картинки поле битвы после битвы
Бородино. ПЕЙЗАЖ ПОСЛЕ БИТВЫ
«Из всех моих сражений самое ужасное то, которое я дал под Москвою.»
Наполеон
«Баталия, 26-го числа бывшая, была самая кровопролитнейшая из всех тех, которые в новейших временах известны.»
Кутузов
Знаменитое сражение окончилось 26-го августа (старого стиля) к шести часам вечера, отдельные стычки и перестрелки продолжались до темна. На небольшом, менее восьми километров по фронту, пространстве осталось почти сто тысяч убитых и раненых людей, свыше двадцати тысяч конских трупов.
За рассуждениями о стратегии, политике и тактике исследователи и историки как-то забывают об этой адской картине. Пожар Москвы, великое отступление и поход в Европу заслоняют от них поле битвы, на котором остались десятки тысяч не захороненных тел, и тысячи раненых, которых просто забыли или не нашли в этой кровавой свалке.
Великое сражение было дано вопреки планам и Кутузова и Наполеона, с многочисленными ошибками обеих сторон («Советская военная энциклопедия», том 2, М., 1933 г.). Наполеон, словно забыв про своё искусство, гнал французские дивизии в лоб русской армии, в сомкнутых рядах под жерла русских пушек.
Дивизия генерала Компана, лучшая дивизия из корпуса маршала Нея, атаковавшая русские укрепления («Багратионовы флеши»), была буквально сметена огнем русской артиллерии. Конь французского маршала был убит под ним, сам он контужен. Французские гренадеры со штыками на перевес, под градом картечи, шли в атаку, молча, без стрельбы. Восхищенный их храбростью командующий левым флангом русской армии грузинский князь Багратион закричал: «Браво! Браво!». Через несколько мгновений он был смертельно ранен осколком ядра.
Французские гренадеры умирали с именем императора на устах, а рядом саксонский кирасир клялся над трупом убитого брата отмстить Бонапарту, бросившему их в эту кровавую бойню.
Русские солдаты бросались в яростные штыковые контр-атаки. Но не меньшую храбрость выказали и те, кому не довелось даже принять участия в сражении. Резервные полки из-за ошибок русского командования были сосредоточены слишком близко от линии фронта. В течение целого дня солдаты и офицеры умирали от разрывов французских ядер, стояли или сидели под смертельным огнем, не оставляя без приказа гибельные позиции.
Ведь именно так погиб Андрей Болконский. Помните? Вымышленный герой, но в описании обстоятельств его смертельного ранения и всей Бородинской битвы Лев Толстой (бывший артиллерийский офицер) был предельно точен, как штабист над картой сражения. Не случайно первая в России «Военная энциклопедия» (том V, СПб., 1911 г.) поместила роман Толстого «Война и мир» в списке научно-исторических и военно-исследовательских работ, посвященных Бородинской битве.
Раненых было свыше двадцати тысяч. Лейб-хирург французской армии Ларрэ собрал фельдшеров со всех полков, подоспели походные лазареты, но всего этого оказалось недостаточно. Позднее Ларрэ жаловался, что ему не было выделено в помощь ни одного отряда. Раненых переносили в Колотский монастырь в миле от поля боя и в уцелевшие поблизости дома. Мест на всех не хватало.
В полдень император Франции выехал для осмотра поля битвы. Привыкшие к ужасам войны короли, маршалы и генералы из наполеоновской свиты были потрясены, не меньший шок испытывали и простые солдаты и офицеры:
«Еще ни разу место сражения не являло собой такого ужасного зрелища.»
«Никогда еще земля не была в такой мере усеяна трупами.»
«Решительно, ни на одном поле сражения я не видел до сих пор такого ужасного зрелища.»
Эти строки из мемуаров графа де-Сегюра, генерала Коленкура и младшего офицера Ложье почти одними словами передают ужас несостоявшихся победителей.
Погода, накануне, во время битвы такая хорошая, теперь испортилась. День был пасмурным, шел дождь, холодный порывистый ветер трепал плащ императора. При виде Наполеона среди солдат, бродивших по полю среди трупов, раздалось несколько вымученных возгласов приветствия. Обычного энтузиазма при появлении любимого полководца уже не было. Солдаты сомневались в победе.
Больше всего раненых находили на дне оврагов, куда они сползлись накануне, спасаясь от огня и конских копыт. Других с трудом извлекали из куч мертвецов, в задубевшей от крови одежде. Страшное впечатление производили русские трехгранные штыки, изогнутые в телах людей и лошадей. Возле укреплений, на Багратионовых флешах и редуте Раевского, земля была взрыта артиллерийскими снарядами и перемешана с разорванными частями человеческих тел.
Христиан Вильгельм Фабер дю Фор — вюртембергский генерал-майор, художник-любитель. В 1812 году служил в 25-й пехотной дивизии Великой армии Наполеона. Создал серию рисунков о походе в Россию. В эпоху до фотографии и кино его рисунки позволяют хотя бы чуть-чуть представить ту войну реально, не сквозь призму костюмированных оперетт…
Рассуждения об уровне цивилизации пусть останутся на совести французского графа, пытавшегося таким образом оправдать свой страх перед страной, которую он явился завоевывать.
