деоккупация и реинтеграция что это
«Деоккупация» в кавычках
Директор Центра исследований проблем гражданского общества
Любая реинтеграция — это следующий шаг после полномасштабной деоккупации и никакого другого пути нет и не может быть в принципе, отметил Кулик.
История с проектом закона №7163 разворачивалась вокруг двух парадигм. Одни хотели видеть в нем инструмент для деокупации территорий (с специальными режимами, военным положением, десепаратизацией и пр.), другие хотели рамку для диалога о реинтеграции (с кейсом обеспечения прав человека, переселенцев, политическим урегулированием и пр.).
Но ни того, ни другого в законе под названием «Об особенностях государственной политики по обеспечению государственного суверенитета Украины над временно оккупированными территориями в Донецкой и Луганской областях» в действительности нет. Текст соответствует заявленному названию — не больше и не меньше.
Распространенным в украинской экспертной среде было представление, что реинтеграция и деоккупация явления, противоположные друг другу. Этот исходящий постулат вносил разлад в общее восприятие данной законодательной инициативы.
Несмотря на то, что в статье 4 закона 7163, описывающей цели данного документа, сразу говорится о необходимости освобождения временно оккупированных территорий, пути этого освобождения не прописаны. Так мы воюем или что?
У закона есть как сильные, так и слабые стороны. Главный позитив — это четкое определение того, кто на самом деле является нашим противником на Востоке Украины. Россия определена в качестве страны-оккупанта нашей территории.
Теперь не нужно упражняться в подборе эвфемизмов вроде «российско-террористические войска», «террористические бандформирования». В законе все однозначно: оккупирующая сторона — Российская Федерация и подконтрольные ей единицы.
В законе прописаны все возможные опции присутствия российских комбатантов и некомбатантов, осуществляющих «административные» функции в представительствах оккупационной власти (под контролем госструктур РФ) — «Принимая во внимание, что Российская Федерация совершает преступление агрессии против Украины и осуществляет временную оккупацию части ее территории с помощью вооруженных формирований Российской Федерации, состоящие из регулярных соединений и подразделений, подчиненных Министерству обороны Российской Федерации, подразделений и спецформирований, подчиненных другим силовым ведомствам Российской Федерации, их советников, инструкторов и иррегулярных незаконных вооруженных формирований, вооруженных банд и групп наемников, созданных, подчиненных, управляемых и финансируемых Российской Федерацией, а также с помощью оккупационной администрации Российской Федерации, которую составляют ее государственные органы и структуры, функционально ответственные за управление временно оккупированными территориями Украины, и подконтрольные Российской Федерации самопровозглашенные органы, которые узурпировали выполнения властных функций на временно оккупированных территориях Украины».
Этот шаг поможет отстаивать те самые «красные линии» в вопросах миротворчества, о проведении и утверждении которых так много говорят представители украинской власти. На самом деле, эти границы четко и подробно прописаны Украиной только сейчас и только путем принятия закона 7163, ведь до этого Российская Федерация упоминалась как агрессор только в постановлении ВРУ от 27. 01. 2015 и в заявлении парламента, которые не имеют статуса законодательного акта.
Обозначение РФ как оккупирующей стороны запускает действие Женевской конвенции 1949 года, а именно — ее статью 2, раздела 1, где прямо говорится о том, что согласие второй стороны на признание ее оккупирующей не требуется.
Однако важно понимать, что попытки противодействовать появлению российской регулярной армии на Востоке Украины под видом миротворческого контингента остаются недостаточными без разрыва дипломатических отношений с РФ, чего так и не было сделано ни за все годы войны, ни во время голосования за поправки к закону 7163.
Однако самая большая опасность данного закона кроется в Статьях 8-10, где описан некий «особый порядок», согласно которому будет осуществляться управление территориями, признанными прилежащими к зоне боевых действий, в отдельных чертах напоминающий правовой режим военного положения.
Но ключевое отличие от правового режима военного положения заключается в непрописанных механизмах компенсации в случае реквизирования имущества граждан, предприятий и представительств, а также в фактически неограниченных полномочиях Командующего объединенных сил по принятию решений о порядке перемещения товаров между территориями, где действует особый порядок и остальной территорией Украины, что создает серьезнейшие коррупционные риски в и без того крайне непростом в этом отношении вопросе.
Зачем нужно перенимать некие отдельные элементы правового режима военного положения с делегированием дополнительных полномочий президенту, если есть Закон «О правовом режиме военного положения», где предусмотрена достаточно адекватная система сдержек и противовесов?
