говоря о свободе человека можно утверждать что она
помогите пожалуйста
Фрагмент 2: из работы Э. Кассирера «Техника современных политических мифов». (Эрнст Кассирер (1874—1945) — немецкий философ. Был ректором Гамбургского университета; с приходом к власти в Германии фашистов эмигрировал, последние годы преподавал в ведущих американских университетах.)
Как только мы начинаем размышлять о свободе воли, перед нами возникает непроходимый лабиринт метафизических вопросов и парадоксов. Мы знаем, что политическая свобода — это один из наиболее употребляемых и профанируемых лозунгов. Все политические партии утверждают, что они-то как раз и есть самые верные представители и защитники «свободы». Но они всегда определяют этот термин так, как им угодно, и используют его в своих интересах. Свобода как этическая категория значительно более простая вещь. Она свободна от той многомысленности, которая присуща политическому и философскому термину…
Не ответственность мотива, но характер мотивации отличает свободное действие. В этическом смысле человек свободен, если эта мотивация основана на его собственном суждении о том, что является его моральным долгом. Это значит, что законы, которым мы подчиняемся в своих действиях, не приходят извне, но субъект сам устанавливает их для себя.
Излагая свою теорию, Кант предупреждал возможность фундаментального непонимания: этическая свобода, говорил он, это не факт, а постулат, это не дар, которым обладает человеческая натура, а скорее, труднейшая из задач, которые может поставить перед собой человек. Выполнение требований этической свободы становится особенно трудным во времена острых социальных кризисов, когда кажется неминуемым разрушение всех основ общественной жизни, когда индивидуум ощущает глубокое неверие в собственные силы.
Свобода не есть естественная принадлежность человека: чтобы ею владеть, нужно ее создать. Если просто следовать своим природным инстинктам, мы никогда не почувствуем необходимости свободы — мы скорее выберем рабство. Очевидно ведь, что гораздо легче положиться на других, чем самому думать, судить, решать за себя. Это и является причиной того, что и в личной, и в политической жизни к свободе относятся скорее как к бремени, чем как к привилегии. В трудных условиях человек стремится сбросить с себя это бремя. И здесь вступают в действие тоталитарное государство и политические мифы. Новые политические партии обещают, по крайней мере, избавление от дилеммы «свобода или несвобода». Они подавляют и уничтожают сам смысл свободы, но зато освобождают человека от всякой личной ответственности.
Вопросы и задания к тексту
1. О каких смыслах понятия «свобода» рассуждает автор в этом отрывке?
2. Как он относится к использованию лозунга политической свободы различными политическими партиями? Чем вызвано такое отношение?
3. В чем смысл свободы как нравственно-этической категории?
4. Какое утверждение точнее отражает авторскую трактовку сущности свободы:
— человек рождается свободным;
— человек становится свободным?
5. Почему выполнение требований свободы становится особенно трудным в кризисные периоды общественного развития?
6. Согласны ли вы с тезисом о том, что, следуя своим природным инстинктам, человек скорее предпочтет рабство свободе? Свой вывод обоснуйте.
7. Как вы понимаете положение: тоталитарное государство уничтожает сам смысл свободы, освобождая при этом человека от личной ответственности?
О свободе человека и необходимости
В отдельную запись вынесены краткие комментарии автора к актуальным статьям, опубликованным в ленте сообщества «Новый рабочий», о сущности и пределах буржуазной свободы с точки зрения исторического процесса действительного освобождения человека и необходимых общественных условий и предпосылок подлинной свободы человека.
«Свобода отчуждать свой труд», «свобода отчуждать продукты своего труда», равно как и «свобода предпринимательства», и «свобода частной собственности» и все прочие буржуазные свободы порознь и все вместе взятые как свободы человека и гражданина буржуазного общества — это не более чем иллюзия (= идеология) свободы буржуазной реальности от буржуазной действительности.
Лишённый всех средств производства и иных способов добывания средств к жизни, кроме отчуждения своей способности к труду, индивид уже не свободен или, что в буржуазном понимании свободы есть то же самое, не волен в том, отчуждать ему свою способность к труду или не отчуждать, за исключением одного-единственного выбора, который ему оставлен этим — выбора между собственной жизнью или смертью: жить ему или подохнуть как выброшенной на улицу за ненужностью скотине.
