карету мне карету что означает
Откуда фраза «Карету мне, карету!»?
Кто написал «Сюда я больше не ездок! Карету мне, карету»?
Какому персонажу принадлежат слова «Карету мне, карету!»?
Знаменитую фразу произнес Александр Чацкий, главный герой произведения Грибоедова «Горе от ума».
Скрывается за ней его сильное и острое желание немедленно уехать из Москвы, пребывание в которой стало для него жесточайшим разочарованием.
Прямой и честный максималист не смог смириться с нравами, царящими в этом городе, где человека оценивают не по качествам, а по доходу и происхождению; где ложь и подхалимаж является необходимым условием выживания и достижения успеха, а честность и ум считаются недостатками и пороками.
Эта фраза главного героя Чадского из произведения А.С. Грибоедова, поэта-дипломата, написавшего единственный шедевр «Горе от ума».
Фраза «Карету мне, карету!из интересной комедии «Горе от ума» (1824) А. С. Грибоедова (1795—1829). Слова из последнего монолога:
Вон из Москвы! Сюда я больше не ездок!
Бегу, не оглянусь, пойду искать по свету,
езжайте в Тверь. Из детского протеста.
Но только, барин, думается мне:
вам и в Твери уже не будет места,
без котелка, накидки, без сапог?
Уже ли ваш любимый старый дядя
в тверских краях не в шутку занемог?
Ах, полноте, вам родственный узы
едва ль знакомы. Книжные тома
Ах, все-то вы в сомненьях и печали,
в двугривеннике видите алтын.
красивый и настырный сукин сын.
Помчитесь в Тверь или куда подальше?
Ну где же вы видали честных дам?
В каких таких далеких заграницах?
привержены к неправедным судам.
Так стоит ли искать по белу свету
для чувств своих укромный уголок?
Эти слова из комедии Грибоедова «Горе от ума». Фраза находятся в 14-м, предпоследнем явлении произведения, её произносит Чацкий в своём заключительном монологе. Вот отрывок из произведения, где находится эта фраза:
Эту фразу про карету написал Грибоедов. Комедия называется «Горе от ума». В принципе, пьеса со школы известна, текст её популярен поэтому, если хотите припомнить всю реплику, то можно даже в интернете легко найти финал произведения и прочитать. О карете говорил там рассерженный Чацкий.
Жан-Луи Фетжен – французский писатель, журналист и издатель. Имеет образование в сфере средневековой истории и филологии и активно применяет знания в своём творчестве.
Наиболее известен его цикл «Эльфы», состоящий из двух трилогий – «Эльфийские хроники» и «Эльфийская трилогия». Любителям фэнтези он может быть интересен тем, что его книги сочетают в себе историю средневековой Британии, артуровские мифы и элементы фэнтези. В известную историю об объединении Британии, о волшебнике Мерлине и происхождении короля Артура он добавляет противостояние между эльфами, гномами и людьми, которые желают захватить их земли.
У Фетжена есть ещё дилогия исторических романов «Пурпурные королевы», которые пользуются бОльшим успехом у читателей.
Книги Олега Роя мне нравятся. В своих ответах на БВ я уже рассказывала о том, что его новинок появились в последнее время.
Повторяться не буду: иначе буду наказана всевидящей системой.
Список книг Олега Роя (как для взрослых, так и для детей) можно найти на официальном сайте писателя.
Не поняли? Не оторваться, пока не прочтёшь всю эту замечательную книжку. Так и поклонники его в своих отзывах пишут! Ну великолепная книга для детей, подростков и юношества, да и для взрослых! Сейчас всё фэнтези, а это правда! Супер приключения! хорошая завязка, грандиозная развязка! Всё, как говорится, на оном дыхании! Ну, не хуже классиков!Вот что надо переиздавать, рекламировать по телевизору, снимать кино! Её изучать в школе надо, как верно, заметили читатели! Супер книга!
Знакомьтесь, читайте, откройте для себя иной мир, другую жизнь, не пожалеете!
Серию увлекательных и захватывающих исторических детективов про Эраста Фандорина написал Борис Акунин. Кстати, это всего лишь псевдоним, под которым широкому кругу читателей известен грузинский писатель Григорий Чхартишвили. Эраст Петрович Фандорин безусловно яркая личность, а оригинальное изложение Бориса Акунина сделали данную серию книг интересной и желанной для множества людей. Те же, кто не любит читать с нетерпением ждут новой экранизации очередного романа.
