Is that you john wayne is this me перевод

Тёмный рыцарь: Возрождение легенды

«Тёмный ры́царь: Возрождение легенды» (англ. The Dark Knight Rises ) — третья по счёту и завершающая экранизация комиксов про Бэтмена, снятая Кристофером Ноланом с Кристианом Бэйлом в главной роли.

Теглайн: И разгорится пламя

Содержание

Цитаты [ править ]

Бэйн [ править ]

Неважно, кто мы такие. важно то, какой у нас план. — в самолёте

It doesn’t matter who we are… what matters is our plan.

Никому не было до меня никакого дела, пока я не надел маску. — в самолёте

No one cared who I was until I put on the mask.

Успокойтесь, доктор. Сейчас не время бояться. Оно ещё наступит.

Calm down, Doctor! Now’s not the time for fear.

[После того как Бэтмен погасил свет] О-о, ты думаешь, что тьма – твой союзник. Ты почти приспособился ко тьме. А я родился в ней, насквозь пропитан ей. Я не видел света, пока не превратился в мужчину. Свет стал для меня чем-то слепящим. [После попытки атаковать Бэйна] Тени предают тебя, потому что они принадлежат мне.

Oh, you think darkness is your ally. You merely adopted the dark. I was born in it, molded by it. I didn’t see the light until I was already a man. By then, it was nothing to me but blinding! The shadows betray you because they belong to me.

Здесь я понял, что не бывает истинного отчаяния без надежды. — в Яме

I learned here that there can be no true despair without hope.

Альфред Пенниуорт [ править ]

Помните как вы покинули Готэм? До этих событий, до Бэтмена? Вас не было семь лет. Семь лет я ждал, надеясь, что вы не вернётесь. Каждый год я брал отпуск. Я ездил во Флоренцию, там есть кафе на берегу реки Арно. Каждый вечер я садился там и заказывал Фернет-Бранка. Я представлял себе, что вот я взгляну через столики и увижу вас вместе с женой и, может, с парой ребятишек. Вы ничего не скажете мне, я вам тоже. Но мы оба поймём, что вы справились, что вы счастливы. Я не хотел, чтобы вы возвращались в Готэм. Я всегда знал, что здесь вас не ждёт ничего, кроме боли и несчастья. И я желал вам совсем другой жизни. И сейчас желаю.

Remember when you left Gotham? Before all this, before Batman? You were gone seven years. Seven years I waited, hoping that you wouldn’t come back. Every year, I took a holiday. I went to Florence, there’s this cafe, on the banks of the Arno. Every fine evening, I’d sit there and order a Fernet Branca. I had this fantasy, that I would look across the tables and I’d see you there, with a wife and maybe a couple of kids. You wouldn’t say anything to me, nor me to you. But we’d both know that you’d made it, that you were happy. I never wanted you to come back to Gotham. I always knew there was nothing here for you, except pain and tragedy. And I wanted something more for you than that. I still do.

Джеймс Гордон [ править ]

Теперь ты детектив, сынок. Отныне тебе запрещается верить в совпадения. — Джону Блэйку при его переводе в детективы

You’re a detective now, son. You’re not allowed to believe in coincidences anymore.

Я вижу прекрасный город и чудесный народ, поднявшийся из бездны. Я вижу жизни тех, за кого я отдаю свою жизнь – мирные, деятельные, процветающие и счастливые. Я вижу, что оставил след в их сердцах, а так же в сердцах всех их потомков, на много поколений вперёд. То, что я делаю сегодня, неизмеримо лучше всего, что я когда-либо делал; и тот покой, что я обрету, не сравнится ни с чем, что мне довелось знать. — Речь на похоронах Брюса Уэйна

I see a beautiful city and a brilliant people rising from this abyss. I see the lives for which I lay down my life, peaceful, useful, prosperous and happy. I see that I hold a sanctuary in their hearts, and in the hearts of their descendants, generations hence. It is a far, far better thing that I do, than I have ever done; it is a far, far better rest that I go to than I have ever known[1].

Джон Блэйк [ править ]

Немногие знают, каково это — злиться до беспамятства. Они понимают, приёмные родители, они всё понимают… до поры. И хотят, чтобы озлобленный малыш сделал то, чего он не может — не страдал. И потом они перестают понимать. Они отдают озлобленного мальчика в приют. Я слишком поздно это понял. Нужно скрывать злобу, учиться улыбаться перед зеркалом. Будто надевать маску.