Возможно, все дело в приближении выборов 2019 года, на которые представители ряда политсил возлагают серьезные надежды. Ведь введение военного положения приостанавливает возможность проведения выборов на территориях, на которые распространяется данный правовой режим. А это значит, что все надежды применяющих «примирительную» риторику под предлогом «заботы о возвращении людей, а не территорий» пойдут прахом.
Даже перспектива принятия этого закона в его редакции, подготовленной ко второму чтению, повлекла за собой ряд громких заявлений о том, что этот закон является «законом о дезинтеграции Донбасса».
В частности, с подобным заявлением выступил Виктор Медведчук. Он заявил, что признание России оккупирующей стороной перекроет все пути к «влиянию РФ на непризнанные республики в вопросах реализации Минских соглашений«. Но, апеллируя к Минским соглашениям как к безальтернативной мере, Медведчук тут же заявляет, что является сторонником прямых переговоров России и Украины.
Но Минские соглашения как раз подобных переговоров и не предполагают, что делает этот формат изначально нежизнеспособным и лживым: сторонами конфликта в Минских соглашениях называются псевдореспублики, а РФ лишь «выражает приверженность выполнению Минских соглашений». То, что опция прямых переговоров с первыми лицами РФ доступна Медведчуку, никак не говорит о том, что подобная опция есть у государства Украина.
А сторонникам подобных тезисов стоило бы помнить, что Минские соглашения — это не только обмен пленными, но и выборы на оккупированных территориях, после которых последует передача контроля над границей и широкомасштабная амнистия «путем введения в силу закона, запрещающего преследование и наказание лиц в связи с событиями, имевшими место в отдельных районах Донецкой и Луганской областей Украины».
Эти составляющие Минских соглашений и взорвут Украину, потому как мирится с такой реинтеграцией многие не станут.
Ни закон 7163, ни какой-либо другой украинский закон не дает ответа на то, посредством каких конкретных шагов планируется возвращать оккупированные территории, что необходимо сделать для деоккупации, которая будет видна на деле, а не на словах. Равно как не дают такого ответа желающие «реинтегрировать Донбасс мирным путем».
Любая реинтеграция — это следующий шаг после полномасштабной деоккупации и никакого другого пути нет и не может быть в принципе. И вопрос о плане деоккупации, похоже, обречен в ближайшее время оставаться открытым.
Виталий Кулик, директор Центра исследований проблем гражданского общества
Реинтеграция или деоккупация: почему спорят о названии законопроекта по Донбассу
Термины «реинтеграция» и «деоккупация», применяемые к законопроекту № 7163 «Об особенностях государственной политики по обеспечению государственного суверенитета Украины над временно оккупированными территориями в Донецкой и Луганской областях», не соответствуют его содержанию. Об этом в эфире телеканала «112 Украина» заявил экс-представитель Украины в политической подгруппе Трехсторонней контактной группы (ТКГ) в Минске, Чрезвычайный и полномочный посол Украины Роман Бессмертный.
«Деоккупация – это стартовая позиция, с которой нужно начинать, говоря о возвращении или вхождении. По сути реинтеграция вбирает в себя и деоккупацию? и правовой режим на этот момент, и демилитаризацию, и процессы, которые запускают: политические, экономические, финансовые, административные механизмы. Это очень объемная вещь, которая отвечает на вопросы и конкретного человека, и политических отношений между Украиной и Российской Федерацией», – сказал дипломат.
Как сообщалось ранее, по мнению Романа Бессмертного, в тексте законопроекта № 7163, подготовленном с правками для голосования во втором чтении, нет положений, касающихся реинтеграции и деоккупации. Дипломат также считает, что этот документ был подан в парламент, чтобы был проголосован закон о продлении особого статуса Донбасса.
Напомним, текст законопроекта № 7163 «Об особенностях государственной политики по обеспечению государственного суверенитета Украины над временно оккупированными территориями в Донецкой и Луганской областях», подготовленный с правками для голосования во втором чтении, 19 декабря был опубликован на официальном сайте Верховной Рады.
Текстовая версия подготовлена РПД «Донецкие новости»
Подпишись на наш Telegram и Facebook и следи за самым важным!
В Киеве утвердили стратегию по «деоккупации» Крыма
Киев намерен организовать работу по трем направлениям, чтобы вернуть Крым в состав Украины, заявил глава украинского МИДа Дмитрий Кулеба, комментируя «Стратегию деоккупации и реинтеграции временно оккупированной территории Автономной Республики Крым и города Севастополь», принятую Советом нацбезопасности и обороны (СНБО) страны.
