетель Алан Рамонов также не смог вспомнить на заседании суда, кто сообщил о том, что в отделе уголовного розыска человеку стало плохо.
26 апреля в суде показания дала Юлия Тимченко, которая в 2015 году работала врачом-терапевтом экстренной помощи в Республиканской клинической больнице, куда доставили из полиции Цкаева. Тимченко сообщила, что именно она приняла решение о направлении в реанимацию Цкаева, охарактеризовав его состояние, как тяжелое.
Алан Уртаев, который в 2015 году работал оперативным дежурным в УВД Владикавказа, дал показания о поступлении 31 октября 2015 года в 23:45 в дежурную часть рапорта о том, что 31 октября в 15:50 Цкаев выражался нецензурной бранью, причинил себе телесные повреждения, о чем был составлен административный протокол по ч.1 ст.19.3 КоАП РФ. В момент оглашения этих показаний подсудимый Ситохов признался, что рапорт об административном правонарушении Цкаева написал он 1 ноября 2015 года в 11 часов утра. Ситохов заявил, что не понимает, как этот рапорт могли зарегистрировать 31 октября в 23:45.
13 мая защита обвиняемых по делу об убийстве Владимира Цкаева потребовала вызвать дополнительного свидетеля, помощника оперативного дежурного Давида Сатцаева. По мнению вдовы Цкаева, подсудимые пытаются привлечь к делу руководящий состав полиции, так как понимают, что «тонут».
17 мая свидетель рассказал об алиби Цкаева в ночь ранения Плиева. Алан Лолаев рассказал в суде, что Цкаев был порядочным и спокойным человеком, он знал его много лет. Он сказал, что в ночь нападения на Плиева Цкаев находился вместе с ним и их другом Сергеем Кочоровым.
20 мая суд допросил двоих свидетелей, а также заслушал показания умершего в 2018 году жителя Владикавказа, который рассказал, что видел, как полицейские били Цкаева во время допроса. Вдова Владимира Цкаева высказала надежду, что суд примет во внимание показания умершего свидетеля.
15 июля свидетель Алла Битиева, гражданская жена Кадалаева, рассказала, что после смерти Цкаева силовики спрятали ее и сожителя в какой-то квартире и привозили им еду и наркотики в обмен на ложные показания.
19 июля в суде бывший начальник отдела уголовного розыска УМВД по Владикавказу Сергей Габиев заявил суду о своей непричастности к смерти Цкаева. Он отметил, что по его указанию полицейские вызвали скорую Владимиру Цкаеву, но сам он не видел задержанного. Адвокаты супруги Цкаева раскритиковали его показания и сообщили о ходатайстве привлечь к ответственности силовиков, которые, по словам свидетеля Битаевой, пытались скрыть избиение мужчины.
5 августа Земфира Цкаева потребовала повторно допросить ряд свидетелей, в том числе руководителя Управления МВД по Владикавказу Роберта Наниева и бывшего следователя Аслана Кайтукова. А также допросить экспертов, которые не были включены в обязательный список свидетелей.
К 13 сентября было установлено местонахождение четырех свидетелей: Дьяконовой, Верещагина, Мибурнутова и Кочиева. Судья заявила, что суд связался со всеми свидетелями и 16 сентября допросят Дьяконову и Кочиева, а затем и Мибурнутова по видеосвязи. А на этом заседании состоялся допрос, также по видеосвязи, свидетеля Романа Верещагина, работавшего медбратом в отделении реанимации Республиканской клинической больницы, куда 31 октября был доставлен Владимир Цкаев.
Верещагин рассказал, что не помнит, при каких обстоятельствах Цкаев поступил в реанимационное отделение. На вопрос, помнит ли он Цкаева, Верещагин сказал, что через него прошло «очень много пациентов. за все это время, всех не упомнишь». Однако он подтвердил показания, данные им в ходе предварительного расследования 13 ноября 2015 года и 13 апреля 2016 года.
20 сентября показания давала эксперт Дзерасса Цаллоева, которая давала заключение о том, что Цкаев умер от сердечной недостаточности.
7 октября суд по требованию адвоката одного из обвиняемых назначил повторную судебно-медицинскую экспертизу в центре судебно-медицинской экспертизы в Москве, но в другом составе экспертов.
2020 год
В июне 2020 года возобновились слушания, отложенные до полочения результатов экспертизы. 17 июня судья озвучил вводную и резолютивную части. В ходе повторной судебно-медицинской экспертизы, результатов которой ждали семь месяцев, эксперты не сделали однозначных выводов о причинах смерти Владимира Цкаева.
Примечания
Автор: Кавказский Узел
Вдова Цкаева назвала чрезмерно мягким приговор осетинским силовикам
Приговор по делу о смерти жителя Владикавказа Владимира Цкаева несправедлив, заключила его вдова. Земфира Цкаева заявила, что намерена обжаловать решение суда.