Not a lot of people know what it feels like to be angry, in your bones. I mean, they understand, foster parents, everybody understands, for awhile. Then they want the angry little kid to do something he knows he can’t do, move on. So after awhile they stop understanding. They send the angry kid to a boy’s home. I figured it out too late. You gotta learn to hide the anger, practice smiling in the mirror. It’s like putting on a mask.

Миранда Тейт / Талия аль Гул [ править ]

Страдания закаляют характер. — о банкротстве Брюса Уэйна

Suffering builds character.

Брюс Уэйн / Бэтмен [ править ]

Героем может быть любой. Даже обычный человек, который просто накидывает куртку на плечи ребёнка, чтобы он знал, что мир не погиб. — Джиму Гордону, напоминая ему о дне смерти своих родителей

Hero can be anyone. Even a man doing something as simple and reassuring as putting a coat around a young boy’s shoulders to let him know the world hadn’t ended.

Диалоги [ править ]

Конгрессмен: К весне мэр уволит его.
Питер Фоули: Неужели? Но он герой.
Конгрессмен: Герой войны. А сейчас мирное время. — про Джима Гордона

Congressman: The Mayor going to dump him in the spring.
Foley: Really? But he’s a hero.
Congressman: War hero. This is peace time.

Джим Гордон: Мы вместе сражались, а потом ты исчез.
Брюс Уэйн: Бэтмен стал никому не нужен. Мы победили.
Джим Гордон: Опираясь на ложь. А теперь зло пытается восстать оттуда, где мы его похоронили. Бэтмен должен вернуться.
Брюс Уэйн: А если он больше не существует?
Джим Гордон: Он должен… обязан. — Брюс Уэйн в маске у Джима Гордона в больнице

Jim Gordon: We were in this together, and then you were gone.
Bruce Wayne: The Batman wasn’t needed anymore. We won.
Jim Gordon: Based on a lie. And now there’s evil rising from where we tried to bury it. The Batman must come back.
Bruce Wayne: What if he doesn’t exist anymore?
Jim Gordon: He must… he must…

Селина Кайл: Надвигается буря, мистер Уэйн. Советую вам и вашим друзьям задраить люки, ведь когда она обрушится, вы будете удивляться, как вы могли жить так роскошно, не делясь ничем с остальными людьми.
Брюс Уэйн: Вы как будто ждёте этого.
Селина Кайл: Я приспособлюсь.

Selina: There’s a storm coming, Mr. Wayne. You and your friends better batten down the hatches, because when it hits, you’re all gonna wonder how you ever thought you could live so large and leave so little for the rest of us.
Bruce Wayne: You sound like you’re looking forward to it.
Selina: I’m adaptable.

Альфред: Если вы всерьёз рассматриваете возможность вернуться, вам стоит знать слухи относительно Бэйна.
Брюс Уэйн: Я весь во внимании.
Альфред: Есть одна тюрьма в более древней части планеты. «Яма», куда людей бросают страдать и умирать. Но иногда человек возрождается из тьмы. Иногда Яма кого-то посылает к нам.
Брюс Уэйн: Бэйна.
Альфред: Бэйн. Был рождён и вырос в преисподней.
Брюс Уэйн: Рождён в тюрьме?
Альфред: Никто не знает, почему и как он сбежал. Зато известно, что после этого его тренировал Ра’с аль Гул, ваш наставник.
Брюс Уэйн: Бэйн был членом Лиги Теней?
Альфред: И затем его изгнали из неё. А с любым человеком, кто слишком силён для Ра’с аль Гула, вряд ли стоит шутить.
Брюс Уэйн: Не знал, что все думают, будто я шучу с преступниками.
Альфред: Это в прошлом. Вы можете замотать ногу и снова надеть на себя маску, но это не сделает вас тем, кем вы были.
Брюс Уэйн: Если Бэйн такой, как ты говоришь, я нужен Готэму.
Альфред: Городу нужен Брюс Уэйн. Ваши средства, ваши знания. Ему не нужно ваше тело или ваша жизнь. Ваше время прошло.
Брюс Уэйн: Ты боишься, что если я вернусь туда, я проиграю?
Альфред: Нет. Я боюсь, что вы этого хотите. — В пещере, Альфред наблюдает, как Брюс Уэйн вновь готовится стать Бэтменом после перерыва в восемь лет

