дизруптивная технология что это

Что такое подрывные технологии и чего от них ждать

Теорию шести стадий экспоненциального роста в середине 2010-х годов представил основатель Singularity University и фонда поддержки инноваций X-Prize Питер Диамандис. Сейчас его концепция звучит еще острее: многие технологии приближаются к последним, самым разрушительным для старых рынков стадиям.

Что такое подрывные технологии

Disruptive technologies (подрывные технологии) — это инновации, которые создают новый рынок и в результате разрушают существующий, вытесняя его признанных лидеров.

Это определение одним из первых сформулировал и проанализировал американский ученый и теоретик менеджмента Клейтон Кристенсен в середине 1990-х годов. По его словам, подрывные технологии полностью меняют наш способ работы или использования продуктов и услуг.

Например, платформы для видеосвязи и стриминговые сервисы перевернули индустрии развлечений и коммуникаций. В то же время компании вроде Uber большинство экспертов не относят к «подрывникам», ведь способ использования машин в целом остался прежним.

Стадия 1: Digitalization (диджитализация)

Все, что может быть оцифровано, способно распространяться со скоростью света или, по меньшей мере, со скоростью интернета, считает Питер Диамандис. По его словам, как только процесс или продукт переходит из физического состояния в цифровое, ему открывается дорога к экспоненциальному росту.

Но не все так просто: для успешного старта нужно правильно рассчитать момент, поясняет один из экспертов Singularity University и участник ранних стартапов в сфере ИИ Питер Уичер. Если инвестировать в цифровую технологию слишком рано, то внедрение и распространение будет чересчур долгим и дорогим. А если опоздать, то придется платить огромные деньги за патенты, чтобы наверстать упущенное.

В качестве примера Уичер приводит искусственный интеллект. В 1987 году он вместе с коллегами предложил решение на основе ИИ для крупных банков, которое помогало анализировать заемщиков и сделки. Но система работала в 20 раз медленнее кредитного специалиста. А технологии, способные ее ускорить, появились только через несколько лет.

Обратный пример — крупнейшая американская сеть видеопроката Blockbuster. В 2008 году ее руководство скептически смотрело на цифровизацию и даже заявляло, что не считает Netflix потенциальным конкурентом. Два года спустя сеть подала заявление о банкротстве.

Стадия 2: Deception (заблуждение)

Таких кейсов множество в недавней истории бизнеса. Подрывные технологии не сразу дают о себе знать, вводя в заблуждение старожилов рынка. «Если стартап называют подрывным, вы можете отметить это для себя. Но самые большие угрозы для вашего бизнеса — это те, которых вы не видите. Копайте глубже и принимайте все угрозы всерьез, даже если эти компании начинают с более низких прибылей и меньшего целевого рынка, чем вы ожидаете от достойного конкурента», — советует основатель нескольких стартапов из Пало-Альто Питер Дейзим.

Для тех, кто хочет быть «подрывником», это тоже сложная фаза, добавляет Питер Уичер. Адреналин после запуска быстро кончается вместе с финансированием. К тому же незрелые технологии дороги и неудобны, их сложно продвигать на рынке. Поэтому эксперт рекомендует стартапам всегда держать в голове конечную цель и трезво оценивать предстоящий маршрут.

Стадия 3: Disruption (разрушение)

После обманчивого затишья кривая экспоненциального роста, наконец, устремляется вверх, сметая по пути игроков с многолетней историей.

«Гигантская отрасль, насчитывающая более ста лет, рухнула и превратилась в еще одну поучительную историю о разрушительном характере экспоненциального роста», — отмечает Диамандис.

Судьбу Kodak могут повторить игроки во многих отраслях, добавляет журналист Стивен Котлер. Написавший в соавторстве с Диамандисом несколько книг, Котлер перечисляет: «Airbnb бросает вызов отелям, беспилотные машины подрывают рынок транспорта, доставки, страхования и многие другие индустрии; роботы и 3D-печать провоцируют переворот в производстве».