Вдова Цкаева неоднократно жаловалась на затягивание судебного процесса
Напомним, что судебное следствие по делу Цкаева продолжалось более двух лет. Процесс должен был начаться 8 октября 2018 года, но неоднократно откладывался из-за необходимости дополнительного времени на ознакомление с делом адвокатов обвиняемых, болезни адвоката, болезни судьи. Предварительные слушания в Ленинском районном суде Владикавказа начались только 25 января 2019 года и проходили в закрытом режиме, 11 февраля 2019 года суд отклонил ходатайство о проведении в закрытом режиме основных слушаний.
Показания, которые дали в суде медработники, по мнению стороны потерпевших, вызывают подозрения в фальсификации. Часть из них заявляла, что не видела никаких телесных повреждений, другие указали, что не видели сотрудников полиции в реанимации, где находился Цкаев. Старший сержант полиции ППС Олег Тотиков на заседании суда 25 февраля 2019 года рассказал, что подсудимый Ситохов попросил его быть в больнице и сообщать ему об изменении состояния Цкаева. Он сказал, что сидел в коридоре реанимационного отделения в трех метрах от Цкаева, который был подключен к какому-то аппарату, во рту у него была трубка, на лице были видны синяки.
Силовики, обвиненные в пытках владикавказца Владимира Цкаева, пытались уйти от ответственности, рассказывается в анимационном ролике осетинской журналистки Алины Алихановой. Защита всячески затягивала процесс, указала в январе 2021 года Земфира Цкаева. По ее словам, из 143 заседаний, которые должны были состояться, 73 были перенесены из-за подсудимых и их адвокатов. Судья пригрозил адвокатам и подсудимым мерами за систематические срывы заседаний.2 апреля суд отклонил ходатайство одного из подсудимых о возвращении дела в прокуратуру на основании выводов третьей экспертизы, которая была проведена по его инициативе и сделала вывод о смерти Цкаева от сердечной недостаточности.
Автор: Эмма Марзоева источник: корреспондент «Кавказского узла»
Суд во Владикавказе дал реальные сроки 10 полицейским пытателям по резонансному делу о смерти Владимира Цкаева
Ленинский районный суд Владикавказа вынес обвинительный приговор 10 полицейским оперуполномоченных по делу о смерти Владимира Цкаева после допроса с применением пыток.
Как сообщили «Росбалту» в правозащитной организации «Зона права», Алан Хохоев, Георгий Цомаев и Шота Майсурадзе получили по 10 лет колонии строгого режима; Сослан Ситохов — 8 лет общего режима; Алан Бигаев — 4 года общего режима; Олег Дзампаев, Азамат Цугкиев и Спартак Бузоев — по 3 года общего режима; Владимир Валиев и Ацамаз Датиев — по 2,5 года общего режима.
Гособвинитель просил намного более сурового наказания: троим из них запросили 13 лет строгого режима, одному — 13 лет общего, четверым — 8 лет общего и еще двоим — 6 и 6,5 общего.
Напомним, что 39-летнего жителя Владикавказа Владимира Цкаева задержали и доставили в отделение полиции Иристонского района Владикавказа в октябре 2015 года. Мужчину подозревали в нападении на сотрудника полиции Романа Плиева. Согласно версии следствия, в отделе полиции Цкаев умер после допроса и пыток со стороны полицейских. Они душили его пакетом и избивали — это позднее подтвердила и судмедэкспертиза.
Между тем в релизе МВД, выпущенном на следующий день после смерти Цкаева, утверждалось, что врачей вызвали сотрудники полиции после того, как Цкаев якобы «внезапно встал со стула и, упав на колени, лобной частью головы нанес несколько ударов об пол». Эти слова из релиза вскоре удалили.
Позже выяснилось, что Цкаев невиновен — ранении Плиева признался житель Владикавказа Марат Букулов. Он пояснил, что это была самооборона. Букулова приговорили к 2,5 года заключения.
В январе 2018 года трем фигурантам изменили меру пресечения — с заключения под стражу на подписку о невыезде. В результате, все ранее задержанные по делу Владимира Цкаева оказались на свободе.
Интересы вдовы погибшего — Земфиры Цкаевой — представляет адвокат Андрей Сабинин, сотрудничающий с «Зоной права».
Автор фото, Olga Smolskaya/TASS
Владикавказ (архивное фото)
Ленинский районный суд Владикавказа приговорил десятерых бывших полицейских к тюремным срокам по делу о пытках и смерти местного жителя Владимира Цкаева. Силовики получили от 2,5 лет колонии-поселения до 10,5 лет колонии строгого режима. Их взяли под стражу в зале суда.
В ходе прений прокурор требовал назначить подсудимым в общей сложности 96,5 лет лишения свободы.
Сотрудника осетинского министерства сельского хозяйства Владимира Цкаева задержали в октябре 2015 года по подозрению в нападении на бойца ОМОНа.
Задержание Цкаева
Изначально жителя Владикавказа Цкаева увезли на допрос в связи с произошедшим недалеко от его дома нападением на бойца ОМОНа.
События развивались так: 30 октября 2015 года после поминальной церемонии по умершей матери дома у Владимира Цкаева и его жены Земфиры ужинал друг детства мужчины Марат Букулов. Ближе к ночи, когда Букулов со своей семьей засобирался домой, он заметил на улице подозрительную машину с мужчиной и женщиной внутри.