Alfred: If you’re seriously considering going back out there, you should hear the rumors surrounding Bane.
Bruce Wayne: I’m all ears.
Alfred: There is a prison in a more ancient part of the world. A pit where men are thrown to suffer and die. But sometimes a man rises from the darkness. Sometimes the pit sends something back.
Bruce Wayne: Bane.
Alfred: Bane. Born and raised in hell on earth.
Bruce Wayne: Born in a prison?
Alfred: No one knows why, or how he escaped. But they do know that once he did, he was trained by Ra’s Al Ghul, your mentor.
Bruce Wayne: Bane was a member of the League of Shadows?
Alfred: And then he was excommunicated. And any man who is too extreme for Ra’s Al Ghul is not to be trifled with.
Bruce Wayne: I didn’t realize I was known for trifling with criminals.
Alfred: That was then. And you can strap up your leg and put your mask back on. But that doesn’t make who you were.
Bruce Wayne: If this man is everything that you say he is, then the city needs me.
Alfred: The city needs Bruce Wayne. Your resources, your knowledge. It doesn’t need your body, or your life. That time has passed.
Bruce Wayne: You’re afraid that if I go back out there, I’ll fail.
Alfred: No. I’m afraid that you want to.

Альфред: Я отдам это мистеру Фоксу, но на этом всё. Я зашил ваши раны, починил кости, но я не буду хоронить вас. Я похоронил достаточно членов семьи Уэйн.
Брюс Уэйн: Ты уходишь?
Альфред: Вы видите лишь один конец своего путешествия. Уйти — это всё, что я могу, чтобы вы поняли наконец: вы больше не Бэтмен. Вам надо найти другую дорогу. Вы мечтали покончить с этим, вырваться из этой ужасной пещеры.
Брюс Уэйн: Альфред, Рэйчел погибла, зная что мы с ней решили быть вместе. Это и была моя жизнь вне пещеры. Я не могу просто жить иначе. Она… она тоже не могла.
Альфред: А если могла?
Брюс Уэйн: Её уже не вернуть, к сожалению.
Альфред: Что если перед своей смертью она написала письмо, где сказала что выбрала Харви Дента, а не вас. И что если, чтобы не мучить вас, я это письмо сжёг.
Брюс Уэйн: Как ты смеешь использовать Рэйчел, чтобы остановить меня?
Альфред: Я использую правду, мистер Уэйн. Возможно пришло время принять правду, какой бы горькой она не была. Мне очень жаль.
Брюс Уэйн: Тебе жаль? Ты пытаешься разрушить мой мир и ждёшь, что я пожму тебе руку.
Альфред: Нет, нет, нет… Я знаю, что это значит.
Брюс Уэйн: И что же?
Альфред: Вы теперь возненавидите меня. А ещё это значит потерять человека, о котором я заботился с первого его крика, разнёсшегося эхом по всему дому. Но также это значит спасти вашу жизнь. И это — самое главное.
Брюс Уэйн: Прощай, Альфред.

Alfred: I’ll get this to Mr. Fox, but no more. I’ve sewn you up, I’ve set your bones, but I won’t bury you. I’ve buried enough members of the Wayne family.
Bruce Wayne: You’ll leave me?
Alfred: You see only one end to your journey. Leaving is all I have to make you understand, you’re not Batman anymore. You have to find another way. You used to talk about finishing a life beyond that awful cave.
Bruce Wayne: Rachel died believing that we would be together; that was my life beyond the cave. I can’t just move on. She didn’t, she couldn’t.
Alfred: What if she had? What if, before she died, she wrote a letter saying she chose Harvey Dent over you? And what if, to spare your pain, I burnt that letter?
Bruce Wayne: How dare you use Rachel to try to stop me?
Alfred: I am using the truth, Master Wayne. Maybe it’s time we all stop trying to outsmart the truth and let it have its day. I’m sorry.
Bruce Wayne: You’re sorry? You expect to destroy my world and then think we’re going to shake hands?
Alfred: No… no, I know what this means.
Bruce Wayne: What does it mean?
Alfred: [voice breaking] It means your hatred… and it also means losing someone that I have cared for since I first heard his cries echo through this house. But it might also mean saving your life. And that is more important.
Bruce Wayne: Goodbye, Alfred.

Bruce Wayne: Why didn’t you just kill me?
Bane: You don’t fear death, you welcome it. Your punishment must be mastered here.
Bruce Wayne: You’re the charger?
Bane: Yes. But not of your body. Of your soul.