Нам скажут, что свобода не тождественна воле (хотя на Руси как раз говорили не о свободе, а о воле — «вольному воля, спасённому — рай» и т.д.), подразумевая под волей возможность и реальность выбора = свободу выбора.
И дальше — больше: весь разговор неизбежно будет переведён на «свободу от чего. » и «свободу для чего. ».
Но, в конечном итоге, весь предмет разговора будет сведён, и этим самым окончательно подменив понятия (= софистика), к философскому спору о свободе рационального выбора.
Ну а уж разговор о свободе рационального выбора не мыслим без обсуждения мнимой дилеммы «буриданова осла», начатого ещё Аристотелем, но получившего своё имя от средневекового логика-схоласта из номиналистов (соратник Уильяма Оккама и вместе с ним и прочими номиналистами — предтеча Поппера и иже с ним) Жана Буридана.
Правда действительных ослов, которые не способны сделать тот рациональный выбор, который получил имя выбора «буриданова осла», в природе не существует.
Ещё ни один настоящий, а не вымышленный формальной логикой, осёл не умер от голода вследствие того, что не смог выбрать, с какой охапки сена (справа или слева от него) ему начать свою «трапезу».
Непосредственный производитель товара, то есть продуктов труда, производимых в условиях рынка и для рынка, когда производство этого непосредственного производителя и воспроизводство им самого себя всецело опосредствованы рынком, абсолютно не свободен в том, производить ему для рынка или не производить, кроме выбора между этим производством и отказом от него в пользу отчуждения своей способности к труду вместо отчуждения продуктов своего труда.
Непосредственный производитель товаров в этих общественных условиях не свободен также и в том, по каким ценам, если товарно-денежные отношения ещё не замещены отношениями распределения товаров под видом их обмена (финансово-капиталистическое производство), или, что точнее и адекватнее, в каких пропорциях обменивать продукт своего труда на необходимые ему продукты труда других производителей.
Следовательно, в общественных условиях товарно-денежных отношений непосредственный производитель товаров абсолютно не свободен также и в том, повышать ему интенсивность и производительность своего труда, или не повышать, и каким способом их повышать, кроме тех двух вариантов вынужденного «выбора», которые указаны ранее. То есть и здесь в действительности никакого выбора и, следовательно, никакой свободы, кроме свободы умереть от голода, у непосредственного производителя товаров нет.
Что касается жизни (= производства) непосредственного производителя в условиях общественного производства, осуществляемого в форме финансово-капиталистического производства, то о какой и чьей свободе может идти речь в условиях тотальной глобальной власти финансового капитала над всем и вся?
О какой и чьей свободе от чего и для чего может идти речь в условиях, когда глобальная интернациональная корпорация финансовых капиталистов, персонифицирующая финансовый капитал, произвольно по своему усмотрению диктует пропорции распределения и перераспределения не только самого труда по всем без исключения родам и видам производства, а равно и распределение продуктов труда, но и монопольно осуществляет распределение и перераспределение всех условий и факторов производства, включая распределение институциональной власти над всем этим распределением и перераспределением, а равно и власти над применением всех условий и факторов производства и распределением результатов, получаемых от их применения?
О какой и чьей свободе от чего и для чего может идти речь в условиях порабощающего человека общественного разделения труда вообще и включённости человека непосредственно в процесс производства в качестве средства этого производства, в качестве придатка других средств производства (машин, технологических линий и т.д.), в особенности?
О какой и чьей свободе от чего и для чего может идти речь в общественных условиях, при которых человек не есть цель своей собственной жизни, а равно и жизни всего общества, но есть не более чем средство этой, всецело порабощающей его, жизни?
О какой свободе человека может идти речь в царстве животной необходимости, каковым является вся предыстория человека как человека, не завершившаяся ещё переходом человека в царство человеческой свободы?
Никакое осознание человеком этой своей животной необходимости не превращает человека в существо свободное, если самая животная необходимость не упразднена общественной практикой как необходимая, ибо исторически единственно возможная, общественная практика.
Осознанная необходимость воспроизводства (= жизни) человека как животного есть не более чем иллюзорная свобода, но отнюдь не подлинная свобода человека.
Свобода как осознанная необходимость, в лучшем случае, есть не более чем та же самая буржуазная свобода, а в худшем случае она есть осознанная рабом необходимость своей и всякого иного человека жизни в качестве раба и только раба.