По полю среди трупов бродили также и мародеры, шарившие по карманам убитых в поисках денег и иных ценностей. Об этом вспоминал французский военный врач Генрих Роос, из свиты маршала Мюрата: «Мы построились против дороги и леса, куда накануне вечером отступили русские. Это было то самое место, где артиллерия действовала так ужасно, что трупы лежали прямо рядами: Тем временем солдаты ходили и обшаривали мертвых. Их недовольство найденным вызывало в нас смех, до того забавно было выражение их лиц, когда они находили медные монеты.»
…Не задерживаясь на том страшном месте, французская армия двинулась вслед отступавшей русской армии, на Москву. Оставив позади Бородинское поле с десятками тысяч убитых и тысячами забытых и брошенных раненых.
Русский полковник Лейб-гвардии Финляндского полка из прибалтийских немцев Фон Менгден раненым попал в плен к французам уже после занятия ими Москвы. Вместе с другими пленными его гнали в Смоленск через Бородинское поле. Спустя 18 дней после сражения трупы убирали только волки, лакомившиеся человеческим мясом. Оставшиеся к тому времени в живых раненые питались сухарями, которые они отыскивали в ранцах убитых. В деревне Горки полковник увидел трех раненых русских солдат, которые сидели рядом, прислонившись к стене чудом уцелевшей избы. Двое уже умерли, третий еще жил. Над полем битвы стоял непереносимый смрад разлагавшейся человеческой плоти.
Прошло чуть более месяца, и оставив сожженную Москву, вынужденная отступать по старой смоленской дороге французская армия вновь вернулась на Бородинское поле.
Растоптанные в день кровавой битвы хлеба успели взойти, их некому было убирать. 8-й французский корпус, специально оставленный Наполеоном на поле битвы, чтобы подобрать раненых и похоронить убитых, так и не успел закончить свою скорбную миссию. Ранние холода не давали разлагаться множеству неубранных трупов людей и лошадей.
Армия захватчиков оставила Бородинское поле и навсегда исчезла в холоде русской зимы и огне партизанской войны.
После изгнания французов русская полиция пригнала крестьян, которые собирали останки и сжигали их на кострах. Тем не менее, вспыхнула эпидемия, и в близлежащих селениях умерло много жителей. В 1813 г. не кому было засевать Бородинское поле, ни одно зерно не было брошено в землю, но почва столь обильно удобренная кровью и человеческой плотью без всякой работы землепашцев дала богатый урожай хлеба…
Картинки поле битвы после битвы
Коли уж заговорил на тему эту, то вдогонку уходящему 200-летнему юбилею Отечественной войны против двунадесяти языков посвящается…
Само сражение и его последствия были отображены на многих картинах художников того времени. Вот некоторые из них.
46-летний генерал Василий Григорьевич Костенецкий с артиллерийским банником участвует в отражении атаки польских улан на батарею Раевского 
Мост через реку Колочь у деревни Бородино, 17 сентября 1812 г. (через 10 дней после битвы). 
На Бородинском поле через 10 дней после сражения. 
На главной дороге восточнее Можайска, 18 сентября 1812 г. 
А это уже современная картина художника Семёна Кожина.
М.М. Тучкова на Бородинском поле осенью 1812 года в поисках трупа своего мужа генерал-майора А.А. Тучкова, командира 1-й бригады 3-й пехотной дивизии, погибшего от сквозного ранения в грудь картечной пулей у средней Семёновской флеши во время отражения третьей атаки французов на Багратионовы флеши. Тело генерала солдаты не смогли вынести с поля боя, вспаханного артиллерийскими снарядами. Труп генерала так и не был найден. Убитая горем жена на собственные средства построила на месте гибели мужа монастырь. 
Отличнейший материал был в своё время подобран журналистами из «Вия» ещё в 2000 году. Потом его опубликовали НБПшники. Глянуть можно вот здесь: http://www.nb-info.ru/legenda/124.htm. За основу текста тогда вязли мемуары и свидетельства де Сегюра, Н. Муравьёва, Ф. Глинки и других очевидцев тех событий.
Знаменитое сражение окончилось к шести часам вечера, отдельные стычки и перестрелки продолжались до темна. На небольшом, менее восьми километров по фронту, пространстве осталось почти сто тысяч убитых и раненых людей, свыше двадцати тысяч конских трупов.
За рассуждениями о стратегии, политике и тактике исследователи и историки как-то забывают об этой адской картине. Пожар Москвы, великое отступление и поход в Европу заслоняют от них Поле Битвы, на котором остались десятки тысяч не захороненных тел, и тысячи раненых, которых просто забыли или не нашли в этой кровавой свалке.
Лекарей не хватало. Помните, как у Толстого: «На перевязочных пунктах на десятину места трава и земля были пропитаны кровью:» Некоторые из врачей, обессиленные огромным потоком раненых в течении дня, к ночи уехали в Можайск, и часть раненых осталась без медицинской помощи. Не хватало и подвод. Накануне сражения собрали огромный обоз, но его не хватило и на десятую часть раненых. Те из них, кто мог передвигаться, шли пешком к Москве:
Раненых было свыше двадцати тысяч. Лейб-хирург французской армии Ларрэ собрал фельдшеров со всех полков, подоспели походные лазареты, но всего этого оказалось недостаточно. Позднее Ларрэ жаловался, что ему не было выделено в помощь ни одного отряда. Раненых переносили в Колотский монастырь в миле от поля боя и в уцелевшие поблизости дома. Мест на всех не хватало:
В полдень император Франции выехал для осмотра поля битвы. Привыкшие к ужасам войны короли, маршалы и генералы из наполеоновской свиты были потрясены, не меньший шок испытывали и простые солдаты и офицеры:
«Еще ни разу место сражения не являло собой такого ужасного зрелища.»