При этом «подрывники» рискуют не справиться со взрывным ростом и новым рынком. Facebook не был первой социальной сетью, а Google — пионером среди поисковых систем, напоминает Уичер. Но эти компании оказались способны управлять базовыми операциями на фоне экстремально быстрого развития: изо дня в день писать качественный код, оптимизировать приложения и масштабировать инфраструктуру.

Эксперт предупреждает, что операционная часть бизнеса и логистика не так увлекательны, как создание технологий. Но без внимания к ним бурный рост может обернуться крахом.

Стадия 4: Demonetization (демонетизация)

На этом этапе деньги исключаются из уравнения: продукты или услуги становятся полностью или почти бесплатными. По этому поводу Диамандис снова вспоминает Kodak. Компания зарабатывала на продаже фотопленки, но с появлением «цифры» люди перестали ее покупать. Кому нужна пленка, если есть мегапиксели, которые бесплатно прилагаются к любой цифровой камере?

Бывший главред Wired Крис Андерсон в своей книге «Бесплатно: будущее радикальных цен» подчеркивал, что один из самых простых способов заработать в современной экономике — это раздавать вещи. Одними из первых это усвоили телеком-операторы. Во многих странах они уже предлагают технические устройства в подарок при подключении к своим услугам.

Сегодня самые сложные приложения можно реализовать на основе открытого кода, а потребители давно привыкли к бесплатным приложениям, сервисам и знаниям, напоминает Диамандис. Чтобы развиваться, компаниям придется это учесть.

Стадия 5: Dematerialization (дематериализация)

Следом за деньгами из рыночного уравнения может исчезнуть сам продукт или услуга. Так, беды Kodak не закончились на отказе потребителей от фотопленки. После цифровой камеры появились смартфоны, и сама камера «дематериализовалась».

Похожий путь прошли видеокамеры, устройства GPS, карты, книжные библиотеки, диктофоны и магнитофоны, часы и калькуляторы. Теперь все это доступно в виде приложений в заурядном смартфоне.

Но, вероятно, и сами смартфоны постигнет та же участь: их могут потеснить носимые устройства. По оценке Gartner, этот рынок растет на 15-20% ежегодно. Носимые девайсы постепенно вбирают в себя функции смартфонов, выводя их на новый уровень. К примеру, вместо обычной навигации в «умных» очках внедряют дополненную реальность.

Количество цифровых голосовых помощников, используемых во всем мире с 2019 по 2024 год (млрд)

Голосовые помощники — еще одно направление дематериализации. По данным Statista, к 2024 году в мире будет использоваться около 8,4 млрд таких ассистентов.

Стадия 6: Democratization (демократизация)

Когда масштаб предоставления цифрового продукта или услуги становится огромным, их реальная стоимость начинает стремиться к нулю. Затраты падают настолько низко, что делают технологию общедоступной. Например, обмен фотографиями стал мгновенным и полностью бесплатным, когда на рынке появились крупные цифровые платформы вроде Flickr.

По словам Питера Диамандиса, то же самое вскоре произойдет с услугами беспроводного интернета. «Google и Facebook участвуют в «гонке вооружений», планируя потратить миллиарды на запуск беспилотных летательных аппаратов, воздушных шаров и спутников, способных обеспечить бесплатный или сверхдешевый доступ в интернет для каждого человека на Земле», — напоминает основатель Singularity University.

Он также предупреждает, что последние три стадии развития подрывных технологий могут буквально за сутки перевернуть целые индустрии. И если в начале XX века средняя продолжительность жизни компаний из списка S&P 500 составляла 67 лет, то теперь эта цифра становится все меньше. «Для линейно мыслящих компаний шесть стадий экспоненциального роста — это шесть всадников апокалипсиса. В этом сомнений нет», — заключает Диамандис.

Источник

Подрывные инновации как элемент российской концептуальной инициативы

1. Сначала о том, что такое подрывные инновации. «Подрывная инновация» (disruptive innovation) – инновация, которая изменяет соотношение ценностей на рынке. При этом старые продукты становятся неконкурентоспособными просто потому, что параметры, на основе которых раньше проходила конкуренция, теряют свое значение.