(сроки могут сдвигаться в зависимости от скорости набора группы)
•Научитесь «по-писательски» смотреть на мир;
•Поймете, как подойти к написанию книги, чтобы она писалась легко и быстро;
•Узнаете две работающих техники, с помощью которых можно легко писать даже большие романы, и услышите о реальном опыте их применения;
•Услышите от других авторов, как они писали свои первые книги и что им помогало в этом;
•Узнаете, как оставаться писателем, несмотря ни на что.
Ключевое отличие от других курсов
Здесь мы не учим писать статьи или сборники советов. Не рассказываем о том, как шлифовать одну и ту же фразу, добиваясь совершенства. Это задачи других курсов и тренингов.
Мы рассказываем, как стать писателем. Настоящим. Который пишет книги. Любые – от книг на заказ до элитарных романов.
Это еще и особый взгляд на мир. Особое мышление.
И этому тоже можно научиться.
Мы же ходим на тренинги по развитию креативности? Вот! И с писательством то же самое. Писательскому мышлению можно научиться. Если, конечно, у вас есть желание.
Потому что писателем становятся задолго до того, как написана первая строчка.
Что будет на мастер-классе
1.Инструментарий писателя и принципы работы с информацией.
2.Жанры современной литературы и поиск своей ниши.
3.Тайм-менеджмент для писателя.
4.Два метода написания книги.
5.Способы преодоления кризисов.
Монолог Чацкого «Не образумлюсь. виноват. » из комедии «Горе от ума» (текст эпизода, фрагмент, отрывок)
 |
| Чацкий уезжает из дома Фамусова (действие IV явление 14). Художник Д. Кардовский |
Последний монолог Чацкого в комедии «Горе от ума» начинается словами «Не образумлюсь. виноват» и заканчивается знаменитой фразой » Карету мне, карету. «.
Ниже представлен текст последнего монолога Чацкого «Не образумлюсь. виноват. » из комедии «Горе от ума» (эпизод, фрагмент, отрывок).
Монолог Чацкого «Не образумлюсь. виноват. » из комедии «Горе от ума» (текст эпизода, фрагмент, отрывок)
(действие IV явление 14)
Не образумлюсь… виноват,
И слушаю, не понимаю,
Как будто всё еще мне объяснить хотят,
Растерян мыслями… чего‑то ожидаю.
Слепец! я в ком искал награду всех трудов!
Спешил. летел! дрожал! вот счастье, думал,
близко.
Пред кем я давеча так страстно и так низко
Был расточитель нежных слов!
А вы! о боже мой! кого себе избрали?
Когда подумаю, кого вы предпочли!
Зачем меня надеждой завлекли?
Зачем мне прямо не сказали,
Что всё прошедшее вы обратили в смех?!
Что память даже вам постыла
Тех чувств, в обоих нас движений сердца тех,
Которые во мне ни даль не охладила,
Ни развлечения, ни перемена мест.
Дышал, и ими жил, был занят беспрерывно!
Сказали бы, что вам внезапный мой приезд,
Мой вид, мои слова, поступки – всё противно,
Я с вами тотчас бы сношения пресек,
И перед тем, как навсегда расстаться,
Не стал бы очень добираться,
Кто этот вам любезный человек.
Вы помиритесь с ним, по размышленьи зрелом.
Себя крушить, и для чего!
Подумайте, всегда вы можете его
Беречь, и пеленать, и спосылать за делом.
Муж‑мальчик, муж‑слуга, из жениных пажей –
Высокий идеал московских всех мужей. –
Довольно. с вами я горжусь моим разрывом.
А вы, сударь отец, вы, страстные к чинам:
Желаю вам дремать в неведеньи счастливом,
Я сватаньем моим не угрожаю вам.
Другой найдется благонравный,
Низкопоклонник и делец,
Достоинствами наконец
Он будущему тестю равный.
Так! отрезвился я сполна,
Мечтанья с глаз долой – и спала пелена;
Теперь не худо б было сряду
На дочь и на отца,
И на любовника глупца,
И на весь мир излить всю желчь и всю досаду.
С кем был! Куда меня закинула судьба!
Все гонят! все клянут! Мучителей толпа,
В любви предателей, в вражде неутомимых,
Рассказчиков неукротимых,
Нескладных умников, лукавых простяков,
Старух зловещих, стариков,
Дряхлеющих над выдумками, вздором, –
Безумным вы меня прославили всем хором.
Вы пра́вы: из огня тот выйдет невредим,
Кто с вами день пробыть успеет,
Подышит воздухом одним,
И в нем рассудок уцелеет.