«Никогда еще земля не была в такой мере усеяна трупами.»
«Решительно, ни на одном поле сражения я не видел до сих пор такого ужасного зрелища.»
Погода, накануне, во время битвы такая хорошая, теперь испортилась. День был пасмурным, шел дождь, холодный порывистый ветер трепал плащ императора. При виде Наполеона среди солдат, бродивших по полю среди трупов, раздалось несколько вымученных возгласов приветствия. Обычного энтузиазма при появлении любимого полководца уже не было. Солдаты сомневались в победе.
Всю прошедшую ночь и утро император, пытаясь уверить себя в победе, требовал уточнить количество русских пленных. Их оказалось менее восьмисот. Отступившая русская армия увела с собой около тысячи пленных французов. Обычно, после наполеоновских побед количество пленных превышало число убитых и раненых. Теперь победы не было, и Бонапарт видел это своими глазами.
Больше всего раненых находили на дне оврагов, куда они сползлись накануне, спасаясь от огня и конских копыт. Других с трудом извлекали из куч мертвецов, в задубевшей от крови одежде. Страшное впечатление производили русские трехгранные штыки, изогнутые в телах людей и лошадей. Возле укреплений, на Багратионовых флешах и редуте Раевского, земля была взрыта артиллерийскими снарядами и перемешана с разорванными частями человеческих тел.
Наполеон приказал переворачивать трупы офицеров, чтобы определить, чем они убиты. Почти все тела были изранены картечью. Перед редутом император увидел чуть более полусотни своих солдат с четырьмя офицерами, стоявших в боевом порядке. Император, удивленный тем, что эта часть оставалась здесь, когда все другие уже давно ушли, спросил седого офицера, командовавшего ею, зачем они здесь.
Наполеон, не понимая, чего он хочет этим сказать, повторил:
— Я спрашиваю, где ваш полк?! Присоединитесь к нему!
Молодой офицер, стоявший рядом, тогда объяснил императору, что их полк, которому удалось взять редут только после второй атаки, почти полностью, вместе со своим полковником, был уничтожен контратаковавшими русским, и теперь лежит вокруг редута, на укреплениях редута и внутри редута:
Рассуждения об уровне цивилизации пусть останутся на совести французского графа, пытавшегося таким образом оправдать свой страх перед страной, которую он явился завоевывать:
Не задерживаясь на том страшном месте, французская армия двинулась вслед отступавшей русской армии, на Москву. Оставив позади Бородинское поле с десятками тысяч убитых и тысячами забытых и брошенных раненых.
Русский полковник Лейб-гвардии Финляндского полка раненым попал в плен к французам уже после занятия ими Москвы. Вместе с другими пленными его гнали в Смоленск через Бородинское поле. Спустя 18 дней после сражения трупы убирали только волки, лакомившиеся человеческим мясом. Оставшиеся к тому времени в живых раненые питались сухарями, которые они отыскивали в ранцах убитых. В Горках полковник увидел трех раненых русских солдат, которые сидели рядом, прислонившись к стене чудом уцелевшей избы. Двое уже умерли, третий еще жил. Над полем битвы стоял непереносимый смрад:
Прошло чуть более месяца, и оставив сожженную Москву, вынужденная отступать по старой смоленской дороге французская армия вновь вернулась на Бородинское поле.
Растоптанные в день кровавой битвы хлеба успели взойти, их некому было убирать. 8-й французский корпус, специально оставленный Наполеоном на поле битвы, чтобы подобрать раненых и похоронить убитых, так и не успел закончить свою скорбную миссию. Ранние холода не давали разлагаться множеству неубранных трупов людей и лошадей.
В отступавшей армии с ужасом передавали слухи, что не все лежавшие на этом поле были мертвы. Солдаты одной из частей, продвигаясь мимо этого зловещего места, вдруг услышали стоны. Раненый русский солдат был еще жив. Во время битвы ему оторвало обе ноги, он очутился в овраге среди убитых, и был забыт там. От холода он укрывался в трупе лошади, внутренности которой были вырваны разорвавшейся гранатой. Он утолял жажду и промывал свои раны мутной водой, скопившейся в лужах на дне оврага. Питался подгнившим мясом убитых товарищей:
Армия захватчиков оставила Бородинское поле и навсегда исчезла в холоде русской зимы и огне партизанской войны.
Бородино через 52 дня после битвы
Воспоминания Ф. Глинки, русского поэта, участника войны 1812 года
Наполеон оставил Москву. Войска его, разбитые под Малым Ярославцем, спешили захватить большую Смоленскую дорогу, и некоторые колонны взошли на нее близ Можайска. Наконец приблизились они к полю Бородинскому. Все было пусто и уныло около этого поля, жившего некогда страшною, огненною жизнью; теперь мертвого, оледенелого. Окрестные деревни сожжены; леса, обнаженные осенью и постоями войск, изредели; свинцовое небо висело над холмами полуубеленными.