Слепой заключённый: Ты не боишься смерти. Думаешь, это делает тебя сильнее? Ошибаешься.
Брюс Уэйн: Почему?
Слепой заключённый: Как двигаться быстрее, чем ты можешь, сражаться дольше, чем ты можешь, без самого мощного душевного импульса — страха смерти? — после очередной неудачной попытки Уэйна вылезти из Ямы

Blind Prisoner: You do not fear death. You think this makes you strong? It makes you weak.
Bruce Wayne: Why?
Blind Prisoner: How can you move faster than possible? Fight longer than possible? Without the most powerful impulse left in you. The fear of death.

Джон Блэйк: Ведь никто никогда не узнает кто спас целый город.
Джим Гордон: Они знают. Это был Бэтмен. — Гордон говорит о маске Бэтмена, как о символе

Jone Blake: No one ever going to know who saved the entire city.
Jim Gordon: They know. It was The Batman.

На странице представлены текст и перевод с английского на русский язык песни «Call The Police» из альбомов «King Jammy’s: Selector’s Choice Vol. 1» и «1985 Sleng Teng Extravaganza» группы John Wayne.

Текст песни

It’s a robbery! Call the police for me! Aye! Wha da da da dang Wha da da da dang-dang, aye! Bang-beda, angly-bo, ongly-bang Wha-da-da-da-da-da-da-da dang You just! Call the police for me You tell them, «it’s a case of emergency!» Jah know, two robbers just jook down me Them go inna mi pocket, take out mi money Them go around my neck, take ‘way mi jewelry Them go upon mi finger, take ‘way mi ring, you see? Hey! You just! Call the police for me The gun weh them jook me with is a M3 Hey! You just! Call the police for me No matter if them performance speed or ready Mi tell you, John Wayne, him come fi tell everybody Mi flashing mi lyrics ’round so, reality Mi come from mi mother, come from mi daddy Mi born and mi grow a Kingston City Mi nice up New York, and Canada City And when mi hold the mic, a just reality Hey! You just! Call the police for me Tell them, «it’s a case of emergency!» Lord, two robbers just jook down me The gun weh them jook me with is a M3 Them go inna mi pocket, take out mi money Them go around my neck, take ‘way mi jewelry I tell you, Mr. Wayne, him come fi tell everybody And when mi hold the mic, mi please you and me Hey! It’s me, it’s me, it’s me, it’s me, it’s John Wayne-y It’s me, it’s me, it’s me, it’s me, it’s John Wayne-y Mi dub it in one, mi dub it in two, mi dub it inna three Mi dub it in one, mi dub it in two, mi dub it inna three And me is a youth mi come fi please everybody And me is a youth mi come fi please everybody Just! Call the police for me Tell them, «it’s a case of emergency!» Lord, two robbers just jook down me Go inna mi pocket, take out mi money Hear wha’ dem say! «John Wayne, the life in the ghetto nuh easy» Hey! «Search we pocket, we nuh have no money» «We baby mother ’round a back a stare pon we» «We little baby crying ’cause him feel hungry» «Him wake up this morning and him don’t drink no tea» «We come out a street, we a look money» But, just! Call the police for me Tell them, «it’s a case of emergency!» Lord, two robbers just jook down me Go inna mi pocket, take ‘way mi money Little after that, them take ‘way mi jewelry I tell you, Mr. Wayne, him come fi tell everybody The gun weh them jook me with is a M3 The gun weh them jook me with is a Speci’y Hey! It’s me, it’s me, it’s me, it’s me, it’s John Wayne-y It’s me, it’s me, it’s me, it’s me, it’s John Wayne-y Listen to what them say to me «The life in the ghetto, say it’s easy» «Just search we pocket, we nuh have no money» «We baby mother ’round a back a stare pon we» «We little baby crying ’cause him feel hungry» «Him wake up this morning and him don’t drink no tea» «Somewhere we haffi look it!» «Go let me tell you, somewhere we haffi look it!» But wha’ mi say? Just! Call the police for me Tell them, «it’s a case of emergency!»…

Перевод песни

It’s like, I just love a cowboy

Короче, я просто люблю одного ковбоя.

I’m just like, I just, I know, it’s bad

Я такая. Я просто. Я знаю, это плохо,

But I’m just like

И я ему говорю, типа,

Can I just like, hang off the back of your horse

Может, я просто слезу с твоей лошади

And can you go a little faster?

И ты уже поскачешь быстрее?