Всего имеется несколько типов инноваций:

I. Инновация, обеспечивающая устойчивость, – инновация, которая не оказывает существенного влияния на существующие рынки.

Среди инноваций, обеспечивающих устойчивость, выделяют:

I.1. Эволюционная инновация – инновация, которая улучшает продукт на существующем рынке способами, которые ожидают клиенты (например, впрыск топлива для бензиновых двигателей, которые перемещают карбюраторы);

I.2. Революционная (разрывная, радикальная) инновация – инновация, которая неожиданна, но, тем не менее, не влияет на существующие рынки (например, первые автомобили конца XIX века, которые были дорогостоящими предметами роскоши, так как их мало было продано).

II. Подрывная инновация – инновация, которая создаёт новый рынок, предоставляя другой набор ценностей, которые в конечном счёте (и неожиданно) обгоняют существующий рынок (например, более дешёвый, доступный Ford Model T, который перемещал конные экипажи).

Модель «подрывной инновации» – это теория американского учёного-мормона Клейтона М. Кристенсена (Clayton Magleby Christensen), которую он впервые ввёл в 1997 году, в своей книге «Дилемма инноватора: Как из-за новых технологий погибают сильные компании» (The Innovator’s Dilemma: When New Technologies Cause Great Firms to Fail). Эту модель можно использовать для описания влияния новых технологий на функционирование фирмы. Кристенсен изучал причины, из-за которых крупнейшие компании, мировые лидеры в своей отрасли стремительно теряют свои доминирующие позиции, утрачивают своё первенство, когда на рынке появляются новые технологии. Всё меняется в тот момент, когда «подрывные технологии» находят своего покупателя, который готов мириться с недостатками нового товара и которому необходимы новые свойства этого товара. Получив такого покупателя, новая технология начинает развиваться, вырастают объёмы производства, наступает момент, когда новая технология начинает оправдывать своё название «подрывная технология».

В случаях, когда от подрывных инноваций общее производство сокращается (новый сегмент по задействованию ресурсов значительно меньше сегмента, ставшего неактуальным), речь идёт о закрывающих технологиях.

Примерами «подрывных инноваций» прошлого времени являются пароход (заменил парусное судно), автомобиль (заменил железнодорожный транспорт), телефон (заменил телеграф), граммофон (заменил пианолу), полупроводники (заменили электровакуумные приборы), светодиод или светоизлучающий диод (заменил электрическую лампочку), жидкокристаллический дисплей и светодиодный графический экран (заменили электронно-лучевой прибор), гидравлический экскаватор (заменил экскаватор с кабельным (тросовым) управлением), мини сталелитейный завод (заменил вертикально интегрированный сталелитейный завод), цифровые камеры (заменили пленочные камеры), электронная почта («подорвала» традиционную почту). Более свежими примерами «подрывных инноваций» являются электронная энциклопедия (заменила книжную энциклопедию), мини-компьютер (заменил мейнфрейм), персональный компьютер (заменил миникомпьютер, рабочую станцию, текстовый процессор и лисп-машину), карманный калькулятор (заменил 3,5 стандартный калькулятор), цифровой калькулятор (заменил механический калькулятор), смартфон (заменил персональный компьютер, ноутбук и карманный персональный компьютер), 8-дюймовый флоппи-дисковод (заменил 14-дюймовый накопитель на жестком диске), 5,25-дюймовый флоппи-дисковод (заменил 8-дюймовый флоппи-дисковод), 3,5-дюймовый флоппи-дисковод (заменил 5,25-дюймовый флоппи-дисковод), компакт-диск и USB-флеш-накопитель (заменили диск Бернулли и семейство накопителей на гибких магнитных дисках Iomega Zip), пластик (заменил металл, дерево, стекло и так далее), ультразвук (заменил рентгенографию (рентгеновское изображение)), цифровой синтезатор (заменил электронный орган, электрофортепиано и фортепиано), загружаемые цифровые медиа-носители информации (заменили компакт-диски, DVD-диски), потоковые мультимедиа (заменили прокат видео), цифровая фотография (заменила химическую фотографию), видеодатчики для высокоскоростной КМОП (комплементарной структуры металл-оксид-полупроводник) кино- или видеосъёмки (заменили фотоплёнку), компьютерные принтеры (заменили офсетную печать), настольная издательская система (заменила традиционное издательское дело), текстовый процессор (заменил пишущую машинку), высокоскоростная железная дорога (заменила авиарейсы на короткие расстояния), частный самолёт (заменил сверхзвуковой транспорт).