Во время разговора с водителем вспыхнула драка и Букулов, поваленный на землю, нажал на курок лежавшего в его кармане пистолета, пересказывала «Медиазона» данные в суде показания мужчины.
Упавшего на колени соперника Букулов оставил на дороге. Той же ночью он позвонил другу, у которого провел вечер: они встретились, обсудили, как лучше поступить, и к утру стрелявший уехал из города. Позже выяснилось, что раненый служит во владикавказском ОМОНе.
К другу Букулова Цкаеву полицейские пришли на следующее утро. Сотрудники ОВД сказали его жене, что им надо только опросить мужчину и что много времени это не займет. По просьбе мужа Земфира не стала беспокоить его родственников и не говорила им о том, что Цкаева забрали в полицию до утра следующего дня.
Допрос в ОВД
Мы быстро, просто и понятно объясняем, что случилось, почему это важно и что будет дальше.
Конец истории Подкаст
По версии следствия, в кабинете, куда доставили на следующий день после нападения Цкаева, его сначала пытали трое оперативников: Алан Хохоев, Георгий Цомаев и Шота Майсурадзе. На видеокамеру попали поиски двух полиэтиленовых пакетов, которыми душили задержанного. Позже один из обвиняемых полицейских будет объяснять, что пакеты были нужны ему и коллегам, чтобы вынести мусор из кабинета.
Пытки, как считает обвинение, продолжались несколько часов с короткими перерывами: Цкаеву надевали на голову пакет, иногда давая возможность вздохнуть. Пока один из оперативников перекрывал ему дыхание, двое других избивали, останавливаясь, только когда задержанный терял сознание.
Привести Цкаева в чувство самостоятельно полицейским не удалось. Тогда один из них привез в ОВД знакомую медсестру. Но и она не смогла ничем помочь.
Но вызвать в ОВД медиков все же пришлось. Позже принимавший Цкаева в больнице врач расскажет, что бригада скорой сообщила, что нашла этого мужчину лежащим на улице.
Цкаев впал в коматозное состояние. По официальной версии, он скончался в реанимации в 7:40 следующего дня. По словам родственников, которые тем утром нашли мужчину в больнице, в регистратуре им сообщили: «Его к нам привезли, считай, уже мертвого».
«Сотрудники полиции продолжили беседу»
Сестра убитого Ирина Демурова вспоминает, что на опознании не смогла узнать брата: ей показали тело сильно избитого посиневшего мужчины. Официальная экспертиза, проведенная тогда же в морге, назвала причиной смерти острую сердечно-сосудистую недостаточность.
Смерть Цкаева и реакция на нее руководства республиканского МВД спровоцировали массовые акции протеста во Владикавказе. На следующий день после гибели мужчины толпа прошла по городу, добилась встречи с региональным министром внутренних дел и главой республики, который пообещал, что все причастные к этой смерти будут наказаны.
После этого родственникам удалось добиться новой экспертизы, которая в итоге пришла к выводу, что причиной гибели Цкаева стала асфиксия.
Еще шестерых сотрудников ОВД обвиняли в том, что они помогали скрыть происходившее, подписывали поддельный рапорт о якобы неадекватном поведении Цкаева и не вмешивались, зная о том, что происходит в кабинете.
Часть задержанных на стадии расследования давала показания на коллег. Так один из полицейских, Алан Бигаев, рассказывал: он увидел двух оперативников с черными полиэтиленовыми пакетами и «очень удивился этому», а затем, позже заглянул в кабинет, где сидел задержанный с застегнутыми за спиной руками и пакетом на голове. Но мысль о том, что мужчину могли душить, Биагеву в голову не пришла: он решил, что коллеги просто решили перекрыть обзор Цкаеву.
Дело о смерти Владимира Цкаева дошло до суда лишь в 2018 году. На судебном процессе обвиняемые полицейские в очередной раз поменяли показания. Никто из них в суде не признавал вину.
Будь смелой
Из судебных показаний Ольги Фадеевой, работавшей в 2015 году помощником дежурного в Иристонском отделе полиции. 31 октября она дала сотруднику полиции черный пакет, которым, предположительно, и душили Владимира Цкаева. «Они обычно просят пакеты для продуктов, для вещдоков». — «Часто у вас их просят?» — «Постоянно»
Это случилось шесть лет назад — 31 октября 2015 года. Если верить заявлениям североосетинского МВД за этот день, в здание Иристонского ОВД города Владикавказа для беседы привезли очень странного человека, подозреваемого «в причинении огнестрельного ранения полицейскому». Этот человек отрицал обвинения, «вел себя неадекватно», угрожал самоистязанием и заявлением в прокуратуру. Решив реализовать свои угрозы, он «внезапно встал со стула и, упав на колени, лобной частью головы нанес несколько ударов о пол». Сотрудники полиции доблестно «пресекли его действия и продолжили беседу», а когда у подозреваемого резко ухудшилось самочувствие, отправили его в больницу, где тот и скончался от сердечной недостаточности.