3 am, mustang speedin’

3 утра, разгоняющийся мустанг,

Two lovers, headed for a dead end

Двое влюблённых мчатся прямо в тупик.

Too fast, hold tight

Слишком быстро, держись крепче,

He laughs runnin’ through the red lights

Он смеётся, проезжая на красный.

Hollerin’ over, rubber spinnin’

Перекрикиваю гул тормозящих шин,

Big swig, toss another beer can

Делаю большой глоток и кидаю ему ещё одну банку пива.

Too lit tonight

Этой ночью слишком светло,

Prayin’ on the moonlight

Молюсь лунному свету.

Every John is just the same

Любой Джон не отличается от другого,

I’m sick of their city games

Я так устала от их городских игр.

I crave a real wild man

Мне нужен настоящий дикарь,

I’m strung out on John Wayne

Я помешана на Джон Уэйне.

(dat — doo — deet — doe)

(dat — doo — deet — doe, dat — doo — deet — doe)

Baby let’s get high, John Wayne

Милый, давай кайфанём, мой Джон Уэйн.

(dat — doo — deet — doe)

(dat — doo — deet — doe, dat — doo — deet — doe)

Baby let’s get high, John Wayne

Милый, давай кайфанём, мой Джон Уэйн.

Blue collar and a red-state treasure

Синий воротничок и богатство красного штата,

Love junkie on a three-day bender

Опьянённая любовью после трёхдневного кутежа.

His grip, so hard

Его хватка так крепка,

Eyes glare, trouble like a mug shot

Глаза сияют, от него неприятностей столько, как будто он в розыске.

“Is That You John Wayne? Is This Me?” – Problems of Identity in Stanley Kubrick’s Full Metal Jacket

Although initially received with bewilderment, Full Metal Jacket (1987) now stands among the key works in Stanley Kubrick’s exploration of identity and its problematic nature. Fairly closely adapted from Gustav Hasford’s 1979 novel The Short-Timers, Kubrick’s film follows a young recruit dubbed Private Joker (played by Matthew Modine) – tellingly, we never learn his real name – as he moves from basic training on Parris Island to the hell of Vietnam. The screenplay was written by Kubrick in collaboration with Michael Herr, author of Dispatches (1), from which many details – including the key image of the words ‘Born to Kill’ “placed in all innocence next to the peace symbol” on Joker’s helmet – were directly taken.

In Full Metal Jacket, Kubrick continues his concern with the limits of free will already evident in such diverse figures as Humbert Humbert (James Mason) in Lolita (1961), the eponymous protagonist of Barry Lyndon (1975), the HAL 9000 computer in 2001: A Space Odyssey (1968), The Shining (1980)’s Jack Torrance (Jack Nicholson) and A Clockwork Orange (1971)’s Alex (Malcolm McDowell). In Full Metal Jacket, this theme is explored through the sadistic process according to which young recruits have their individual personalities broken down so that they can be rebuilt as fighting machines. Kubrick’s fascination with supposedly flawless systems running out of control (evident in all his films) emerges when Pyle (Vincent D’Onofrio) shoots his creator, thus becoming the perfect killer Sergeant Hartman (Lee Ermey) hoped to shape (this is even clearer in the novel, where the DI’s final words are “Private Pyle, I’m proud…”).

Many reviewers took Full Metal Jacket to task for the seemingly random quality of its final two-thirds. Yet, as Bill Krohn has argued (2), the malfunctioning system here is the narrative itself. The opening section on Parris Island is distinguished by the precision and clarity of Kubrick’s techniques, which reflect Sergeant Hartman’s single-mindedness: once this oppressive author/father-figure has been eliminated, the film ‘deteriorates’ into a series of randomly connected scenes showing Joker drifting with no apparent goal. For P. L. Titterington, journeys of “dubious meaning and purpose” (3) link Kubrick with Fuller and Godard, and Joker’s passage through Vietnam is accompanied by neither narrative urgency (even the climactic confrontation with a sniper occurs simply because the squad has taken a wrong turn) nor moral growth.

If Hartman’s ambition – to prepare fresh recruits for combat – is chillingly unambiguous, Joker’s purpose is vague to the point of madness. Even in Oliver Stone’s Platoon (1986), which attempted to depict the Vietnam War’s insanity, Charlie Sheen’s character had a clear goal: to survive. But Kubrick refuses even this motivation: if Stone’s hero could escape Vietnam and return to “the world”, for Kubrick there is only one world, a “world of shit” which cannot be transcended.