И в этом могильном запустении лежали трупы, валялись трупы, страшными холмами громоздились трупы. Это было кладбище без гробов! Тысячи раскиданы были без погребения.
В сумерках вечерних и при бледном мерцании луны зрение обманывалось: казалось, что на вершинах оставленных батарей мелькали изредка образы человеческие. Это действительно были люди — мертвые, окостенелые! Захваченные стужею и прижатые грудами трупов к парапетам, они, мертвецы на страже мертвых, стояли прямо и мутными глазами глядели в поле. Ветер шевелил на них пестрые лохмотья одежд и придавал неподвижным вид какой-то мгновенной жизни, обманчивого движения.
Но на этом поле смерти и уничтожения среди целого народа мертвецов был один живой! Сотни подобных ему несчастливцев, отстонав на берегах Стонца, пошли сетовать и умирать на берега Сетуни. Этот остался верным Бородинскому полю. «Кто ты?» — спросили французы, услышав близ большой дороги свой родной язык. — «Я несчастный половинный человек, половинный мертвец! За восемь недель перед этим ранен я на великом побоище. Картечь раздробила мне обе ноги. Когда я пришел в себя, была уже ночь и никого не было в поле. Я ползал по берегам ручья, питаясь травою, кореньями и сухарями, которые находил в сумах убитых. На ночь залезал я в остовы лошадей и прикладывал их свежее мясо к своим свежим ранам. Этот пластырь чудесно исцелял мои язвы! Свыкшись с остротою русского воздуха, я окреп и почувствовал в себе некоторую силу. Кровь не текла более из ран моих. Но я был один, один живой между тысячами мертвых. По ночам, правда, оживало это поле: какие-то странствующие огоньки блуждали по нем в разных направлениях. Это были баталионы волков, приходивших кормиться остатками баталионов наших. Я бил штыком о кремень, по временам сжигал понемногу пороху и тем отгонял от себя неприятелей. Да зачем им и добиваться меня! У них была богатая трапеза и без моих еще не остывших костей! Отчужденный от мира живого, от людей с теплою кровью, от движения гражданского, я наконец присмотрелся к своим неподвижным товарищам. Для них уже не существовало время, которое тяготело надо мною. С исходом каждого дня я клал по одному штыку солдатскому в приметное место, и вот уже их 50 с тех пор, как я здесь одиночествую. Если ночью пугали меня волки, то днем радовало присутствие собак, из которых некоторые удостаивали меня своими ласками, как будто узнавали во мне хозяина поля Бородинского. Эти стаи собак набегали из соседственных селений, но людей нигде не видно было. Иногда в тишине длинных, бесконечных русских ночей сдавалось мне, что где-то закипало сражение, сыпалась дробью перестрелка; какие-то звуки неясные, отдаленные, какие-то голоса мимолетные, глухой гул из России народов Европы».
Правительство озаботилось освободить поля русские от трупов, которые, без сомнения, удвоили бы заразу, если б их оставили до теплых весенних дней. И вот в одну ночь, в одну длинную морозную ночь небо над застывшим полем Бородинским окатилось красным заревом. Жители Валуева, Ратова, Беззубова, Рыкачева, Ельни и самого Бородина, предуведомленные повесткою от земского суда, выползли из своих соломенных нор и, с длинными шестами, топорами и вилами, отправились на поле Бородинское, где уже работали крестьяне окольных волостей.
Длинные ряды костров из сухого хвороста и смольчатых дров трещали на берегах Стонца, Огника и Колочи. Люди с почерневшими от копоти лицами, в грязных лохмотьях, с огромными крючьями, валили без разбора тела убиенных на эти огромные костры. И горели эти тела, и густые облака тучного беловатого дыма носились над полем Бородинским. На тех кострах горели кости уроженцев счастливых стран, Лангедока и Прованса, кости потомков древних французских рыцарей, старинных князей, новых графов и генералов новой империи французской, потомков древних феодалов, сильных баронов германских, кости гренадер, егерей и мушкетеров французских и железных людей Наполеоновых. И горели, прогорали и разрушались кости вооруженных орд двадцати народов нашествия! Горели кости людей, которых возврата на родину, в благовонные рощи Италии, на цветущие долины Андалузии, так нетерпеливо ожидали отцы и матери в великолепных замках и невесты у брачного алтаря!
Вековечные титулы, отличия, порода, знатность — все горело! И ужели не было существа, которое бы уронило слезу любви на эти кости врагов и соплеменников?
Но вот, под заревом пожара небывалого, при блеске костров, являются два лица на поле Бородинском. То была женщина, стройная, величавая, то был отшельник, облаченный в схиму. Оба в черных траурных одеждах. У нее блестит на груди крест, на нем везде видны символы смерти — изображения черепа и костей адамовых. Между костров огненных, по берегам молчащего Огника идут они, молчаливые, ночью, под бурею. Она с запасом своих слез; он с фиалом святой воды и кропильницею. И плачет и молится жена, и молится и окропляет водою жизни смиренный отшельник, живой мертвец, тех мертвецов безжизненных. И вот чьи слезы, чьи благословения, под ризою черной осенней ночи, под бурею, раздувающею костры, напутствуют в дальний, безвестный путь тех потомков древних рыцарей, тех генералов и герцогов, тех великанов нашего времени, которые, по какому-то непонятному, обаятельному действию исполинской воли чародея, пришли с своими войсками, с своими колоннами, чтоб положить кости на русской земле и предать те кости на пищу русскому огню, и отдать пепел тех костей на рассеяние ветрам подмосковным. И тот отшельник, схимник соседственного монастыря, и та женщина, вдова генерала Тучкова, среди исполнителей обязанности общественной были единственными представителями любви, высокой христианской любви!