Такая трактовка событий имела все шансы стать официальной и общепринятой. Как и во многих других случаях по всей стране, когда у людей, якобы неадекватно ведущих себя в отделениях полиции, вдруг резко ухудшалось самочувствие. Например, как в случае Дмитрия Очелкова из Нижегородской области, который получил множественные травмы, «по собственной неосторожности» ударяясь головой о полку и падая с лестницы. Или Ивана Вшивкова из Калининграда, якобы сломавшего батарею отопления и добровольно сварившегося в кипятке.
Но в этот раз все вышло иначе.
На следующий день стихийный митинг у здания республиканского правительства собрал сотни очень решительно настроенных горожан, требующих справедливости. В руках у них были фотографии из морга, где на теле 39-летнего запытанного до смерти Владимира Цкаева буквально не осталось живого места. Вскоре десять сотрудников полиции, большинство из которых поочередно участвовали в «беседе» с ним, стали фигурантами уголовного дела.
Правда, чтобы довести это дело до логического завершения, понадобились почти шесть лет и титанические, невообразимые усилия женщины, которая в одиночку пошла против системы и сумела добиться своего. Ее имя сегодня известно каждому в Северной Осетии — это Земфира Цкаева.
Стать сильной
«Сейчас оглядываюсь назад, вспоминаю все, что случилось за эти шесть лет, — такое ощущение, что это все было не со мной, — говорит Земфира. — Потому что слишком страшно. Слишком много для одного человека».
В октябре ей исполнилось сорок три года. Последние шесть лет она нигде не работала — судебный процесс и то, что ему предшествовало, не оставляли на это времени. Из средств к существованию — ее пенсия по инвалидности, пособия по потере кормильца, которые выплачивают детям. Плюс помогают родители. «Не пошикуешь», — кратко характеризует она свое материальное положение.
«Когда Вовчика убили, меня как будто разорвало на куски. Казалось, что уже никогда не соберусь. Я много плакала и почти не понимала, что вокруг происходит. Но было понятно: если я не буду бороться, никто и пальцем не пошевелит, чтобы наказать виновных. И я решила, что поплачу через месяц, когда дело уже будет в суде. Пока закапсулируюсь, забуду, что его нет, постараюсь смотреть на все как адвокат. А уже через месяц дам себе волю и буду плакать сколько захочу. Месяц проходит — ноль результата. Вообще ничего. Как будто одна секунда прошла…»
Земфира произносит все это ровным, спокойным голосом, практически без эмоций. Для человека, прошедшего через ад, она выглядит не просто хорошо — потрясающе. Строгие черные одежды, не лишенные утонченности, и холодная красота как воплощение достоинства.
Но так было не всегда. «Первое время я ходила в Следственный комитет в трауре и выглядела, скажем так, неважно, — вспоминает она. — Ловила на себе странные взгляды, а однажды услышала: “Да она сдохнет скоро”. Это взбодрило. И я уже принципиально начала уделять внимание своей внешности, потому что не могла позволить им видеть мою слабость».
С тех пор слабости больше никто не видел. Земфира все еще могла рыдать в телефонную трубку в разговоре с близкими людьми или неделями не вылезать из пижамы, не в силах побороть апатию, но на публике неизменным стал образ сильной женщины, которую ничто не способно сломить.
Но сделать это пытались — и неоднократно.
«Возьми деньги — тебе детей воспитывать»
Заставить человека смириться и опустить руки можно разными способами. Самый простой — дать понять, что все его усилия не имеют смысла. С Земфирой это не прошло. Как она сама признается, из-за ее наивности. «Если бы я тогда понимала то, что понимаю сейчас, я бы вряд ли что-то сумела сделать. Наверное, просто сдалась бы. На тот момент мне повезло, что я никогда не встречалась с несправедливостью этого мира».
Первый год ознаменовался бесчисленными обращениями, письмами и походами по кабинетам республиканского МВД, Следственного комитета и прокуратуры. Там ей улыбались, кивали, успокаивали, обещали, при этом намекая, что делу хода не будет и посадить никого не получится. А она продолжала стучаться в двери и писать письма.
Однажды ее машину подрезали две иномарки без номеров. «Муж твой был дол***бом, но ты-то куда лезешь? Хочешь так же закончить?» — посыл суровых мужчин в неприметных одеждах был недвусмысленным. Полиция предложила охрану. «Я говорю: вы что, смеетесь? От своих меня охранять будете?» — вспоминает она.
Пробовали и пряником: «Возьми деньги — тебе детей воспитывать». С этими словами к ней приходили родственники обвиняемых. Земфира рассказывает, что в то же самое время в соцсетях можно было встретить комментарии, что она уже взяла деньги у руководящего состава, раз к нему у нее нет претензий. На это же неоднократно намекали ей и сами подсудимые.
«Мне хотелось им всем в лицо кричать: вы о чем, какие деньги?» — она признается, что в первое время такие вещи сильно выбивали из колеи. Справедливости ради вспоминает она и о поддержке со стороны региональной власти.