Однако идеологически (иллюзорно) в такую свободу вполне могут уверовать и веровать как в единственную истинную свободу человека — исторический опыт это уже подтвердил и доказал не один раз.
Концепт свободы как осознанной необходимости присущ практически всем мiровым религиям, но в наиболее адекватной форме он сформулирован и обоснован в иудео-христианстве вообще и посланиях Павла, именуемого первоверховным апостолом христиан (= иудео-мессиан), в особенности.
Энгельс и Джугашвили (Сталин) всего лишь возвели эту «очевидную истину» иудео-христианства в догмат нового вероучения, коему первоверховный апостол его Джугавшили (Сталин) дал наименование «марксизма-ленинизма».
О какой свободе человека может идти речь, если царство человеческой свободы ещё не создано (= не произведено) человеком (человечеством), а потому ещё не возникло в истории как таковое?
В чём подлинная свобода человека?
Животное, рабочая скотина не творит, хотя и производит, но производит не свободно, а исключительно и только по мерке своего вида.
Творит, свободно производит исключительно и только человек, производя по меркам любого, всякого вида, но творит, свободно производит человек лишь только тогда и постольку, когда и поскольку он производит именно как человек, то есть как существо родовое, универсальное существо — существо человеческое и потому свободное, а не как рабочая скотина и не как животное вообще.
Подлинная свобода человека — это свобода человека жить и со-творить, свободно производить в обществе и со всем обществом как человек, имея целью и содержанием всей своей жизни своё собственное свободное индивидуальное развитие и свободное развитие всякого иного человека как человека вне кем бы то ни было извне полагаемых пределов.
Свобода человека — жить и со-творить, свободно производить по-человечески, а не быть всего лишь средством производства чуждых человеку и стоящих над ним, повелевающих его жизнью вещей, людей и отношений между ними по поводу производительного потребления и потребительного производства этих вещей и самого себя как вещи.
Человек, вышедший из непосредственного процесса производства средств к жизни, прежде всего, и из непосредственного процесса производства средств производства также, а равно и вставший вследствие этого выхода из непосредственного процесса производства рядом с ним и над ним как его господин, заказчик и контролёр, этим самым впервые только обретает и обретёт подлинную свободу человека как человека.
Живое творчество пролетарских и полупролетарских масс коренных народов России — эта мысль не просто сформулирована в «Общем введении» статьи «Видение-проект человеческой жизни человека на территории России. Ч. 1».
Не кто-то («не Бог, не царь и не герой») на «блюдечке с голубой каёмочкой» принесёт и с барского плеча бросит кость голодным собакам или преподнесёт задарма общественные условия жизни, свободной от бремени порабащающего человека общественного разделения труда, самоотчуждения его (человека) от своей человеческой сущности и отчуждения самоё своей жизнедеятельности и её продуктов как чуждых человеку и стоящих над ним, господствующих над ним вещей и отношений между вещами (вещный фетишизм).
Сами пролетарские и полупролетарские массы коренных народов России соборно сотворят свою собственную жизнь и свою собственную историю не только как прошлое, но и как свою будущую историю.
Это последнее — сотворение своей истории как своего будущего, настоящего и прошлого — как раз и есть действительная политика революционных народных масс, авангардом которых выступает пролетариат, до тех пор, пока их сотворчеством условий своей жизни и самой своей жизни не будет упразднено социальное и политическое неравенство, разделение на общественные классы и противоположность классов, формой выражения чего как раз и является институциональная власть одних групп людей над другими группами людей, государство.
Помощь с работами Синергия, МЭБИК, Росдистант и др.