«Три кита для возвращения Крыма: стратегия — утверждена сегодня; консолидация — мы работаем над объединением усилий всех партнеров на «Крымской платформе»; синергия — восстановление международного права и, как следствие, восстановление полного суверенитета Украины над Крымом», — подчеркнул министр в сообщении в Twitter.
Кулеба назвал принятие этой стратегии очевидным сигналом того, что украинская сторона прилагает все усилия для «деоккупации» Крыма.
Один из «китов» — создание по инициативе президента Украины Владимира Зеленского «Крымской платформы», которая будет представлять собой переговорную площадку для координации усилий по возвращению полуострова в состав Украины и защите прав его жителей на международном уровне. По словам Зеленского, он уже обсуждал эту идею с представителями Евросоюза, Великобритании, Канады и Турции, которые выразили поддержку такой инициативе.
Согласно плану Киева, работа «Крымской платформы» начнется с так называемого инаугурационного саммита, запланированного на 23 августа текущего года в украинской столице. Состав участников пока остается неясным. Как отметили в МИД Украины, дипломаты займутся рассылкой приглашений лидерам других государств. До получения официальных подтверждений список участников разглашаться не будет.
Секретарь СНБО Алексей Данилов ранее отмечал, что украинская стратегия «деоккупации» Крыма содержит «четкий указатель» того, каким образом Киев будет двигаться в этом вопросе.
Данилов назвал принятую стратегию «первым фундаментальным документом со времен оккупации Крымского полуострова Российской Федерацией». По его словам, работа над документом длилась более года. В ней принимали участие представители меджлиса крымско-татарского народа (запрещенная в России организация).
По мнению сопредседателя Ассамблеи славянских народов крымского региона Романа Чергинца, план Киева по возвращению контроля над полуостровом ждет фиаско.
«Никаких китов я тут не вижу. Максимум — сморщенный морской конек, который готов на все, чтобы привлечь хоть толику внимания звездно-полосатой акулы по имени Джо. Но результат будет ожидаемый — очередное фиаско и дальнейшее уничтожение украинской государственности собственной же некомпетентной и несубъектной властью», — сказал Чегринец РИА «Новости».
В конце февраля Владимир Зеленский подписал указ об отдельных мерах по «деоккупации и реинтеграции» Крыма. Президент Украины поручил создать Организационный комитет по подготовке и проведению в стране учредительного саммита «Крымской платформы», а также организовать меры, направленные на поддержку крымско-татарского языка, культуры и защиту прав крымчан.
Крым вошел в состав России после проведенного там в марте 2014 года референдума. В ходе него 96,77% избирателей Крыма и 95,6% жителей Севастополя поддержали идею перехода под юрисдикцию России. При этом Украина до сих пор называет Крым своей, но временно оккупированной территорией. Вместе с тем российское руководство не единожды подчеркивало, что крымчане определили свою судьбу демократическим путем, в полном соответствии с международным правом и Уставом ООН. Президент России Владимир Путина назвал вопрос Крыма «закрытым окончательно».
В то же время Зеленский называет Крым «сердцем Украины», а вхождение полуострова в состав России, по его словам, «вырвало сердце» страны.
«Семь лет назад у нас вырвали сердце. Мы никогда не забудем, кто это сделал, и никогда не забудем, кто позволил это сделать. Кто-то убеждал, что вырвал наше сердце законно и вежливо. А теперь, сжимая его в руках, искренне недоумевает, почему Украина обижена, почему не хочет иметь добрых отношений, почему столько ненависти, почему Украина не может этого забыть и простить…» — говорил президент в обращении к гражданам в феврале.
В Киеве утвердили стратегию «деоккупации и реинтеграции» Крыма
По указу украинского президента Владимира Зеленского в действие было введено решение Совета национальной безопасности и обороны Украины «О Стратегии деоккупации и реинтеграции временно оккупированной территории Автономной республики Крым и города Севастополя», сообщили в офисе главы государства на своем официальном сайте.
Этот документ, согласно сообщению, «определяет комплекс мер дипломатического, военного, экономического, информационного, гуманитарного и иного характера, направленных на восстановление территориальной целостности, государственного суверенитета Украины в международно признанных границах путем деоккупации и реинтеграции Крыма».
В стратегии также обозначены приоритеты государства в вопросе защиты прав и свобод человека в Крыму.