Вон из Москвы! сюда я больше не ездок.
Бегу, не оглянусь, пойду искать по свету,
Где оскорбленному есть чувству уголок.
Карету мне, карету!
Это был текст последнего монолога Чацкого «Не образумлюсь. виноват. » из комедии «Горе от ума» Грибоедова (эпизод, фрагмент, отрывок).
Монолог Чацкого «Не образумлюсь. виноват. » («Карету мне, карету!»)
Не образумлюсь. виноват,
И слушаю, не понимаю,
Как будто всё еще мне объяснить хотят,
Растерян мыслями. чего-то ожидаю.
Слепец! я в ком искал награду всех трудов!
Спешил. летел! дрожал! вот счастье, думал, близко.
Пред кем я давиче так страстно и так низко
Был расточитель нежных слов!
А вы! О боже мой! кого себе избрали?
Когда подумаю, кого вы предпочли!
Зачем меня надеждой завлекли?
Зачем мне прямо не сказали,
Что все прошедшее вы обратили в смех?
Что память даже вам постыла
Тех чувств, в обоих нас движений сердца тех,
Которые во мне ни даль не охладила,
Ни развлечения, ни перемена мест.
Дышал, и ими жил, был занят беспрерывно!
Сказали бы, что вам внезапный мой приезд,
Мой вид, мои слова, поступки — всё противно, —
Я с вами тотчас бы сношения пресек,
И перед тем, как навсегда расстаться,
Не стал бы очень добираться,
Кто этот вам любезный человек.
Вы помиритесь с ним, по размышленьи зрелом.
Себя крушить, и для чего!
Подумайте, всегда вы можете его
Беречь, и пеленать, и спосылать за делом.
Муж-мальчик, муж-слуга, из жениных пажей —
Высокий идеал московских всех мужей. —
Довольно. с вами я горжусь моим разрывом.
А вы, суда́рь отец, вы, страстные к чинам:
Желаю вам дремать в неведеньи счастливом,
Я сватаньем моим не угрожаю вам.
Другой найдется благонравный,
Низкопоклонник и делец,
Достоинствами наконец
Он будущему тестю равный.
Так! отрезвился я сполна,
Мечтанья с глаз долой — и спала пелена;
Теперь не худо б было сряду
На дочь и на отца
И на любовника-глупца,
И на весь мир излить всю желчь и всю досаду.
С кем был! Куда меня закинула судьба!
Все гонят! все клянут! Мучителей толпа,
В любви предателей, в вражде неутомимых,
Рассказчиков неукротимых,
Нескладных умников, лукавых простяков,
Старух зловещих, стариков,
Дряхлеющих над выдумками, вздором, —
Безумным вы меня прославили всем хором.
Вы правы: из огня тот выйдет невредим,
Кто с вами день пробыть успеет,
Подышит воздухом одним,
И в нем рассудок уцелеет.
Вон из Москвы! сюда я больше не ездок.
Бегу, не оглянусь, пойду искать по свету,
Где оскорбленному есть чувству уголок! —
Карету мне, карету!
«Карету мне карету» монолог Чацкого (текст)
Не образумлюсь… виноват,
И слушаю, не понимаю,
Как будто всё ещё мне объяснить хотят,
Растерян мыслями… чего-то ожидаю.
Слепец! я в ком искал награду всех трудов!
Спешил. летел! дрожал! вот счастье, думал, близко.
Пред кем я давиче так страстно и так низко
Был расточитель нежных слов!
А вы! о боже мой! кого себе избрали?
Когда подумаю, кого вы предпочли!
Зачем меня надеждой завлекли?
Зачем мне прямо не сказали,
Что всё прошедшее вы обратили в смех?!
Что память даже вам постыла
Тех чувств, в обоих нас движений сердца тех,
Которые во мне ни даль не охладила,
Ни развлечения, ни перемена мест.
Дышал, и ими жил, был занят беспрерывно!
Сказали бы, что вам внезапный мой приезд,
Мой вид, мои слова, поступки – всё противно, –
Я с вами тотчас бы сношения пресёк,
И перед тем, как навсегда расстаться
Не стал бы очень добираться,
Кто этот вам любезный человек.
Вы помиритесь с ним по размышленьи зрелом.
Себя крушить, и для чего!
Подумайте, всегда вы можете его
Беречь, и пеленать, и спосылать за делом.