Обществознание.Тест МФПУ Синергия Сдача Online
Общество способно к …
Говоря о глобальных проблемах человечества, можно утверждать, что…
И чувственное, и рациональное познание …
Понятие – это форма мысли, которая …
Рациональное познание, в отличие от чувственного, …
Качества личности проявляются в …
К практической деятельности относится …
Организация, регулирование, управление жизнью общества осуществляется в … сфере
Неверно, что термин «…» имеет отношение к традиционному обществу
Общие черты или формы, присущие всем культурам, называются …
Культура в широком смысле слова – это …
Можно утверждать, что человек …
Одним из принципов российского образования является …
Образы предметов и явлений, которые когда-то воздействовали на органы чувств человека, называются…
К отличительным признакам понятия «личность» можно отнести …
По профессиональному признаку выделяют социальную общность «…»
Установите соответствие между видами потребностей человека и их конкретными примерами…
К духовной культуре можно отнести …
Центральными в этике являются понятия …
Человек может определить, каков он, …
Установите соответствие между научными областями и примерами наук из каждой области…
Установите соответствие между психическими процессами, участвующими в процессе познания, и их краткими описаниями:
Рациональное познание проявляется в трех формах: …
Неверно, что термин «…» связан с понятием «прогресс»
Говоря о свободе человека, можно утверждать, что она …
Социальная роль, которую способен исполнять и подросток, и взрослый, – …
Говоря о духовной культуре, можно утверждать, что она …
Признаком, отличающим человека от животного, является …
К критериям истины относят …
Установите соответствие между приемами и формами мышления и их краткими описаниями…
Проявлением отклоняющегося поведения можно считать …
Отражение общих и существенных признаков предмета называется …
Если гражданин К. всю свою жизнь посвятил проблемам лазерной технологии и добился значительных результатов, это примет иллюстрирует деятельность в сфере..
Критерием выделения страт может быть …
Наука об обществе, системах, составляющих его, закономерностях его функционирования и развития, социальных институтах, отношениях и общностях – …
Современное образование в РФ характеризуется …
Автором культурологического подхода в изучении истории был …
Официальные межличностные отношения …
Когда бабушка учит внука: «Сидишь за обеденным столом – не клади локти на стол, держи спину ровно, ешь тихо», она сообщает внуку…
Результаты производственной, общественной и духовной деятельности человека и общества в совокупности можно назвать…
Установите соответствие между видами культуры и ее элементами каждого вида.
Говоря о проявлении индивидуального и общественного в человеке, можно утверждать, что…
Мировой религией является …
Образец поведения, признанный целесообразным для людей данного статуса в конкретном обществе, называют…
Рациональным является познание с помощью …
Установите соответствие между видами социальных норм и примерами норм каждого вида…
К экзистенциальным относятся потребности в …
Говоря об общественном прогрессе, можно утверждать, что …
Нации и народности – это …
Труд, в отличие от общения, …
Тот факт, что крестоносцы привезли в Европу с Востока ряд культурных норм (например, привычку мыть руки перед едой), свидетельствует о такой тенденции в развитии культуры, как…
Говоря о путях и формах общественного развития, можно утверждать, что в…
Неверно, что мораль можно определить как …
Можно утверждать, что социальный контроль – это …
… среда – это природа, которая окружает человека и от которой во многом зависит его существование…
Социальная роль – это …
К потребностям человека, обусловленным его биологической природой, относятся потребности в…
Говоря о роли науки в обществе, можно утверждать, что наука …
… – это общность людей, для которой характерны такие признаки, как единство языка и культуры, единый экономический механизм, хозяйственная сплоченность и общность исторического пути…
Расположите общественные явления в порядке возрастания их значимости.
Говоря о процессах в обществе в эпоху глобализации, можно утверждать, что…
Выполнение социальных норм обеспечивается, в том числе, …
Деятельность, в отличие от общения, …
Можно утверждать, что мораль …
Можно утверждать, что отклоняющееся поведение …
Понятия «развитие», «взаимодействие элементов» характеризуют общество как…
Деятельность человека и поведение животного характеризуются …
Положение личности, занимаемое в обществе в соответствии с возрастом, полом, происхождением, семейным положением, – это…
Примером влияния природных факторов на развитие общества является…
Появление частной собственности на средства производства привело к усилению расслоения общества, и при этом проявилась связь…
Для определения социальной структуры общества …
Говоря об этносе, можно утверждать, что …
Говоря о многообразии социальных групп, можно утверждать, что …
Характерной чертой индустриального общества является …
Говоря о традиционном обществе, можно утверждать, что …
Говоря о роли религии в обществе, можно утверждать, что религия …
Установите соответствие между формами социального прогресса и их характерными чертами…
Обществом в широком смысле слова называют …
Установите соответствие между типами общества и их основными чертами…
Установите соответствие между видами деятельности и особенностями их проявления…
Говоря о выдающихся способностях человека, можно утверждать, что …
Индивидуальность – это …
Говоря о массовой культуре, можно утверждать, что …
… отличает религию как феномен культуры
Говоря о жизни человека в обществе, можно утверждать, что …
Противоположные взгляды на свободу
Свобода есть категория возможности, представляющая собой органическое единство (взаимоопосредствование) случайности и необходимости. — См. выше диаграмму категории “возможность”.