Подрывные инновации – это термин в области делового администрирования, который относится к инновациям, которые создают новую рыночную и ценную сеть и в конечном итоге разрушают существующую рыночную и ценную сеть, вытесняя установленные ведущие фирмы, продукты и союзы. Этот термин был определён и впервые проанализирован американским учёным-моромоном Клейтоном М. Кристенсеном и его сотрудниками, начиная с 1995 года, и был назван наиболее влиятельной бизнес-идеей начала XXI века.

Не все инновации являются подрывными, даже если они революционны. Например, первые автомобили конца XIX века были подрывным нововведением, потому что ранние автомобили были дорогостоящими предметами роскоши, которые не нарушали рынок конных автомобилей. Рынок транспорта оставался неповрежденным до начала появления более дешевой модели автомобиля Ford Model T в 1908 году. Массовый автомобиль был подрывным нововведением, поскольку он изменил транспортный рынок, а первые тридцать лет существования автомобилей не носили характера подрывной инновации.

Подрывные инновации, как правило, производятся аутсайдерами и предпринимателями, а не существующими лидирующими на рынке компаниями. Деловая среда лидеров рынка не позволяет им преследовать подрывные инновации, когда они возникают впервые, потому что они недостаточно прибыльные, потому что их развития нельзя избежать. Для повышения скорости изменения можно использовать разрушающий процесс, но его можно использовать на рынке, можно добиться большей степени проникновения и более высокой степени сложности, влияния на сложившиеся рынки.

Помимо бизнеса и экономики подрывные инновации также могут рассматриваться как сложные системы, в том числе, содержащие экономические стороны и бизнес-аспекты.

2. Термин «подрывные технологии» (disruptive technologies) был придуман Клейтоном М. Кристенсеном и представлен в его статье 1995 года «Подрывные технологии: Ловля волны» (Disruptive Technologies: Catching the Wave), которую он написал вместе с Джозефом Бауэром (Joseph Bower). Статья направлена ​​на управление руководителями, которые принимают решения о финансировании или покупке в компаниях, а не в исследовательском сообществе. Он описывает этот термин далее в своей книге «Дилемма новатора: когда новые технологии становятся причиной больших фирм, которые в дальнейшем терпят неудачу» (The Innovator’s Dilemma: When New Technologies Cause Great Firms to Fail). В этой книге исследовано развитие индустрии дисководов (которое, с его быстрыми изменениями поколений, заключается в изучении бизнеса подобно тому, как плодовые мухи – для изучения генетики, как было рекомендовано Кристенсеном в 1990-х годах) и в индустрии экскавационного оборудования (где гидравлическое приведение в действие медленно перемещаемого движения с тросом). В его продолжении с Майклом Э. Рейнором (Michael E. Raynor), «Решение новатора» (The Innovator’s Solution), Кристенсен заменил термин «подрывная технология» на «подрывная инновация» (disruptive innovation), поскольку признано, что эти технологии по своей природе являются подрывными или сохраняющими свой характер; скорее, это бизнес-модель, которую технология позволяет такой, чтобы она создавала подрывное воздействие. Тем не менее, эволюция Кристенсена от технологического фокуса к фокусу бизнес-моделирования занимает центральное место в понимании эволюции бизнеса на рынке или на отраслевом уровне. Кристенсен и Марк У. Джонсон (Mark W. Johnson), соосновали управляющую консалтинговую фирму «Инносайт» (Innosight), рассказали о динамике «инноваций бизнес-модели» в 2008 году в статье «Переосмысление вашей бизнес-модели» («Reinventing Your Business Model») в посвящённом различным вопросам управления бизнесом ежемесячном научно-популярном журнале «Гарвардский бизнес-обзор» (Harvard Business Review). Концепция подрывной технологии продолжается с давней традицией выявления радикальных технических изменений в изучении инноваций экономистами и разработки инструментов для её управления на уровне фирмы или политическом уровне.