Правительству Украины было дано поручение за три месяца разработать и утвердить план ее реализации.
«Украина основывает и развивает Крымскую платформу как ключевой внешнеполитический инструмент консолидации международных усилий, направленных на деоккупацию и восстановление территориальной целостности Украины», — говорится в стратегии.
Проведение такого саммита, в ходе которого Киев намерен поднять вопрос возвращения Крыма, запланировано на 23 августа — в преддверии Дня независимости Украины. Киев предложил присоединиться к «платформе» нескольким государствам, в частности Турции, Франции, Великобритании, Германии, Канаде и США.
Как указано в стратегии, Украина собирается провести в Крыму выборы «после освобождения».
В документе подчеркивается, что «процедура возвращения временно оккупированной территории под общую юрисдикцию Украины будет происходить в соответствии с конституцией и законами Украины».
В тексте подчеркивается, что Украина не намерена признавать сделки и результаты выборов и референдумов, происходящие на территориях, которые она называет оккупированными. Киев также не собирается признавать получение жителями этих территорий российского гражданства.
Крым вошел в состав России после госпереворота на Украине, который произошел в феврале 2014 года. В марте того же года власти Крыма и Севастополя провели референдум по вопросу воссоединения с Россией, в котором участвовали более 80% имевших право голоса. Переход под юрисдикцию РФ, согласно официальным данным, поддержали 96,7% и 95,6% голосующих соответственно.
21 марта этот документ ратифицировало Федеральное собрание. При этом Киев отказался признавать итоги проведенного референдума и до сих пор считает полуостров своей, но временно оккупированной территорией. Эту позицию разделяет и ряд западных государств.
Официальный представитель МИД Мария Захарова подчеркивала, что любые усилия украинской стороны, направленные на возвращение Крыма Украине нелегитимны и будут восприниматься как антироссийская агрессия. Москва, по ее словам, будет рассматривать участие любых стран в подобных действиях, в том числе в «Крымской платформе», «как недружественный в отношении России шаг, как прямое посягательство на ее территориальную целостность».
Все за сегодня
Политика
Экономика
Наука
Война и ВПК
Общество
ИноБлоги
Подкасты
Мультимедиа
Общество
«Деоккупация» в кавычках
Принятый парламентом законопроект №7163 не даст Украине ни деоккупации, ни реинтеграции. Он только фиксирует юридическую определенность. Россия — оккупант. Точка.
Закон Украины «Об особенностях государственной политики по обеспечению государственного суверенитета Украины над временно оккупированными территориями в Донецкой и Луганской областях» не принесет нам ни деоккупации не реинтеграции, но даст юридическую определенность.
История с проектом закона №7163 разворачивалась вокруг двух парадигм. Одни хотели видеть в нем инструмент для деокупации территорий (с специальными режимами, военным положением, десепаратизацией и пр), другие хотели рамку для диалога о реинтеграции (с кейсом обеспечения прав человека, переселенцев, политическим урегулированием и пр). Но ни того, ни другого в законе под названием «Об особенностях государственной политики по обеспечению государственного суверенитета Украины над временно оккупированными территориями в Донецкой и Луганской областях» в действительности нет. Текст соответствует заявленному названию — не больше и не меньше.
Распространенным в украинской экспертной среде было представление, что реинтеграция и деоккупация явления противоположные друг другу. Этот исходящий постулат вносил разлад в общее восприятие данной законодательной инициативы.
Несмотря на то, что в статье 4 закона 7163, описывающей цели данного документа, сразу говорится о необходимости освобождения временно оккупированных территорий, пути этого освобождения не прописаны. Так мы воюем или что?
У закона есть как сильные, так и слабые стороны. Главный позитив — это четкое определение того, кто на самом деле является нашим противником на Востоке Украины. Россия определена в качестве страны-оккупанта нашей территории.
Теперь не нужно упражняться в подборе эвфемизмов вроде «российско-террористические войска», «террористические бандформирования». В законе все однозначно: оккупирующая сторона — Российская Федерация и подконтрольные ей единицы.