Если случайность определяет многообразие возможностей, а необходимость — их единообразие, то свобода есть единство возможностей в их многообразии или многообразие возможностей в их единстве.
В истории философии можно наблюдать две взаимоисключающие точки зрения на понятие свободы.
ОДНИ ФИЛОСОФЫ (НАПРИМЕР, СПИНОЗА, ГОЛЬБАХ, КАНТ, ШЕЛЛИНГ, ГЕГЕЛЬ) СБЛИЖАЮТ ПОНЯТИЕ СВОБОДЫ С ПОНЯТИЕМ НЕОБХОДИМОСТИ; ОНИ ЛИБО ОТРИЦАЮТ НАЛИЧИЕ В СВОБОДЕ ЭЛЕМЕНТА СЛУЧАЙНОСТИ, ЛИБО ПРЕУМЕНЬШАЮТ ЕГО ЗНАЧЕНИЕ.
Вот как характеризовал свободу Б. Спиноза: «Свободой называется такая вещь, которая существует по одной только необходимости собственной природы и определяется к действию только сама собой. » От Спинозы исходит знаменитая формула: «Свобода есть познание необходимости» (у него она звучит так: свобода есть познание «с некоторой вечной необходимостью себя самого, Бога и вещи» [Этика, Т. 42]). Гегель по-своему осмыслил эту формулу. Потом в марксизме она была основной в определении понятия свободы.
Учение Канта о свободе не так однозначно, как это представлено у Гулыги. Размышляя о природе свободы, Кант должен был так или иначе рассматривать ее в координатах необходимости и случайности. Свобода, утверждал он, «есть, собственно, способность подчинять все произвольные действия побудительным основаниям разума», поскольку она выступает как своего рода «третье» между природой (необходимостью) и случаем. См.: Reflexionen Kants zur Kritik der reinen Vernunft. Aus Kants handschriftlichen Aufzeichnungen Leipzig. 1884. — Цит. по: История диалектики. Немецкая классическая диалектика. М.: Наука, 1978. С. 61. (А. С. Богомолов).
Позиция Шеллинга во многом похожа на позицию Канта. «Человек зол или добр, — пишет А.А.Гулыга, излагая позицию Шеллинга, — не случайно, его свободная воля предопределена. Иуда предал Христа добровольно, но он не мог поступить иначе. Человек ведет себя в соответствии со своим характером, а характер не выбирают. От судьбы не уйдешь! Учение о свободе выбора Шеллинг называет «чумой для морали» [1]. Мораль не может покоиться на таком шатком основании, как личное хотение или решение. Основа морали — осознание неизбежности определенного поведения. «На том стою и не могу иначе». В словах Лютера, осознавшего себя носителем судьбы, образец морального сознания. Истинная свобода состоит в согласии с необходимостью. Свобода и необходимость существуют одна в другой» (Гулыга А. Шеллинг. М., 1984. С. 182)/
В другом месте А.А.Гулыга так излагает позицию Шеллинга: «Процесс творения — самоограничение бога. («В уменье себя ограничить проявляется мастер», — цитирует Шеллинг Гете) Происходит это по свободной воле бога. Значит ли это, что мир возник случайно? Нет, не значит: абсолютная свобода представляет собой абсолютную необходимость, ни о каком выборе при свободном волеизъявлении речи быть не может. Проблема выбора встает там, где имеет место сомнение, где воля не прояснена, а следовательно, не свободна. Кто знает, что ему нужно, действует, не выбирая» (Гулыга А. Шеллинг. М., 1984. С. 190).
В «Системе трансцендентального идеализма» Шеллинг, рассуждая о движении общества к всемирно-гражданскому устройству, говорил о взаимопереплетении свободной деятельности людей с исторической необходимостью (как потом говорили и Гегель, и К.Маркс с Ф. Энгельсом): «Человек хотя и свободен в отношении непосредственно своих поступков, но итог, к которому они приводят в пределах обозримости, зависит от необходимости, стоящей над действующим и соучаствующей даже в развертывании самой его свободы». А. Гулыга комментирует: «Мы действуем совершенно свободно, с полным сознанием, но в результате в форме бессознательного возникает нечто такое, чего в помыслах наших никогда не было. Гегель назовет подобную комбинацию «хитростью разума»» (Гулыга А. Шеллинг. М., 1984. С. 90).