Термин «подрывная инновация» вводит в заблуждение, когда он используется для продукта или услуги, а не для эволюции этого продукта или услуги с течением времени.

В конце 1990-х годов автомобильный сектор начал рассматривать перспективу «конструктивных подрывных технологий», работая с консультантом Дэвидом И. О’Райаном (David E. O’Ryan), в результате чего использование современной готовой технологии было интегрировано с новыми инновациями, чтобы создать то, что он назвал «несправедливое преимущество». Процесс или изменение технологии в целом должны были быть «конструктивными» в улучшении существующего метода производства, но всё же подрывным образом влиять на всю модель бизнес-кейса, что привело к значительному сокращению потерь отходов, энергии, материалов, рабочей силы или устаревших затрат для пользователя.

В то же время теория технологических инноваций не является одной из «передовых технологий», которую гипотеза оползневой технологии привела бы к тому, чтобы её можно было ожидать. Скорее, они часто представляют собой новые комбинации существующих готовых компонентов, применяемых к небольшой сети с низким уровнем стоимости.

3. Нынешнее теоретическое понимание подрывных инноваций отличается от того, что можно было ожидать по умолчанию, идея о том, что Кристенсен назвал «гипотеза оползневой технологии» («technology mudslide hypothesis»). Это упрощённая идея созданной фирмы, потому что она не «поддерживается технологически» с другими фирмами. В этой гипотезе фирмы подобны альпинистам, взбирающимся вверх по крошащейся опоре, где требуется постоянное усилие восхождения, чтобы оставаться неподвижным, и любой разрыв с усилием (например, самоуспокоенность прибыльности) вызывает быстрый спуск. Кристенсен и его коллеги показали, что эта упрощённая гипотеза неверна; она не моделирует реальность. То, что они показали, заключается в том, что хорошие фирмы обычно знают об инновациях, но их бизнес-среда не позволяет им преследовать их, когда они возникают впервые, поскольку они сначала не являются прибыльными и потому, что их развитие может ограничить ресурсы поддерживающих инновации (которые необходимы для конкуренции против текущей конкуренции). В терминах Кристенсена, существующие сети (value networks) добавленной стоимости в фирме не имеют достаточной ценности для подрывных инноваций, чтобы позволить ей преследовать эту фирму. Между тем, начинающие фирмы живут в разных сетях добавленной стоимости, по крайней мере, до того дня, когда их подрывные инновации могут вторгнуться в более старую сеть добавленной стоимости. В то время созданная фирма в этой сети может в лучшем случае только отбиваться от атаки на вход в рынок, для которой выживание (не процветающее) является единственной наградой.

Кристенсен определяет подрывные инновации как продукт или услугу, предназначенную для нового набора клиентов: «Как правило, подрывные инновации были технологически простыми, состоящими из готовых компонентов, объединённых в архитектуру продукта, которая часто была проще, чем предыдущие подходы. Они предлагали меньше того, чего хотели клиенты на существующих рынках, и поэтому редко изначально они могли там работать. Они предлагали другой набор атрибутов, оценённый только на развивающихся рынках, удалённых от, и неважного для, мейнстрима».

Кристенсен утверждает, что подрывные инновации могут быть успешными, хорошо управляемыми компаниями, которые реагируют на своих клиентов и имеют отличные исследования и разработки. Эти компании склонны игнорировать рынки, которые, скорее всего, разрушают инновации, потому что рынки имеют очень большой след. Таким образом, подрывная технология является примером экземпляра, когда общий бизнес-мир «сосредотачивается на клиенте» (или «остаётся рядом с клиентом» или «слушает клиента»), что может быть стратегически контрпродуктивным.