Тамерлан Агузаров, возглавлявший в 2015 году республику, встретился с ней сразу после трагедии. «Когда я пришла к нему на прием, у него текли слезы. И прежде чем продолжить разговор, он пошел умыться». Агузаров тогда взял дело под личный контроль и, возможно, мог бы сделать еще очень многое, но вскоре ушел из жизни. Следующий руководитель региона Вячеслав Битаров тоже воспринял беду семьи Цкаевых близко к сердцу. Он помогал ее детям и, что очень важно, в критический момент лично содействовал с проведением повторной судебно-медицинской экспертизы в Москве: подключил свои связи в столице, организовал перевозку образцов. Сергей Меняйло возглавил Северную Осетию совсем недавно. «Да, дело уже шло к концу, но все же, — Земфира подчеркивает, что разницу в отношении она смогла прочувствовать. — Я два раза пыталась записаться к нему на прием — оба раза он отказал».
Как это было
Скрывшийся с места происшествия Марат позвонил своему близкому другу Владимиру Цкаеву и попросил подъехать в центр Владикавказа. Они говорили всю ночь, после чего Марат исчез из города. Владимира забрали в отдел на следующий день, а в доме Цкаевых провели обыск. Земфира уверена, что с самого начала операм было известно, что ее муж ни в чем не виновен. Через него хотели выйти на Марата.
В первые дни после смерти Цкаева была проведена экспертиза, которая обнаружила на его одежде следы крови Плиева. Это должно было подтвердить причастность Владимира к совершению преступления и таким образом приуменьшить вину пытавших его полицейских в глазах общественности. Земфира рассказывает, что довольно скоро эта экспертиза была признана сфальсифицированной. Но ответственные за фальсификацию так и не были найдены.
Букулов пришел в полицию с повинной спустя две с половиной недели после смерти Владимира. Был осужден на два с половиной года. Уже вышел на свободу. Он один из немногих друзей Владимира, кто продолжает поддерживать теплые отношения с Земфирой.
Одна на миллион
«У нас была такая семья, каких одна на миллион», — говорит Земфира. И ей веришь.
С Владимиром они познакомились на улице: он проезжал мимо на машине, остановился, разговорились. Земфира вспоминает, что тогда он ее совсем не впечатлил. Обычный парень с заурядной внешностью. Несколько лет просто общались — жили по соседству. «Я долго не могла понять, в чем подвох, потому что не бывает таких людей. Добрых, светлых, с широкой душой и большим сердцем».
Она рассказывает о том, как они поженились, об огромной любви. Признает, что это звучит банально, и ненадолго замолкает, чтобы проглотить подступивший к горлу ком.
«Босая, беременная, на кухне — это было про меня. В хорошем смысле. Для меня было главное, чтобы на столе были борщ, котлеты, пироги. Чтобы были одеты, обуты, ухоженны дети. Я любила домашний уют и порядок, и просто приготовить для мужа чай — уже невероятные эмоции. Нам было одинаково комфортно с ним молча лежать на диване, приобняв друг друга, или без умолку говорить часов до двух ночи. Кому-то это может показаться странным, но для меня именно так выглядела идеальная семейная жизнь. И мне не надо было мешать ее с какими-нибудь Мальдивами, чтобы чувствовать себя счастливой».
Владимир и Земфира были женаты почти тринадцать лет. Жили скромно. Когда случилась трагедия, он был специалистом министерства сельского хозяйства республики, она — технологом на спиртовом производстве.
В ее глазах видна чудовищная усталость. Бесконечный судебный процесс забирал все силы, но и одновременно давал их — держал в тонусе. Впереди апелляция и, возможно, кассация как новый виток борьбы и новый вызов. Но что потом? Опустошение и апатия? Земфира уверяет, что нет: «Я постараюсь полностью сконцентрироваться на детях». Она рассказывает, что и не заметила, как они стали взрослыми. Артур в этом году окончил школу и поступил в вуз, а Стелла учится уже в восьмом классе. Последние шесть лет стали кошмаром и для них. «Для нас сейчас важно научиться заново по-настоящему радоваться жизни».
Пока выходит не очень.
«Невиновные»
В апреле 2021 года подсудимые, которым прокурор запросил от восьми до тринадцати лет лишения свободы, вышли с протестом к зданию республиканской прокуратуры, заявляя о своей невиновности и требуя встречи с главой ведомства.
Вырванное из контекста это предложение звучит по меньшей мере странно — сложно представить в современной России уличную акцию без пяти минут заключенных. Но в данном случае нет ничего удивительного. Ведь речь идет о полицейских, к тому же находящихся под подпиской о невыезде, а не в СИЗО. Да, каждому из них довелось провести некоторое время в заключении. Но из-за затянутого на три года следствия в определенный момент истекали предельно допустимые сроки содержания под стражей, и к январю 2018 года все подсудимые уже были на свободе.