В книге «О методе университетского образования» Шеллинг говорит о значении необходимости в истории: «В истории, как и в драме, события вытекают с необходимостью из предыдущего и постигаются не эмпирически, а благодаря высшему порядку вещей. Эмпирические причины удовлетворяют рассудок, для разума же история существует только тогда, когда в ней проявляются инструменты и средства высшей необходимости.» Он утверждал также, что в совершенном государстве необходимость сливается со свободой.
А вот мнение Гегеля о свободе и необходимости:
«…но истинное, дух — конкретен, и его определениями являются и свобода, и необходимость. Таким образом, высшее понимание состоит в том, что дух свободен в своей необходимости и лишь в ней находит свою свободу, равно как и, обратно, его необходимость зиждется лишь на его свободе. Только здесь нам труднее полагать единство, чем в предметах природы. Но свобода может быть также абстрактной свободой без необходимости; эта ложная свобода есть произвол, и она есть именно поэтому противоположность себе самой, бессознательная связанность, пустое мнение о свободе, формальная свобода» (Гегель. Лекции по истории философии. Книга первая. СПб., 1993. С. 90).
————————————————————————
[1] Интересно, что примерно в то же историческое время прямо противоположную позицию занял французский драматург Бомарше: «Всякая вера в фатальность унижает человека, отнимает у него свободу, без которой его действия совершенно лишены нравственности». — Л. Зонина пишет во вступительной статье к драматическим произведениям и мемуарам Бомарше. «Эта мысль для Бомарше — важнейшая. Он неоднократно будет к ней возвращаться. Сущность человека не в том, что ему предопределено, не в том, к какому сословию он принадлежит по рождению, — судьба человека зависит от него самого, от его ума и характера. Об этом напомнит Фигаро в своем знаменитом монологе, противопоставляя судьбе графа, который дал «себе труд родиться, только и всего», свою собственную жизнь, потребовавшую от него «такой находчивости, какой в течение века не потребовалось для управления Испанией». — См.: Бомарше. Драматические произведения. Мемуары. Жизнь и похождения Пьера Огюстена Карона де Бомарше. М., 1971. Вариант перевода высказывания Бомарше: «Всякая фатальность унижает человека, поскольку лишает его действия свободы, без которой они безнравственны».
ДРУГИЕ ФИЛОСОФЫ, НАПРОТИВ, ПРОТИВОПОСТАВЛЯЮТ ПОНЯТИЕ СВОБОДЫ ПОНЯТИЮ НЕОБХОДИМОСТИ И ТЕМ САМЫМ СБЛИЖАЮТ ЕГО С ПОНЯТИЕМ СЛУЧАЙНОСТИ, ПРОИЗВОЛА.
Американский философ Герберт Дж. Мюллер пишет, например: «Говоря просто, человек свободен постольку, поскольку он может по собственному желанию браться за дело или отказываться от него, принимать собственные решения, отвечать «да» или «нет» на любой вопрос или приказ и, руководствуясь собственным разумением, определять понятия долга и достойной цели. Он не свободен постольку, поскольку он лишен возможности следовать своим склонностям, а в силу прямого принуждения или из боязни последствий обязан поступать вопреки собственным желаниям, причем не играет роли, идут эти желания ему на пользу или во вред» (Мюллер Г.Дж. О свободе. — Журн.»Америка», № 89. С. 24).
Сравн. у Ж.-П. Сартра: «Я утратил свободу, я больше не властен делать то, что хочу» (Ж.-П. Сартр. Роман «Тошнота», Вторник, 3 января).
Подобное понимание свободы (по принципу «что хочу, то и делаю») мы находим и в немецком философском словаре (См.: Философский словарь (Г. Шмидт. Штутгарт, 1957). Пер. с нем., М., 1961. С. 523), и в “Краткой философской энциклопедии”:
“Свобода — возможность поступать так, как хочется”.
— Это скорее определение не свободы, а своеволия. Тацит по этому поводу хлестко сказал: “Лишь глупцы называют своеволие свободой”. Ср. Хейз: “Возможность делать все, что нам угодно — не вольность и не свобода, скорее это оскорбительное злоупотребление истинной свободой” (См.: Афоризмы. (По иностр. источникам. М., 1966. С. 61).