Kubrick’s loss of faith in narrative is thus linked with an increasingly pessimistic view of democratic institutions: whereas 2001‘s mysterious black monolith had some kind of ultimate (if ungraspable) purpose, Full Metal Jacket‘s structural collapse reinforces its critique of the ideological confusion which led to America’s invasion of Vietnam. All the talk about safeguarding ‘democracy’ is exposed as just that – talk. According to the director, “Vietnam was probably the first war that was run – certainly during the Kennedy era – as an advertising agency might run it. It was mingled with cost-effective estimates and phony statistics and kill ratios and self-deceiving predictions about how victory was the light at the end of the tunnel” (4). This theme had fascinated Kubrick since at least the time of Dr Strangelove (1963), in which the deaths of millions were referred to in terms of acceptable losses, ‘regrettable’ situations and ‘getting our hair mussed’. Similarly, Full Metal Jacket‘s protagonists discuss mass-destruction in language more appropriate to Madison Avenue or a baseball game (“How about getting with the program? Why don’t you jump on the team and come in for the big win?”). Normality and abnormality are imbricated to the point where no meaningful distinction can be made between them: Hartman holds up Lee Harvey Oswald and Texas sniper Charles Whitman as ideals to which true Americans should aspire, while Joker’s ‘natural’ humane impulses are what ultimately enable him to take the life of a human being (his insistence on granting the Vietnamese sniper a quick death is regarded with undisguised admiration by his fellow ‘grunts’, but for all the wrong reasons).

According to Kubrick’s daughter Anya, “War brings situations that expose the essence of someone’s personality. What the driving forces are” (5), and that irreconcilable division Kubrick finds within the human personality is at its clearest here: Joker’s peace symbol implies the precise opposite of the words – ‘Born to Kill’ – written on his helmet (one could ask for no better example of Kubrick’s ability to communicate ideas through individual images of great resonance), and Joker attempts to justify this by claiming “I was trying to suggest something about the duality of man, the Jungian thing”. The recruits may chant “I love working for Uncle Sam, lets me know just who I am”, but the problem of identity, of knowing ‘just who I am’, is addressed more problematically by Joker’s first words: “Is that you John Wayne? Is this me?” This oddly phrased line may be taken verbatim from Hasford’s novel (though there it is delivered by Cowboy, with Joker responding “I think I’m going to hate this movie”), but it clearly recalls Clare Quilty (Peter Sellers)’s introductory dialogue in Lolita: “I’m Spartacus. You come to free the slaves or something?” Kubrick often structured his films as games of doubles and doubling, depicting the world as a dualistic place in which one can be John Wayne/Spartacus and something else entirely. After the early ’70s, the violent working out of an Oedipal structure – in which the father is destroyed by the son – becomes increasingly important in his cinema: Alex lashes out at a series of father figures, Barry Lyndon (Ryan O’Neal) is crippled during a duel with his son, Jack Torrance is outwitted by his offspring, and Sergeant Hartman dies at the hands of a young man he had turned into a killer. But Joker’s relationship with Hartman, like Humbert’s with Quilty, is equally that of a mirror and its reflection. Joker is presented (or rather presents himself) as a humanitarian, but Kubrick gradually strips away all such notions: though initially reluctant to torment Pyle, Joker eventually beats him with more ferocity than anyone else.

If Kubrick’s films are about the workings of a mechanism, they lead inexorably to climaxes in which the intended end product – an individual converted into a tool in the service of some greater power – finally emerges: 2001‘s Star Child, A Clockwork Orange‘s ‘reformed’ Alex, his violence now to be used on behalf of an oppressive state, The Shining‘s Jack Torrance, revealed as having always been a pawn of the Overlook Hotel’s ‘ghosts’, and Full Metal Jacket‘s Private Joker, whose sensitivity will be precisely what enables him to complete his training and become a killer. Although they may superficially imply a tentative hope, Joker’s final words – “I am alive, and I am not afraid” – suggest the closing of a trap, the precise equivalent of A Clockwork Orange‘s “I was cured all right”.

Данный перевод песни на русском языке является художественным, т.е. перевод недословный. Чтобы узнать дословный перевод песни, можете наводить мышкой на английские слова.

Who is it?