Муж-мальчик, муж-слуга, из жениных пажей –
Высокий идеал московских всех мужей. –
Довольно. с вами я горжусь моим разрывом.
А вы, судáрь отец, вы, страстные к чинам:
Желаю вам дремать в неведеньи счастливом,
Я сватаньем моим не угрожаю вам.
Другой найдётся благонравный,
Низкопоклонник и делец,
Достоинствами, наконец,
Он будущему тестю равный.
Так! отрезвился я сполна,
Мечтанья с глаз долой – и спала пелена;
Теперь не худо б было сряду
На дочь и на отца,
И на любовника-глупца,
И на весь мир излить всю жёлчь и всю досаду.
С кем был! Куда меня закинула судьба!
Все гонят! все клянут! Мучителей толпа,
В любви предателей, в вражде неутомимых,
Рассказчиков неукротимых,
Нескладных умников, лукавых простаков,
Старух зловещих, стариков,
Дряхлеющих над выдумками, вздором, –
Безумным вы меня прославили всем хором.
Вы правы: из огня тот выйдет невредим,
Кто с вами день пробыть успеет,
Подышит воздухом одним,
И в нём рассудок уцелеет.
Вон из Москвы! сюда я больше не ездок.
Бегу, не оглянусь, пойду искать по свету,
Где оскорблённому есть чувству уголок.
Карету мне, карету!
Дмитрий Быков: «Карету мне, карету. А лучше бы всего крылатую ракету!»
фото: из группы «Дмитрий Быков. Лекции, стихи, книги» «ВКонтакте»
О русской литературе
Русская литература по преимуществу пародийна. Надо сразу сказать, что пародическая функция не означает обязательно высмеивание. Многие критики меня постоянно упрекают в кощунстве: якобы я называю русскую литературу пародией. Но есть пародия низкая, унижающая, которая перемещает текст в нарочито унизительную среду. А есть пародий высокая, которая переосмысливает его с позиции более патетической.
В этом смысле мы вполне имеем право назвать, например, Новый завет абсолютно точной пародией Ветхого завета. Там очень многое пародируется с полным сознанием иронической функции этого переосмысления. Скажем, Господу задают вопрос: «До семи ли раз прощать?». Он отвечает явно иронически: «Не скажу тебе до семи, но до семижды семидесяти раз». Или, например, когда Мария омывает ноги Христу, и кто-то из присутствующих говорит: «Сколько можно было бы нищих накормить на эти деньги», Христос отвечает с великолепной пародической насмешкой: «Нищих всегда имеете при себе, а меня не всегда». «…» Пародическая функция русской литературы всего лишь перемещает классическое произведение в более высокий контекст.
О «Горе от ума»
«Мой Чацкий расплевался со всеми и был таков», – пишет Грибоедов. Да, но он расплевался со всеми после того, как все об него вытерли ноги, когда это уже не имеет никого смысла.
Грех себя цитировать, но в моём новом переводе «Мизантропа» (пьеса Мольера, которую иногда сравнивают с «Горе от ума» – ИА «Диалог»), который сейчас пойдёт в «Гоголь-центре», Альцест, прощаясь с Селименой говорит: «Довольно, сыт я! Всё. Карету мне, карету. А лучше бы всего – крылатую ракету!». Вот это та ситуация, когда лучше бы всего крылатую ракету, но с самого бы начала. Потому что на протяжении четырёх актов Чацкий ставил себя в последовательно идиотское положение. И в этом смысле он прямо наследует Гамлету, который произносит патетические монологи вместо того, чтобы взять и хоть что-то сделать «…» Это производит впечатление патетической беспомощности.
Конечно, Пушкин по-своему прав, говоря, что пьеса драматургические нелепа, потому что умный герой ведёт себя как дурак. Но тут важно подчеркнуть, что с точки зрения Грибоедова ум всегда добр, ум никогда не презирает. Презрение удел сноба, удел человека высокомерного и глупого. Чацкий до последнего надеется, что они все – люди.
О Навальном
«Горе от ума» выдержано в главном русском жанре, в том самом жанре, в каком мы сейчас воспринимаем Навального. Мы всё время думаем – ну что за дурак. Ну куда он лезет? Нам очень хочется, чтобы он победил, но как-нибудь так, чтобы его победа не потребовала от нас никаких жертв. Более того, мы думаем: «А если он такой умный, зачем он борется? Ну понятно же, как надо себя сегодня вести».