Это стало одной из причин, почему судебное разбирательство местами стало напоминать спектакль и растянулось еще на два с половиной года (с января 2019-го по июнь 2021-го). Подсудимых и их адвокатов периодически настигали разнообразные болезни, требующие постельного режима. В итоге практически каждое второе назначенное судебное заседание приходилось переносить, а всего таких переносов было более сотни. Характерным было и поведение подсудимых на процессе.
«Зал заседаний там небольшой. В первом ряду сидели адвокаты, во втором — подсудимые, в третьем — мы, журналисты. И, естественно, мы слышали все их разговоры между собой, — Эмма Марзоева, корреспондент “Кавказского узла” (признан Минюстом иностранным агентом), рассказывает, как бывшие полицейские постоянно переговаривались, отпуская ехидные комментарии в адрес Земфиры, а порой и прямо оскорбляя ее. — Для нас это было дико — слышать такое в суде, а для нее и вовсе каждое заседание превращалось в пытку».
Как удалось выяснить Руслану, вплоть до апреля 2019 года, то есть еще три с половиной года с момента смерти Владимира Цкаева, они продолжали числиться в полиции и получать зарплату. Вскоре североосетинское МВД подтвердило эту информацию.
Да и в целом подсудимые жили если не счастливой, то заурядной и уж точно полноценной жизнью. Они отдыхали в ресторанах, у них рождались дети, их можно было встретить в городе занимающимися своими повседневными делами.
«Я зашла в “Детский мир” купить подарок для племянников, а он был там с женой и тремя дочерьми, — Земфира признается, что это очень тяжело — увидеть того, кто причастен к смерти мужа. Увидеть на свободе, счастливого, в кругу семьи. Еще тяжелее — сохранить при этом самообладание. — Он заметил меня, поменялся в лице и застыл. Возможно, он подумал, что я наброшусь на него прямо в торговом зале. Я бы в любом случае этого не сделала, а так как с ним были маленькие дети, даже подходить не стала. Но сказать хотелось многое».
Идеальная ролевая модель
Благодаря следствию и суду Земфира знает в деталях, в мельчайших подробностях все, что происходило с ее мужем в последние часы его жизни. Кто и как именно его избивал, душил, пропускал через тело электрический ток. Такое знание способно свести с ума. Впрочем, как уже понятно, это не тот случай. Земфира не просто сохраняла удивительное хладнокровие в ходе процесса, но и активно в нем участвовала.
«У большинства людей, с которыми мне доводилось работать, подобного рода дела начинаются с серьезного запала, — объясняет Виталий Зубенко, один из адвокатов, представлявших интересы вдовы в суде. — Потом, как правило, из месяца в месяц человек выматывается, теряет моральные силы, и этот запал проходит. У Земфиры — это удивительно — уровень решительности и продуктивности оставался неизменным. Сколько я ее знаю, она постоянно заряжена на борьбу. Обычно это свойственно только адвокатам — у нас, можно сказать, профессиональный иммунитет от выгорания».
Химик-технолог по образованию, в прежней жизни она была бесконечно далека от юриспруденции. А сейчас ловко оперирует юридическими терминами, неплохо ориентируется в уголовном законодательстве и всегда готова помочь советом тем, кто пострадал от неправомерных действий полиции. Рассказывает, что таких людей обращается к ней немало. Правда, редко кто-то из них готов следовать советам и отстаивать свои законные права. Большинство предпочитает не обострять и договариваться.
«Вот так порой вечером сидишь и понимаешь, что ты как журналист уже не можешь быть отстраненным и беспристрастным в этом процессе, — рассказывает Руслан Тотров. — Чувствуешь, как сходишь с ума от творящейся несправедливости, и думаешь: а каково же тогда сейчас Земфире? И в этот момент она тебе звонит и говорит: “Руслан, знаешь, я очень сильно переживаю”. Ты уверен, что сейчас она будет рассказывать что-то о следствии или суде. Но нет. “Мы сейчас поговорили с мамой и очень переживаем за тебя, — говорит она. — Ты там слишком резко написал, как бы они тебе за это что-то не сделали”».
Он называет ее удивительным человеком. А еще кристально чистым образцом канонической осетинской женщины.
«То, как она идет через трудности, с каким достоинством она это делает, — это идеальная ролевая модель, — считает Руслан. — Это тот случай, когда можно говорить, что девочки Осетии должны учиться на ее примере». Он вспоминает про «Матерей Беслана», ставит Земфиру в один ряд с ними и объясняет, почему за последние пятнадцать лет именно женщины стали символом героизма в Осетии: «Мужчины — это бойцы, готовые броситься в пекло и сгореть, если потребуется. Но если речь идет о долгой изматывающей борьбе — на это способны только женщины. Несгибаемость духа, долготерпение и безмерные запасы сил — это про них».
В бой
Люди, которые готовы помочь и поддержать в трудную минуту, — самый ценный ресурс в жизни. Но когда эта минута растягивается на годы, а борьба за справедливость превращается в рутину, сложно рассчитывать на постоянную поддержку. Люди устают. Даже родные и друзья. Земфира вспоминает, что в какой-то момент их почти не осталось рядом с ней.