К сожалению, понимание свободы как возможности поступать так, как хочется, продолжает жить в умах определенной части интеллигенции.
Вот свежий пример. Ныне модный театральный режиссер Константин Богомолов в оправдание своей экстравагантной, скандально-эпатирующей постановки пьесы Оскара Уайльда «Идеальный муж» на сцене МХТ им. А.П.Чехова заявил в интервью телеканалу «Дождь» (22.04.2013 г.), что он действовал как свободный человек, которого никто и ничто не сдерживает:
Обращает на себя внимание последняя фраза: «Этим надо просто пользоваться». — Я бы сказал: довольно-таки циничное заявление.
И еще: обращает на себя внимание отсутствие морально-нравственной оценки. К.Богомолов говорит только об эстетической и политической составляющих свободы. Во имя ложно понятой художественности побоку мораль, побоку моральная щепетильность, совестливость.
Такое умонастроение характерно для определенной части нынешней художественной интеллигенции. Если свобода — право делать, что ты хочешь, то какие могут быть ссылки на «надо и нельзя», т.е. какие могут быть моральные ограничения, императивы, угрызения совести?!
Аргумент художественности (художественной свободы) стал фактически единственным основанием для театральной постановки, стал использоваться в качестве индульгенции для показа и оправдания всякой мерзости. Отсюда имморализм, потеря нравственных ориентиров.
Гегель, имея в виду такое понимание свободы, справедливо заметил: «Когда мы слышим, что свобода состоит в возможности делать все, чего хотят, мы можем признать такое представление полным отсутствием культуры мысли» (Гегель. Соч. Т. 1. С. 44). В другом месте Гегель, критикуя кантовский тезис о том, что свобода каждого человека должна быть ограничена не далее тех пределов, которые необходимы для обеспечения равной степени свободы для всех, писал, что в таком случае “свобода понимается только как случайная прихоть и произвол” (См.: Гегель. Энцикл. филос. наук. Т. 3, М., 1977. С. 353-354 [§ 539]). См. также ниже.
А вот остроумное замечание из сборника тюремных афоризмов: делай, что хочешь, но так, чтобы не лишиться этой возможности в будущем.
Еще в античную эпоху появились эти взаимоисключающие точки зрения на свободу. Киники понимали свободу как возможность поступать так, как хочется. Стоики — как познанную необходимость. Об этом пишет А. Н. Чанышев:
Если можно говорить о позитивной свободе у киников, то это исключительно свобода речи (паррэсиа), которая принимала у них форму свободы говорить дерзости самим царям. Но не только царям. Свободную речь Диогена Синопского, философа-обличителя, речь, «полную серьезного смысла и угроз», мало кто мог вынести (Анткин, 134). Этим Диоген Синопский был противоположностью Антисфена Афинского, который «сладостью своей речи мог приворожить кого угодно» (VI, 14). Негативная свобода киников хорошо видна из слов жившего много позднее римского стоика Эпиктета, который был знаком с сочинениями Антисфена и который рассказывал о том, чему он из них научился: «Он (Антисфен. — А. Ч.) научил меня тому, что является моим и что мне не принадлежит. Богатства не мои, родственники, близкие, друзья, слова, привычные ценности, общение с людьми — все это чужое. — Что же принадлежит тебе? — Мои представления. Они, — учил он, — никому не подвластны, зависят только от меня, и никто не может не им помешать, никто не заставит пользоваться ими иначе, чем я хочу» (Анткин, 112).»
Киник Антисфен не случайно употребил это слово «хочу». Оно является ключевым в случайностной трактовке свободы. Когда делается упор на «хочу» и игнорируется «надо», тогда и возникает крен в сторону своеволия, каприза, прихоти, произвола.
О стоиках А.Н.Чанышев пишет: «СТОИКИ ПОНЯЛИ СВОБОДУ ПО-РАБСКИ. ЭТО ОНИ ПУСТИЛИ НЕЛЕПУЮ ИДЕЙКУ О СВОБОДЕ КАК ПОЗНАННОЙ НЕОБХОДИМОСТИ. (Выделено мной — Л. Б.). Стоический мудрец пассивен, он примиряется со всем происходящим, теша себя иллюзией, что в целом все хорошо и прекрасно, и все, что происходит, происходит по промыслу вселенского бога-разума.
Но понять такое могут только мудрецы. Поэтому только они свободны. Все остальные, независимо от своего социального положения, рабы.