I gave her money
I gave her time
I gave her everything
Inside one heart could find
I gave her passion
My very soul
I gave her promises
And secrets so untold

And she promised me forever
And a day we’d live as one
We made our vows
We’d live a life anew
And she promised me in secret
That she’d love me for all time
It’s a promise so untrue
Tell me what will I do?

And it doesn’t seem to matter
And it doesn’t seem right
‘Cause the will has has brought
No fortune
Still I cry alone at night
Don’t you judge of my composure
‘Cause I’m lying to myself
And the reason why she left me
Did she find in someone else?

(Who is it?)
It is a friend of mine
(Who is it?)
Is it my brother?
(Who is it?)
Somebody hurt my soul
(Who is it?)
I can’t take this stuff no more

I am the damned
I am the dead
I am the agony inside
The dying head
This is injustice
Woe unto thee
I pray this punishment
Would have mercy on me

And she promised me forever
That we’d live our life as one
We made our vows
We’d live a love so true
It seems that she has left me
For such reasons unexplained
I need to find the truth
But see what will I do?

And it doesn’t seem to matter
And it doesn’t seem right
’cause the will has brought
No fortune
Still i cry alone at night
Don’t you judge of my composure
’cause i’m bothered everyday
And she didn’t leave a letter
She just up and ran away

(Who is it?)
It is a friend of mine
(Who is it?)
Is it my brother?
(Who is it?)
Somebody hurt my soul, now
(Who is it?)
I can’t take it ’cause I’m lonely

(Who is it?)
It is a friend of mine
(Who is it?)
Is it my brother?
(Who is it?)
Somebody hurt my soul, now
(Who is it?)
I can’t take it ’cause I’m lonely

And it doesn’t seem to matter
And it doesn’t seem right
‘Cause the will has brought
No fortune
Still I cry alone at night
Don’t you judge of my composure
‘Cause I’m lying to myself
And the reason why she left me
Did she find in someone else?

And it doesn’t seem to matter
And it doesn’t seem right
‘Cause the will has brought
No fortune
Still I cry alone at night
Don’t you judge of my composure
‘Cause I’m bothered everyday
And she didn’t leave a letter
She just up and ran away

Кто это?

Я давал ей деньги,
Я дарил ей время,
Я дарил ей всё,
Что можно найти в сердце.
Я дарил ей страсть,
Саму свою душу.
Я дал ей обещания
И секреты не рассказанные.

И она пообещала мне вечность,
И день, что мы проживём как единое целое,
Мы дали клятвы,
Что проживём жизнь заново.
И она пообещала мне втайне,
Что будет любить меня вечно.
Это обещание так неискренне,
Скажите мне, что я буду делать?

И это, кажется, не имеет смысла.
И это не кажется правильным.
Ведь сила воли не принесла
Счастья.
К тому же я плачу одиноко ночью.
Не судите по моему спокойствию,
Потому что я обманываю самого себя.
И причину того, что она ушла,
Она нашла в ком-то другом.

Кто это?
Это друг мой?
Кто это?
Это мой брат?
Кто это?
Кто-то ранил мою душу
Кто это?
Я больше не могу вынести это.

Я проклят.
Я умер.
Я — агония внутри
Умирающего разума.
Это несправедливо
Горе тебе.
Я молюсь, чтобы это наказание
Смилостивилось надо мной.

И она пообещала мне вечность,
И день, что мы проживём как единое целое,
Мы дали клятвы,
Что мы будем жить любовью такой искренней.
Кажется, что она оставила меня
По необъяснённым причинам.
Мне нужно найти истину,
Но представьте, что я буду делать?

И это, кажется, не имеет смысла.
И это не кажется правильным.
Ведь сила воли не принесла
Счастья.
К тому же я плачу одиноко ночью.
Не судите по моему спокойствию,
Потому что я переживаю каждый день.
И она не оставила письма,
Он просто ушла.

Кто это?
Это друг мой?
Кто это?
Это мой брат?
Кто это?
Кто-то ранил мою душу?
Кто это?
Я больше не могу вынести это, мне так одиноко!

Кто это?
Это друг мой?
Кто это?
Это мой брат?
Кто это?
Кто-то ранил мою душу?
Кто это?
Я больше не могу вынести это, мне так одиноко!

И это, кажется, не имеет смысла.
И это не кажется правильным.
Ведь сила воли не принесла
Счастья.
К тому же я плачу одиноко ночью.
Не судите по моему спокойствию,
Потому что я обманываю себя.
И причина, по которой она бросила меня,
Она нашла кого-то ещё?