На одной из батарей Семеновских (на среднем реданте) Маргарита Тучкова, отказавшись от всех прав (а их так было много!) и притязаний на счастье мирское, сняв светлые одежды мирянки и надев черные монахини, построила храм Христу Спасителю и устроила общину, в которой живут и молятся смиренные инокини. Под сводом этого храма, на левой стороне, стоит памятник Александру Тучкову, и в нем сохраняется икона Божией Матери. С этою иконою был он во всех походах до Бородинского сражения, и во всех походах сопровождала его супруга, до смерти верная и по смерти с ним неразлучная!
Н. Муравьёв: Тем не менее, вспыхнула эпидемия, и в близлежащих селениях умерло много жителей. В 1813 г. не кому было засевать Бородинское поле, ни одно зерно не было брошено в землю, но почва столь обильно удобренная кровью и человеческой плотью без всякой работы землепашцев дала богатый урожай хлеба
Ф. Глинка: Прошла зима. Теплые весенние дожди напоили окрестности Можайска, и высоко росли травы и прозябения на местах великого побоища. Поселяне говорили между собою: «Земля наша стала сыта!» А чиновники местной полиции, сверяя донесения сотских, сельских старост и волостных писарей, выводили валовый итог: «… Всех человеческих и конских трупов на Бородинском поле сожжено: девяносто три тысячи девятьсот девяносто девять».
В историографии приводится две цифры относительно человеческих и конских трупов: а) 58 630 человеческих и 31 675 лошадиных; б) 67 000 человеческих и 36 000 лошадиных трупов, зарытых и сожженных. Установить точное количество утилизованных трупов после санитарной уборки Бородинского поля сейчас уже не представляется возможным…
Победоносные русские армии ушли на Запад (через Берлин в Париж). Элегантный император Александр I делал большую европейскую политику. А скромный русский офицер Н. Муравьёв в это время с горечью отмечал: «Никакой памятник не сооружен в честь храбрых русских, погибших в сем сражении за отечество. Окрестные селения в нищете и живут мирскими подаяниями, тогда как государь выдал 2 млн. русских денег в Нидерландах жителям Ватерлоо, потерпевшим от сражения, бывшего на том месте в 1815 году!»
Прекрасные пейзажи на полях самых кровавых боёв Первой мировой войны
К 100-летию начала Первой мировой войны ирландский фотограф Майкл Сент Мор Шейл подготовил специальную фотоколлекцию под названием «Поля сражений – Земли мира 14-18». Работа над проектом заняла семь лет. Впечатляющие атмосферные снимки показывают места битв Первой мировой войны в наши дни – через сто лет после того, как начались боевые действия.
Реконструированные ворота замка Шато де Супир на севере Франции, которое было разрушено во время войны и впоследствии снесено. После второй битвы на Эне деревня Супир была полностью опустошена. В настоящее время в небольшом французском селе существует пять национальных кладбищ – два для Франции и по одному для Германии, Великобритании и Италии.
Солдаты Лондонского Ирландского пехотного полка играли этим футбольным мячом на Рождество 1915 года, когда они вели наступление на немецкие позиции в городе Лоос. Команда проигнорировала приказ командира прекратить игру во время наступления на Ничейной земле, поэтому она попала под сильный пулемётный и миномётный огонь. Через некоторое время после разрушительного сражения, во время которого погибли 50,000 британских солдат, грязный мяч был найден на поле битвы и отправлен обратно в Великобританию.
Вид с Драконовых пещер через Ла-Валле-Фулон на французские позиции. Драконовы пещеры – это бывший известняковый карьер, который с 1915 года был оккупирован немцами и стал важным стратегическим военным пунктом. Крошечная деревушка Ла-Валле-Фулон была полностью разрушена во время боевых действий.
Обломки затонувшего британского корабля на мысе Теке-Бурну, Дарданеллы. Дарданелльская операция – это масштабная военная операция британских и французских войск против турков с апреля 1915 года по январь 1916 года. В проливе проходили одни из самых кровавых боёв. Армия Антанты потеряла тогда более 200,000 своих солдат, многие погибли из-за болезней в негостеприимной и незнакомой области.
Вид на Галлипольский полуостров. В разгар Дарданелльской операции 25 апреля 1915 года вода вокруг полуострова была красной от крови. Британцы надеялись, что их план поможет добраться до Константинополя, в результате чего им удастся примкнуть к русским. Главной целью военной операции было выбить Турцию из войны, однако такие намерения были обречены на провал и привели к огромным потерям.
Кладбище Сент-Симфориен к востоку от Монса. Немцы основали его после битвы при Монсе в августе 1914 года как для своих, так и для вражеских солдат. Битва при Монсе стала первым крупным сражением британского экспедиционного корпуса против немцев во время войны.