В законе прописаны все возможные опции присутствия российских комбатантов и некомбатантов, осуществляющих «административные» функции в представительствах оккупационной власти (под контролем госструктур РФ) — «Принимая во внимание, что Российская Федерация совершает преступление агрессии против Украины и осуществляет временную оккупацию части ее территории с помощью вооруженных формирований Российской Федерации, состоящие из регулярных соединений и подразделений, подчиненных Министерству обороны Российской Федерации, подразделений и спецформирований, подчиненных другим силовым ведомствам Российской Федерации, их советников, инструкторов и иррегулярных незаконных вооруженных формирований, вооруженных банд и групп наемников, созданных, подчиненных, управляемых и финансируемых Российской Федерацией, а также с помощью оккупационной администрации Российской Федерации, которую составляют ее государственные органы и структуры, функционально ответственные за управление временно оккупированными территориями Украины, и подконтрольные Российской Федерации самопровозглашенные органы, которые узурпировали выполнения властных функций на временно оккупированных территориях Украины».
Контекст
10 главных тезисов закона о деоккупации
Зачем Путину нужен китель Сталина
Украина хоронит реинтеграцию Донбасса
Обозначение РФ как оккупирующей стороны запускает действие Женевской конвенции 1949 года, а именно — ее статью 2, раздела 1, где прямо говорится о том, что согласие второй стороны на признание ее оккупирующей не требуется.
Однако важно понимать, что попытки противодействовать появлению российской регулярной армии на Востоке Украины под видом миротворческого контингента остаются недостаточными без разрыва дипломатических отношений с РФ, чего так и не было сделано ни за все годы войны, ни во время голосования за поправки к закону 7163.
Самая большая опасность данного закона кроется в Статьях 8-10, где описан некий «особый порядок», согласно которому будет осуществляться управление территориями, признанными прилежащими к зоне боевых действий, в отдельных чертах напоминающий правовой режим военного положения.
Но ключевое отличие от правового режима военного положения заключается в непрописанных механизмах компенсации в случае реквизирования имущества граждан, предприятий и представительств, а также в фактически неограниченных полномочиях Командующего объединенных сил по принятию решений о порядке перемещения товаров между территориями, где действует особый порядок и остальной территорией Украины, что создает серьезнейшие коррупционные риски в и без того крайне непростом в этом отношении вопросе.
Зачем нужно перенимать некие отдельные элементы правового режима военного положения с делегированием дополнительных полномочий президенту, если есть Закон «О правовом режиме военного положения», где предусмотрена достаточно адекватная система сдержек и противовесов?
Возможно, все дело в приближении выборов 2019 года, на которые представители ряда политсил возлагают серьезные надежды. Ведь введение военного положения приостанавливает возможность проведения выборов на территориях, на которые распространяется данный правовой режим. А это значит, что все надежды применяющих «примирительную» риторику под предлогом «заботы о возвращении людей, а не территорий» пойдут прахом.
Даже перспектива принятия этого закона в его редакции, подготовленной ко второму чтению, повлекла за собой ряд громких заявлений о том, что этот закон является «законом о дезинтеграции Донбасса».
В частности, с подобным заявлением выступил Виктор Медведчук. Он заявил, что признание России оккупирующей стороной перекроет все пути к «влиянию РФ на непризнанные республики в вопросах реализации Минских соглашений». Но, апеллируя к Минским соглашениям как к безальтернативной мере, Медведчук тут же заявляет, что является сторонником прямых переговоров России и Украины.
Но Минские соглашения как раз подобных переговоров и не предполагают, что делает этот формат изначально нежизнеспособным и лживым: сторонами конфликта в Минских соглашениях называются псевдореспублики, а РФ лишь «выражает приверженность выполнению Минских соглашений». То, что опция прямых переговоров с первыми лицами РФ доступна Медведчуку, никак не говорит о том, что подобная опция есть у государства Украина.
А сторонникам подобных тезисов стоило бы помнить, что Минские соглашения — это не только обмен пленными, но и выборы на оккупированных территориях, после которых последует передача контроля над границей и широкомасштабная амнистия «путем введения в силу закона, запрещающего преследование и наказание лиц в связи с событиями, имевшими место в отдельных районах Донецкой и Луганской областей Украины».
Эти составляющие Минских соглашений и взорвут Украину, потому как мириться с такой реинтеграцией многие не станут.
Ни закон 7163, ни какой-либо другой украинский закон не дает ответа на то, посредством каких конкретных шагов планируется возвращать оккупированные территории, что необходимо сделать для деоккупации, которая будет видна на деле, а не на словах. Равно как не дают такого ответа желающие «реинтегрировать Донбасс мирным путем». Любая реинтеграция — это следующий шаг после полномасштабной деоккупации и никакого другого пути нет и не может быть в принципе. И вопрос о плане деоккупации, похоже, обречен в ближайшее время оставаться открытым.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.