В то время как Кристенсен утверждал, что подрывные инновации могут повредить успешным, хорошо управляемым компаниям, О’Райан возразил, что «конструктивная» интеграция существующих, новых и перспективных инноваций может улучшить экономические выгоды этих же хорошо управляемых компаний, что руководство понимает системные преимущества в целом.

Кристенсен проводит различие между «низким уровнем сбоев», который нацелен на клиентов, которым не нужна полная производительность клиентов в конце рынка, и «подрыв нового рынка», который нацелен на клиентов, которые ранее не были защищены существующими действующими сотрудниками.

«Низкое прерывание взрыва» происходит, когда скорость, с которой продукты улучшаются, превышает скорость, с которой клиенты могут принять новую производительность. Поэтому в какой-то момент производительность продукта превышает потребности определённых сегментов клиентов. На данный момент подрывная технология может оказать большее влияние на рынок, чем действующая, но что требования определённых сегментов, таким образом, закрепляются на рынке.

При низком уровне сбоев дезорганизатор сначала ориентирован на обслуживание наименее прибыльного клиента, который доволен хорошим продуктом. Этот тип клиента не желает платить премию за улучшение функциональности продукта. Как только искатель закрепился в этом сегменте клиентов, он стремится улучшить свою прибыль. Чтобы получить более высокую прибыль, нарушителю необходимо войти в сегмент, где клиент готов заплатить немного больше за более высокое качество. Чтобы обеспечить это качество в своём продукте, подрыватель должен внедрять инновации. Действующий сотрудник не будет делать многое, чтобы сохранить свою долю в не очень прибыльном сегменте, и будет двигаться вверх по рынку и сосредоточиться на своих более привлекательных клиентах. После ряда таких встреч действующий сотрудник сжимается на более мелкие рынки, чем раньше. И, наконец, подрывная технология отвечает требованиям самого прибыльного сегмента рынка.

«Новое нарушение рынка» происходит, когда продукт соответствует новому или развивающемуся сегменту рынка, который не обслуживается существующими операторами отрасли.

Экстраполяция теории ко всем аспектам жизни была поставлена ​​под сомнение, как и методология полагаться на отдельные тематические исследования в качестве основной формы доказательств. Американский историк Джилл Лепор (Jill Lepore) отмечает, что некоторые компании, отождествляемые теорией как жертвы разрушения десять или более лет назад, вместо того, чтобы быть несуществующими, остаются доминирующими в своих отраслях сегодня (включая Seagate Technology, U.S. Steel и Bucyrus). Лепор задаёт вопрос о том, была ли теория перепродана и неправильно использована, как если бы она могла объяснить всё во всех сферах жизни, в том числе не только для бизнеса, но и для образования и общественных учреждений.

4. В 2009 году американский экономист чешского происхождения Милан Зелены (Milan Zeleny) описал высокие технологии как подрывные технологии и поставил вопрос о том, что нарушается. Ответ, по словам Зелены, – это сеть поддержки высоких технологий. Например, введение электромобилей нарушает сеть поддержки бензиновых автомобилей (сеть газовых и сервисных станций). Такое нарушение полностью ожидаемо и, следовательно, эффективно противодействует владельцам сетей поддержки. В конечном счёте, высокая (подрывная) технология обходит, обновляет или заменяет устаревшую сеть поддержки. Рассматривая концепцию подрывной технологии, новозеландский профессор здоровья Эйлза Хейкселл (Ailsa Haxell) в 2012 году задаёт вопрос о том, как такие технологии получают имена и оформляются, указывая, что это позитивный и ретроспективный акт.