Мольвильская ферма являлась ключевой позицией немецкой обороны на высотах Мёз. Мёз-Аргонская операция стала крупнейшей американской операцией, в которой было задействовано более 1,2 млн. американских солдат. Наступление длилось с сентября по 11 ноября 1918 года, вплоть до подписания перемирия.
Турецкая артиллерийская позиция на холме Тель-эль-Саба была взята 31 октября 1918 года.
Британское кладбище Бомонт-Хэмел в Сомме видно с холма Хотон-Ридж. Неизвестные солдаты (в том числе 1 немецкий) были захоронены с 1 июля 1916 года по начало 1917 года. Хотон-Ридж был немецким опорным пунктом, который английские войска взорвали 1 июля 1916 года.
24 октября 1917 года, австро-германские войска начали наступление через реку Изонцо (ныне Соча) и плацдарм в Толмине. Сражение происходило вдоль реки на восточном участке итальянского фронта. На данный момент она находится в Словении, но во время Первой мировой войны 100-километровая река бежала с севера на юг Австрии и стала свидетелем огромных потерь.
Мемориальный комплекс Шемпейн Баттлфилд остаётся неизменным со времён ожесточённых боёв на западном фронте. Солдатская каска и мемориальная доска размещена на месте захоронения.
Кладбище Тайн Кот располагается на окраине бельгийской деревни Пассендаль. Здесь покоятся 11,954 солдат, которые погибли на Ипрской дуге на Западном фронте. Это самое большое кладбище сил Содружества в мире, имена большинства захороненных здесь солдат остаются неизвестными.
Холм Вокуас был основным местом минной войны в Аргонне, Франция. Первоначальный вид села на вершине холма был разрушен во время боёв с февраля 1915 по февраль 1918 года, которые коренным образом изменили пейзаж.
Церковное кладбище в старинной деревне Фей-ан-Хэй на окраине Буа-ле-Претр. Лесистая местность является центральной точкой многих сражений, которые проходили здесь с сентября 1914 года по ноябрь 1915 года. Во время войны небольшая деревня входила в состав французской линии фронта.
Немецкое кладбище Тетес-де-Фу располагается на 1,208-метровом холме к югу от долины Вайс с обширным видом на окружающие районы. Здесь проходили ожесточённые бои, но, несмотря на неоднократные атаки, немцам удавалось удерживать свои позиции и строить просторные бункеры, блочные дома и системы траншей на склоне холма.
Поле боя Увраж-де-Тиомо располагается близ города Верден в северо-восточной Франции. Битва при Вердене (1916) – это одна из самых длительных и одна из самых кровавых военных операций в Первой мировой войне. В ходе боёв французским войскам удалось отразить наступление противника в районе Вердена, а также надломить военный потенциал Германской империи. Здесь полегло около миллиона человек.
Этот компас принадлежит 24-летнему лейтенанту Эрику Блэку – студенту колледжа Кебл, который находился в строю Королевского Линкольнширского полка. Во время атаки позиций Руж Банкс 9 мая 1915 года Блэк возвращался с линии фронта поздним вечером, с тех пор он бесследно исчез. В 1992 году фермер М. Фурнье нашёл компас.
Миттель Рехфелсен – это укреплённый тоннель немецких солдат, который они построили во время Первой мировой войны.
Ландшафт Бомонт Хэмел на Сомме. Здесь немцы уничтожили Королевский Ньюфаундлендский полк. На месте сражения остались траншеи и огромные воронки.
Эта фотография была сделана на скалистом отроге длиной 500 метров и высотой 1,000 метров. Три крутых склона спускаются вниз к долине Вайс, где располагались отлично укреплённые немецкие позиции, которые подверглись яростной французской атаке в 1915 году.
Неразорвавшиеся снаряды были обнаружены во время вспашки поля неподалёку от кладбища Мюнхен Тренч. На кладбище похоронены 146 солдат армии Антанты, которые погибли в ноябре 1916 года и в январе 1917 года.
Кратер Лохнагар на месте битвы на Сомме во Франции. 179-я туннельная рота Королевских Инженерных войск заминировала немецкий опорный пункт и взорвала его в начале британского наступления на немецкие позиции 1 июля 1916 года.
Мемориальные камни на могилах французских и немецких солдат, которые погибли во время ожесточённых боёв в августе 1914 года. После сражения германцы похоронили тела своих и вражеских солдат на том месте, где они упали, и отметили их крестами. В 1916 году немецкий унтер Людввиг Гебхардт заменил деревянные кресты камнями.
Найдены возможные дубликаты
думается есть очень великий шанс встретить эти пейзажи в виде карт батлфилд
Сейчас, глядя на эти фото, трудно представить, что творилось в этих местах век назад.
Драка офицеров в ПМВ: полковник против генерала (брата короля)
Полковник Владимир Гатовский незадолго до разжалования.
Генерал-майор князь Арсен (Арсений Александрович) Карагеоргиевич в форме сербской армии.
В те дни Первой мировой войны шли бои в районе Митавской укрепленной позиции. Накануне Карагеоргиевич не исполнил приказ о переводе дивизии в резерв, обвинив штаб отряда в трусости, за что получил замечание начальства. На следующий день ситуация с неисполнением приказа и замечанием повторилась. Гатовскому князь тогда демонстративно не подал руки, угрожал набить физиономию и обругал офицеров штаба отряда. Затем, неожиданно для всех, он подошел к Гатовскому, сидевшему верхом и стал в исступлении кричать:
«Ты, паршивый трус, мерзавец, подлец, ты желаешь поссорить меня с князем [Трубецким]».