И тогда самыми близкими для нее стали журналисты. Многие из них — хорошими друзьями и даже больше — родными людьми. «Я бы не справилась без них». Земфира говорит об их искренности и профессионализме. О готовности выслушать и способности понять в любое время суток. О человечности.
«Когда я чувствовала, что выдыхаюсь, они буквально подпитывали меня энергией. Перед зданием суда, например, по утрам. Обычно мы какое-то время общались с девочками-журналистами, потом они меня напутствовали: “Давай, Зиф, в бой!” — и я с высоко поднятой головой шла в зал заседаний. Это была сумасшедшая поддержка».
Впрочем, не менее важным было и то, что журналисты делали на протяжении шести лет, просто выполняя свою работу. Речь в том числе и о федеральных изданиях: о деле писали «Медиазона», «Медуза» (оба признаны Минюстом иностранными агентами), «Новая газета», «Коммерсантъ». Без их усилий ничего бы не вышло — Земфира в этом абсолютно уверена.
«Все мы, несмотря на разницу во взглядах и подходах, с самого начала активно включились в эту историю, — Алик Пухаев, популярный в республике блогер, рассказывает о моменте безоговорочного единения всех местных информационных ресурсов — от государственного телевидения до независимых интернет-площадок. — В итоге нам удалось создать фон, который просто невозможно было игнорировать».
Но эта сила мало что значила бы сама по себе — без еще одного ключевого фактора.
«В обществе был запрос на справедливость, — Алик вспоминает, как народ выходил на митинги, как у суда собиралась активная молодежь, а на заседание приходили простые люди, чтобы посмотреть в глаза убийцам. Как кипели страсти в соцсетях. — “Когда уже их посадят?” — этот вопрос звучал постоянно, в любых разговорах: во дворах, в семьях, на работе. Дело Цкаева стало нарицательным».
«Правоохранительная, следственная, а потом и судебная система все сделали для того, чтобы градус общественных настроений не спадал, — уверен Руслан Тотров. — Точнее, они старались опустить его как могли, но эффект получился обратным». Он не исключает, что в случае условных приговоров в республике бы начались массовые волнения. Не исключает он и того, что такая реакция была возможна и в высоких кабинетах.
«В какой-то момент мне стало предельно ясно, что никто из обвиняемых не избежит наказания. К сожалению, не потому, что я верил в наше правосудие, а потому, что я видел, как власть боится людей».
Последние реальные сроки
Точка в деле Цкаева не поставлена до сих пор. Обе стороны подали жалобы, считая приговор несправедливым. Апелляционная инстанция должна будет рассмотреть их в ближайшие месяцы.
«По таким статьям сажают и на меньшие сроки, — объясняет Виталий Зубенко. — Но с учетом того, что подсудимые не признали себя виновными, не раскаялись, противились правосудию, то сроки очевидно маловаты». При этом Виталий почти уверен, что судью нельзя обвинять в ангажированности. Тот был между двух огней и исходил из того, что обе стороны в любом случае обжалуют его решение. Так и произошло. Адвокат далек от мысли, что подсудимые могут быть оправданы, но не исключает, что смягчение приговоров на следующих стадиях возможно.
А пока что у всех десятерых полицейских, признанных виновными, реальные сроки: от двух лет в поселении до десяти с половиной лет в колонии строгого режима.
Земфира считает это решение суда очень мягким, а отсутствие на скамье подсудимых руководящего состава органов внутренних дел (кто-то из них до сих пор работает в силовых ведомствах, кто-то перешел на другое место службы, но об увольнениях, связанных с этим делом, ничего не известно) — и вовсе насмешкой над правосудием. При этом она вполне осознает грань между эмоциями и рациональностью. «Сердцем я не могу это принять. Но мозгами понимаю, что часто в таких случаях дают несколько лет условно, а то и вообще до суда дело не доводят. То, что удалось добиться хотя бы этого, уже чудо».
Никуда не деться от вопроса: а если бы подобное убийство в отделе полиции произошло сейчас, был бы шанс на чудо?
В ответ Земфира качает головой: «Вряд ли. Я же вижу, что происходит в стране. Сейчас у силовиков огромные полномочия, им позволено все». Она вспоминает, как легко полицейским и росгвардейцам в последнее время удается выходить сухими из воды. Независимым СМИ все сложнее работать, а выйти с протестом на улицу — почти гарантированная статья. Административная, если повезет. «Мне кажется, что это последнее подобное дело против полицейских, по которому суд дал реальные сроки. И в республике, и в России, наверное. Времена сильно изменились».
Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в нашей стране. Мы уверены, что их можно преодолеть, только рассказывая о том, что происходит на самом деле. Поэтому мы посылаем корреспондентов в командировки, публикуем репортажи и интервью, фотоистории и экспертные мнения. Мы собираем деньги для множества фондов — и не берем из них никакого процента на свою работу.
Но сами «Такие дела» существуют благодаря пожертвованиям. И мы просим вас оформить ежемесячное пожертвование в поддержку проекта. Любая помощь, особенно если она регулярная, помогает нам работать. Пятьдесят, сто, пятьсот рублей — это наша возможность планировать работу.