Технология, являющаяся формой социальных отношений, всегда развивается. Никакая технология не остаётся без изменений. Технология начинается, развивается, сохраняется, мутирует, застаивается и снижается, как и живые организмы. Эволюционный жизненный цикл происходит при использовании и развитии любой технологии. Появляется новое высокотехнологичное ядро ​​и бросает вызов существующим сетям поддержки технологий или СПТ (Technology Support Net, TSN), которые, таким образом, вынуждены вместе с ним взаимодействовать. Новые версии ядра спроектированы и внедрены во все более подходящие СПТ с меньшими и меньшими эффектами высокой технологии. Высокие технологии становятся обычной технологией, при этом более эффективные версии устанавливаются в одной и той же сети поддержки. Наконец, даже снижение эффективности снижается, акцент переходит на третичные атрибуты продукта (внешний вид, стиль), а технология становится СПТ-сохранением соответствующей технологии. Это состояние технологического равновесия устанавливается и фиксируется, сопротивляясь прерыванию технологической мутации; тогда появляются новые высокие технологии, и цикл повторяется.

Что касается этого развивающегося технологического процесса, Кристенсен сказал: «Технологические изменения, которые наносят ущерб созданным компаниям, как правило, не являются принципиально новыми или сложными с технологической точки зрения. Однако у них есть две важные характеристики: во-первых, они обычно представляют собой другой набор атрибутов производительности, которые, по крайней мере, с самого начала, не оцениваются существующими клиентами. Во-вторых, атрибуты производительности, которые существующие клиенты действительно ценят, улучшаются такими быстрыми темпами, что новая технология может впоследствии вторгнуться в те существующие рынки».

Американский организационный теоретик и заслуженный профессор делового администрирования Гарвардского университета Джозеф Л. Бауэр (Joseph L. Bower) объяснил, как подрывная технология через свою необходимую сеть поддержки резко трансформирует определённую отрасль: «Когда появляются технологии, способные произвести революцию в отрасли, сложившиеся компании обычно считают её непривлекательной: это не то, чего хотят их основные потребители, а её прогнозируемая норма прибыли недостаточна для покрытия структуры затрат крупных компаний. В результате, новая технология, как правило, игнорируется в пользу того, что в настоящее время пользуется популярностью у лучших клиентов. Но затем другая компания предпринимает шаги, чтобы вывести инновацию на новый рынок. После того, как подрывная технология будет создана там, инновации небольшого масштаба быстро поднимают технологии производительность по атрибутам, которые важны для клиентов».

Автомобиль был высокотехнологичным по отношению к конному экипажу; однако он превратился в технологию и, наконец, в соответствующую технологию со стабильной, неизменной СПТ. Главным высокотехнологичным достижением в области отключения является некоторая форма электрического автомобиля – источник энергии – это солнце, водород, вода, давление воздуха или традиционная розетка для зарядки. Электрические автомобили предшествовали бензиновому автомобилю многие десятилетия и теперь возвращаются, чтобы заменить традиционный бензиновый автомобиль. Печатный станок был развитием, которое изменило способ хранения, передачи и тиражирования информации. Это позволило уполномоченным авторам, но также способствовало цензуре и информационной перегрузке в письменной форме.

Милан Зелены описал вышеупомянутое явление. Он также писал, что: «Реализация высоких технологий часто сопротивляется. Это сопротивление хорошо понимается со стороны активных участников требуемой СПТ. Электромобилям будут сопротивляться операторы газовых станций таким же образом, как банкоматам противостоят банковские счётчики, а автомобилям – те, кто осуществляют верховую езду. Технология не качественно реструктурирует СПТ и поэтому не будет сопротивляться и никогда не будет сопротивляться. Среднее управление сопротивляется реинжинирингу бизнес-процессов, поскольку РБП представляет собой прямое нападение на сеть поддержки (координационную иерархию), в которой они процветают. Совместные усилия и мультифункциональность сопротивляются тем, чья СПТ обеспечивает комфорт узкой специализации и командной работы».

Социальные медиа можно считать подрывным нововведением в спорте. В частности, то, как новости в спорте циркулируют в настоящее время в сравнении с доинтернетной эпохой, где спортивные новости были в основном на ТВ, радио и в газетах. Социальные медиа создали новый рынок для спорта, который раньше отсутствовал в том смысле, что игроки и болельщики имеют мгновенный доступ к информации, касающейся спорта.