Таким образом, Зенон-стоик в еще большей мере, чем это было на самом деле, отверг полисную социально-политическую систему классической Греции, которая как раз и жила «особыми городами и общинами, управляемыми различными уставами» (и эта жизнь продолжалась и в эллинистические времена, только греческие города утратили суверенитет, жили же они все равно обособленно и по своим законам и обычаям, плюралистическое разнообразие сохранялось), и продолжил линию кинического космополитизма.
Любопытна связь идеи свободы как познанной необходимости с идеей единства, «общей жизни и единого распорядка». А. Н. Чанышев совершенно справедливо связал эти идеи стоиков. Вспомним, у Спинозы тоже указанные идеи были рядом (идея субстанции, единства природы и мира и идея свободы как познанной необходимости; сюда можно еще присовокупить отрицание голландским философом реального существования случайности). И в марксизме мы наблюдаем ту же картину: как в отношении свободы, так и в отношении единства. Там, где свобода понимается как познанная необходимость, неизбежно гипертрофированное стремление к единству-унификации, «общей жизни и единому распорядку». И наоборот.
У Иосифа Флавия в «Иудейских древностях» (последняя треть I в. н. э.) есть весьма интересный фрагмент, в котором он рассказывает о разном отношении иудаистских сект к вопросу о роли предопределения и случая в жизни человека. Вот что он пишет:
«…существовало среди евреев три сек¬ты, которые отличались различным друг от друга мировоззрением. Одна из этих сект называлась фарисейскою, другая саддукейскою, третья ессейскою. Фарисеи утверждали, что кое-что, хотя далеко и не все, совершается по предопределению, иное же само по себе может случиться. Секта ессеев учит, что во всем проявляется мощь предопределения и что все, постигающее людей, не может случиться без и помимо этого предопределения. Саддукеи, наконец, совершенно устраняют все учение о предопределении, признавая его полную несостоятельность, отрицая его существование и нисколько не связывая с ним результаты человеческой деятельности. При этом они говорят, что все лежит в наших собственных руках, так что мы сами являемся ответственными за наше благополучие, равно как сами вызываем на себя несчастия своею нерешимостью» (Флавий Иосиф. Иудейские древности. СПб., 1900. С. 25-26).
Этот фрагмент свидетельствует о том, что уже древние довольно-таки четко и во всей полноте представляли себе проблему соотношения необходимости, случайности и свободы.
Очень непросто, конечно, осознать присутствие в свободе обоих моментов: случайности и необходимости. Рассудочная мысль бьется в тисках «или». В марксистской философии несмотря на то, что все считали себя диалектиками, существовала какая-то случайнобоязнь при оценке и характеристике свободы. Вот что писал, например, И.В. Бычко:
““Существование случайности. — утверждает один из ведущих представителей американского натурализма К. Ламонт, — порождает свободу выбора, хотя и не гарантирует, что она действительно осуществится» (C. Lamont. Freedom of Choice Affirmed. N.Y. 1967, p. 62). Отождествив (или по крайней мере чрезмерно сблизив) свободу со случайностью, Ламонт на этом основании — совершенно в духе материализма ХVIII в. — противопоставляет свободу детерминизму» (Бычко И.В. В лабиринтах свободы. М., 1976. С. 85).
Некоторые наши философы буквально «зациклились» на формуле “свобода есть познанная необходимость». Между тем сам Гегель, если брать в совокупности все его высказывания о свободе, не понимал так упрощенно эту категорию. Он в сущности признавал, что свобода содержит в снятом виде оба момента: случайность и необходимость, а не только одну необходимость. Так, в Малой логике (§ 145) он говорит о голом произволе как воле в форме случайности. С другой стороны, он не отрицает, что истинно свободная воля в снятом виде содержит в себе произвол (воля «содержит в себе случайное в форме произвола, но содержит его в себе лишь как снятый момент»). В другом месте Малой логики (§ 182) он писал, что «истинное и разумное понятие свободы содержит в самом себе необходимость как снятую”. Таким образом, приписываемый Гегелю взгляд, что свобода есть познанная необходимость есть всего лишь полуправда, которая искажает сложное и многогранное представление немецкого мыслителя о свободе.
— Новая редакция соответствующего раздела книги «Либерализм и свобода» (см. здесь сокращенный текст книги под названием «Свобода»)