Пожалуйста, подпишитесь на любое пожертвование в нашу пользу. Спасибо.
Еще больше важных новостей и хороших текстов от нас и наших коллег — в телеграм-канале «Таких дел». Подписывайтесь!
Вы можете им помочь
Помогаем
Земфира возвращается с кладбища, на котором похоронен ее муж
Земфира рассказывает о том, как близки они были с мужем: «Мы все вместе делали. Нам даже молчать вместе было хорошо. Он моя родная душа. Когда рождается ребенок, бывает, муж с женой отдаляются друг от друга, а нас дети, наоборот, сближали. Дня не проходит, чтобы я его не вспоминала»
На улицах Владикавказа
Земфира Цкаева на могиле своего мужа Владимира, убитого полицейскими во время допроса. Земфира рассказывает, что они с мужем были очень близки. Она часто приезжает к нему на кладбище. Летом Земфира берет плед и спит у могилы Владимира. Это придает ей сил
Во Владикавказе Земфира Цкаева стала символом борьбы против пыток и превышения полномочий со стороны полицейских. Ее узнают на улице, к ней обращаются за помощью. «Мне неудобно, — говорит она, — ко мне обращаются, будто я какой-то герой и что-то могу, а я же обычный человек»
Владимир с сыном Артуром и дочерью Стеллой
В багажнике своей машины Земфира возит одну из нескольких коробок с папками по делу ее мужа
Фотографии следов истязаний на теле Владимира в телефоне Земфиры. По ее словам, Владимир не любил фотографироваться. «В морге он только дал нам себя сфотографировать», — с горечью говорит она. Она утверждает, что патологоанатом, производившая первое вскрытие, была в сговоре с полицейскими и вырезала с кожи следы от электрошока
Земфира со своими детьми — сыном Артуром и дочерью Стеллой
На улицах Владикавказа
После смерти Владимира пришлось по крупицам собирать его фотографии. Здесь они ведут сына Артура на линейку 1 сентября
Земфира с дочерью Стеллой. Во Владикавказе они окружены вниманием из-за резонансного убийства Владимира. Когда летом они были в Сочи, Стелла сказала: «Мама, как хорошо, что тебя здесь никто не знает»
Во Владикавказе Земфира Цкаева стала символом борьбы против пыток и превышения полномочий со стороны полицейских. Ее узнают на улице, к ней обращаются за помощью. «Мне неудобно, — говорит она, — ко мне обращаются, будто я какой-то герой и что-то могу, а я же обычный человек»
На улицах Владикавказа
«У нас самый удобный, красивый, вкусный для жизни город. И очень добрые люди, — говорит Земфира. — Бывает, незнакомый человек угощает нас мороженым. Друзья Вовы постоянно к нам приезжают. В Новый год они сначала заходят нас поздравить, а уже потом идут к своим семьям праздновать»
На улицах Владикавказа
Земфира Цкаева за рулем своего автомобиля. Это одна из немногих вещей, что остались у нее в память о муже
Земфира на могиле своего мужа. На надгробной плите написаны слова из любимой песни Владимира
Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в стране. Мы уверены, что их можно преодолеть, только рассказывая о том, что происходит на самом деле. Поэтому мы посылаем корреспондентов в командировки, публикуем репортажи и фотоистории. Мы собираем деньги для множества фондов — и не берем никакого процента на свою работу.
Но сами «Такие дела» существуют благодаря пожертвованиям. И мы просим вас поддержать нашу работу.
Пожалуйста, подпишитесь на любое пожертвование в нашу пользу. Спасибо.
На Ваш почтовый ящик отправлено сообщение, содержащее ссылку для подтверждения правильности адреса. Пожалуйста, перейдите по ссылке для завершения подписки.
Если письмо не пришло в течение 15 минут, проверьте папку «Спам». Если письмо вдруг попало в эту папку, откройте письмо, нажмите кнопку «Не спам» и перейдите по ссылке подтверждения. Если же письма нет и в папке «Спам», попробуйте подписаться ещё раз. Возможно, вы ошиблись при вводе адреса.
Исключительные права на фото- и иные материалы принадлежат авторам. Любое размещение материалов на сторонних ресурсах необходимо согласовывать с правообладателями.
По всем вопросам обращайтесь на mne@nuzhnapomosh.ru
Нашли опечатку? Выделите слово и нажмите Ctrl+Enter
Нашли опечатку? Выделите слово и нажмите Ctrl+Enter
Благотворительный фонд помощи социально-незащищенным гражданам «Нужна помощь»
Адрес: 119270, г. Москва, Лужнецкая набережная, д. 2/4, стр. 16, помещение 405
ИНН: 9710001171
КПП: 770401001
ОГРН: 1157700014053
р/с 40703810701270000111
в ТОЧКА ПАО БАНКА «ФК ОТКРЫТИЕ»
к/с 30101810845250000999
БИК 044525999
Благотворительного фонда помощи социально-незащищенным гражданам «Нужна помощь» в отношении обработки персональных данных и сведения о реализуемых требованиях к защите персональных данных