Полковник сначала молчал, но затем не сдержался и со словами:
«Как ты смеешь, старый дурак (или болван, окружающие не расслышали)!» дважды ударил князя стеком по голове.
Причем, по версии князя, еще и добавил: «Теперь мы квиты».
Карагеоргиевич инстинктивно закрылся от ударов рукой, затем стал хвататься за шашку и потянулся за револьвером.
Заметив это, командир отряда князь Трубецкой крикнул Гатовскому: «Уезжайте скорей». Гатовский ускакал.
Трубецкой же крикнул офицерам: «Держите князя», после чего приказал его связать. Офицеры не решились исполнить ни то, ни другое. Двое из них затем приказали это сделать ординарцам. Тогда Карагеоргиевич направил на офицеров револьвер, после чего один из них ускакал, а другой убежал в штаб.
Вечером Гатовский и Карагеоргиевич принесли друг другу взаимные извинения и пожали руки. Кроме того, князь извинился и перед офицерами. Участники событий сочли, что причина инцидента в ненормальном душевном состоянии князя. Затем он уехал в Петроград «по болезни».
Казалось бы, инцидент был исчерпан. Однако вышло иначе.
Вечером того же дня князь со словами: «Я шутить с собою не позволю» ударил Гатовского по лицу. В ответ полковник машинально сделал то же и оттолкнул князя.
Карагеоргиевич воскликнул: «Вы не смеете меня трогать, я генерал-лейтенант сербской службы, мне 58 лет, я Вас застрелю».
Гатовский попытался обезоружить князя, который начал что-то искать в кармане (вероятно, револьвер), но Карагеоргиевич выскочил из комнаты.
Версия Карагеоргиевича была иной. Якобы Гатовский изначально был с ним груб и вел себя вызывающе. Князь не отрицал, что ударил Гатовского по лицу, причем трижды, после чего Гатовский упал, а все его лицо было в крови. Никаких ударов князю он не наносил. Противоречие в показаниях сторон устранить было невозможно, так как единственный свидетель погиб в бою.
На следующий день Карагеоргиевич предложил Гатовскому оставить этот инцидент между ними до окончания войны. Гатовский ответил, что всегда готов к дуэли. Стороны обменялись рукопожатием. Однако в офицерской среде поползли слухи, что князь побил Гатовского. Больше полугода все было относительно спокойно, пока не случился второй инцидент.
Самое время внимательнее приглядеться к его участникам.
Труд Гатовского «Воздушная разведка и борьба с нею» удостоился в 1912 г. премии имени великого князя Николая Николаевича (старшего).
Будучи правителем дел по учебной части Офицерской кавалерийской школы, Гатовский создал учебно-исторический музей школы, открывшийся в 1913 г.
Подполковник Генерального штаба В.Н. Гатовский. 1909-1912 годы.
Героическая воздушная разведка 28 июля 1915 года летчика-наблюдателя В.Н. Гатовского и летчика Орлова. 1916 год. Рисунок фронтового художника М. Мезернюка.
Арсену Карагеоргиевичу было на двадцать лет больше. Он учился в России, окончил Константиновское военное училище, участвовал в Русско-японской войне. В 1914 г. стал генерал-майором. Был награжден орденом Св. Георгия 4-й ст. Князь Карагеоргиевич был известен как беззаветно храбрый офицер, но человек неуравновешенный и раздражительный.
Первый инцидент посчитали личной ссорой, не подлежавшей наказанию, так как Карагеоргиевич был еще полковником, то есть находился в равном с Гатовским чине.
Второе столкновение получило огласку и стало предметом серьезного расследования.
Расследование показало, что князь Карагеоргиевич резко отрицательно относился к офицерам Генерального штаба. Он не раз утверждал, что генштабисты старались отсиживаться в тылу или были некомпетентны.
Гатовский же не скрывал пренебрежительного отношения к военным суждениям князя. Открытый конфликт был лишь вопросом времени.
Однажды в присутствии офицеров и нижних чинов князь ни с того ни с сего выкрикнул Гатовскому:
«Вы думаете, что Вы как офицер Генерального штаба что-нибудь знаете? Ничего решительно Ваш Генеральный штаб не знает! Выбросьте Ваш академический знак в ватер-клозет. Все говорят, что Вы на позиции не ездите. Вы трус».
Гатовский на это ответил:
«Знаю ли что-нибудь или нет, судить не Вам, Ваше Высочество, а бываю я на позициях тогда, когда это вызывается необходимостью по моей службе и по приказанию начальника отряда».
За нанесение удара начальству полагалось разжалование и каторга от 4 до 13 лет, а если начальник был при исполнении в военное время, то и расстрел (впрочем, более суровое наказание налагалось в случае нанесения тяжких ран или причинения смерти).
Решено было обратиться к императору, который бы и вынес вердикт. Предлагалось уволить Гатовского со службы без мундира. За такое решение выступал и князь Карагеоргиевич.
Император рассудил иначе.