5. Высокие технологии – это технологическое ядро, которое изменяет архитектуру (структуру и организацию) компонентов сети поддержки технологий. Поэтому высокая технология трансформирует качественный характер задач СПТ и их отношений, а также их необходимые физические, энергетические и информационные потоки. Это также влияет на требуемые навыки, выполняемые роли и стили управления и координации – сама организационная культура.

Это технологическое ядро ​​отличается от обычного ядра технологий, которое сохраняет качественный характер потоков и структуру поддержки и позволяет пользователям выполнять одни и те же задачи таким же образом, но быстрее, более надёжно, в больших количествах или более эффективно. Он также отличается от соответствующего технологического ядра, которое сохраняет сама СПТ с целью внедрения технологии и позволяет пользователям делать то же самое с одинаковыми уровнями эффективности, а не повышать эффективность работы.

Что касается разницы между высокими технологиями и низкими технологиями, Милан Зелены однажды сказал: «Эффекты высоких технологий всегда нарушают прямую сопоставимость, изменяя саму систему, поэтому требуются новые меры и новые оценки её производительности. Высокие технологии не могут сравниваться и оцениваться с использованием существующих технологий исключительно на основе стоимости, чистой текущей стоимости или возврата инвестиций. Только в неизменной и относительно стабильной СПТ такая прямая финансовая сопоставимость будет иметь смысл. Например, вы можете напрямую сравнить ручную пишущую машинку с электрической пишущей машиной, но не пишущую машинку с текстовым процессором. В этом заключается проблема управления высокими технологиями».

Однако не все современные технологии – это высокие технологии. Они должны использоваться как таковые, функционировать как таковые и быть встроенными в их требуемые СПТ. Они должны расширять права человека, потому что только через человека они могут расширять знания. Не все информационные технологии имеют интегративные эффекты. Некоторые информационные системы по-прежнему предназначены для улучшения традиционной иерархии команды и, таким образом, сохраняют и закрепляют существующую СПТ. Например, административная модель управления ещё более усугубляет разделение задачи и труда, дополнительно специализирует знания, отделяет управление от работников и концентрирует информацию и знания в центрах.

Поскольку знания превосходят капитал, труд и сырьё в качестве доминирующего экономического ресурса, технологии также начинают отражать этот сдвиг. Технологии быстро переходят от централизованных иерархий к распределенным сетям. В настоящее время знания не существуют в супер-уме, супер-книге или супер-базе данных, а в сложной реляционной структуре сетей, созданных для координации действий человека.

6. В практическом мире популяризация персональных компьютеров иллюстрирует, как знания вносят вклад в текущие технологические инновации. Первоначальная централизованная концепция (один компьютер, много людей) – это идея, порождающая знание предыстории вычислений, и её недостатки и неудачи стали очевидными. Эпоха персональных вычислений принесла мощные компьютеры «на каждый стол» (один человек – один компьютер). Этот короткий переходный период был необходим для того, чтобы привыкнуть к новой вычислительной среде, но был неадекватен с точки зрения получения знаний. Адекватное создание и управление знаниями происходит в основном из сетей и распределенных вычислений (один человек – многие компьютеры). Компьютер каждого человека должен составлять точку доступа ко всему вычислительному ландшафту или экологии через Интернет других компьютеров, баз данных и мейнфреймов (центральных процессоров), а также производственных, распределительных и торговых объектов и тому подобных. Впервые технология расширяет возможности отдельных лиц, а не внешних. Он передает влияние и власть там, где он оптимально принадлежит – в локусах полезных знаний. Несмотря на то, что иерархии и бюрократия не носят инноваций, свободные и уполномоченные люди делают: знания, инновации, спонтанность и уверенность в себе становятся все более ценными и поощряемыми.

Таким образом, развитие подрывных инноваций может стать значимым элементом российской концептуальной инициативы, особенно, если подрывные инновации будут касаться технологий социального управления high-hume.

Нажмите «Подписаться на канал», чтобы читать «Завтра» в ленте «Яндекса»

Источник