Вот я к вам приехал сюда сегодня от Кушнера, от поэта, которого я действительно очень люблю. У нас с ним случился хотя и дружеский, но страшно жестокий спор. Я всё время припоминал ему слова Блока, которые он цитирует в одном из своих стихотворений: «Тише воды, ниже травы». Неужели сегодня надо сидеть тише воды и ниже травы?! А он настаивал: в эти времена главное сохранить себя.
Вы всё равно их не победите. Вы можете выждать, пока они обрушатся под собственной тяжестью. Но переломить ход вещей вы не можете, он исторически предопределён. Поэтому единственная задача, которую должен ставить перед собой человек адекватный – это дожить. Как говорил Аксёнов, наше дело их пережить. Примерно, как на Аксёнова мы смотрели в своё время, и на Бродского, и на Чацкого, мы смотрим сегодня на Навального. Мы и одобряем его, и вместе с тем не понимаем, чего он добивается. Ну ясно же, что это всё глупости, что это ерунда.
О русском герое
О женщинах
Здесь мне придётся, пожалуй, придётся впасть в некоторый сексизм, но я уже наговорил столько крамольных вещей, что вы уж меня простите. Классическая русская схема – это слабый мужчина против сильной женщины. Почему так происходит? К этому близко подошёл Чернышевский в довольно прозорливой статье «Русский человек на рандеву», где анализируется повесть Тургенева «Ася». Та самая знаменитая повесть, в которой главный герой, услышав от героини «ваша», говорит: «Но что же скажет ваш брат?». «А при чём здесь мой брат?», – говорит 18-летняя Ася.
Почему так получается – сильный мужчина невозможен, а сильная женщина запросто? «…» Потому что мужчина интегрирован в государство. Он гнёт шею для чести, для ливреи. Он мечтает не гнуть ни совести, ни помыслов, ни шеи, но он гнёт их. Он интегрирован в эту систему «…» А женщина именно за счёт полной своей бесправности, неинтегрированности в это государство, женщина имеет все права. «…»
В этом-то и есть главная трагедия русской жизни: всё достаётся человеку, не вовлечённому в иерархию, всё достаётся человеку, который безотносительно прекрасен.
О любви и оппозиции
Какая разница, в кого мы влюблены, если это настоящая любовь? Скажу сейчас страшную вещь, и хорошо бы вам всем её забыть сразу. В России совершенно не важен повод – важен процесс. «…» Ведь результат всегда одинаков. «…» В России результат революции почти всегда ужасен, а процесс революции – прекрасен, и все чувствуют себя замечательно. «…» Кстати говоря, и мы, современная российская оппозиция, мы же понимаем, что в результате деятельности тут станет только хуже, и через небольшое время все будут говорить: Вот при Путине-то как было замечательно. Да, пенсию платили, конечно, плохую – но хоть какую-то платили. Сейчас-то вообще по миру идём». «…» Но процесс этой борьбы на короткое время делает из нас людей.
О свободе и рабстве
Для русских нет героики, если она не высмеяна и нет смеха, если он не сквозь слёзы. В этом, к сожалению, залог нашего вечного внимания к Сирано де Бержераку», нашего постоянного цитирования «Горе от ума» и нашего вечного рабства, над котором мы умудряемся так весело насмехаться, оставаясь внутренне всегда столь свободными.
Когда-то одного из своих американских студентов я спросил: «Как вам кажется, то, что в России голосуют всегда «за», а в кухне рассказывают анекдоты – это проявление особенного рабства или небывалой в мире свободы?». На что он мне ответил: «В России эти две вещи не являются взаимоисключающими».
О дуэльном кодексе
Сегодня у меня очень значимая дата – в госдуму внесён дуэльный кодекс. Это очень хорошо. Я бы сказал, своевременно. Они там, кстати, пришли к выводу, что Золотов не имеет права вызывать Навального, потому что только государственный чиновник может вызывать чиновника. Это как бы такой синоним нового дворянства. Представляете себе Сирано, который, нарываясь на засаду, говорит: «Вы не имеете права меня вызывать. Я хотя и бедный, но дворянин, а вы – собрание дикарей…».
Об утешении
Ужасно, конечно, именно в Петербурге, любимом моём городе, говорить о том, что принадлежность к Петербургу является синонимом нового дворянства. Что дворянином считается человек, который носил портфель за Ксюшей Собчак. Но с другой стороны трагифарсовость, как уже было сказано, главная черта русской жизни. И в этом смысле утешаться можно одним: мы с вами живём в эстетически беспросветном обществе, но оно в рамках традиции.
Подготовил Глеб Колондо / ИА «Диалог»