2 декабря 1915 г. он повелел объявить князьям Трубецкому и Карагеоргиевичу выговор в Высочайшем приказе. Последнего, кроме того, переводили в резерв чинов Киевского военного округа. Гатовского же «в виде особой милости» разжаловали в рядовые, прекратив дело без судебного разбирательства.
Телеграмма с вердиктом императора Николая II по поводу инцидента. РГВИА
И рядовой, и генерал
Гатовский попал в 26-й корпусной авиаотряд, где доказал, что не был трусом. Будучи разжалованным, Владимир Николаевич в считаные месяцы получил четыре солдатских Георгиевских креста.
Крестом 4-й степени он был награжден за полеты 8, 11, 15 и 16 марта 1916 г., когда произвел ряд удачных воздушных разведок под огнем противника, сделал несколько фотоснимков и сбросил две бомбы на груженый подвижной состав.
Наконец, крест 1-й степени он получил за то, что, будучи прикомандирован к штабу Кавказской Туземной конной дивизии, 4 мая 1916 г. вызвался охотником на воздушную разведку района будущих операций дивизии, в результате чего выяснил расположение укреплений и батарей противника, представив аэрофотоснимки особой важности.
Уже 6 мая 1916 г. за боевые отличия Гатовский был вновь произведен в полковники и назначен начальником штаба Кавказской Туземной конной дивизии (туда назначались колоритные и отчаянные офицеры, которых мало кто бы отважился обвинить в трусости-ТС).
Владимир Гатовский (в центре) во время службы в Кавказской Туземной конной дивизии. 1917 год. Князь Багратион Дмитрий Петрович (справа).
После прихода к власти большевиков Гатовский занимался демобилизацией прежних авиационных формирований, а затем добровольно пошел на службу в Красную армию. Был постоянным членом технического комитета Центрального управления по снабжению армии. Затем назначен на преподавательскую работу в Академию Генштаба РККА12, где проявил себя с наилучшей стороны. Аттестация военспеца гласила:
«Имеет солидную научную подготовку в области тактики конницы, равно как достаточный навык в постановке практических занятий по этой кафедре.
Имеет много свежих мыслей по тактике конницы. Очень добросовестный преподаватель.
Политически, нужно думать, совершенно лоялен. Имеет основание считать себя ущемленным старым режимом (разжалован в солдаты в 1915 г., что чрезвычайно сильно им прокламируется). В отношениях со слушателями сдержан. Принимает активное участие в работе Кав[алерийской] секции ВНО13 и Кав[алерийского] кабинета академии.
Хороший преподаватель».
В советское время Гатовский подружился с бывшими генералами А.А.Брусиловым и А.Е.Снесаревым. По торжественным поводам, например, по случаю дня Св. Георгия, преподаватели устраивали празднования на квартире Снесарева: надевали ордена Св. Георгия, ели праздничный крендель с выпеченным георгиевским крестом и, конечно, употребляли спиртное. Позднее чекисты сделали эти встречи ключевым пунктом обвинения бывших офицеров в контрреволюционной деятельности.
Ордер на арест Владимира Гатовского. Ведомственный архив Службы безопасности Украины (ГАСБУ).
Арестант Гатовский. 1931 год. ГАСБУ.
Гатовский был арестован 23 февраля 1931 года по делу «Весна». Коллегия ОГПУ осудила его на три года лагерей условно, освободив из-под стражи. После освобождения вернулся к преподаванию. Владимир Николаевич умер в Москве в 1935 году и похоронен на Введенском кладбище. Впоследствии он был реабилитирован как незаконно репрессированный по политическим мотивам.
Князь Арсен Карагеоргиевич после драки с Гатовским был переведен в резерв чинов и на военную службу уже не вернулся. В 1917 г. эмигрировал во Францию. Умер в Париже в 1938 году.
P.S. Как разрешали психологическую несовместимость в коллективе в Вооруженных Силах СССР:
Бебут – лучший друг русского артиллериста
История этого кинжала абсолютно туманна и не изучена. Вроде бы в древнем Иране был некий изогнутый клинок, который носили на бедре и называли behbud. У персов его переняли тюрки, исправившие название на bekbut (bek – «бедро» или «нога»). Уже оттуда он попал на Кавказ, где стал использоваться наравне со знаменитыми камами. А там недалеко было и до русской армии, которая в силу обстоятельств провела на Кавказе немало времени.
Проблема с расчетами
Стоит заметить, что воевали русские не только с турками и немирными горцами, но и с персами, так что изогнутые кинжалы, длиной около полуметра, вполне могли частично быть заимствованы напрямую оттуда.
Так или иначе, но к началу XX века их можно было встретить главным образом в неуставном обмундировании офицеров и казаков. Хотя прямые и тяжелые камы были все-таки популярнее, но кривые бебуты смотрелись более угрожающе.
С ними любили фотографироваться или носить при парадных мундирах. Но и в бою изогнутый клинок мог сыграть решающую роль. А потому вскоре на офицерскую моду обратили внимание официальные высокие чины.
Дело в том, что к началу XX века в армии обнаружилась вполне очевидная проблема. На вооружение стали поступать скорострельные артиллерийские орудия. Чтобы они стреляли в должном темпе, быстро двигаться были обязаны и солдаты расчета. И в этом им, как оказалось, изрядно мешали положенные по уставу шашки.
До поры до времени все вроде бы было продумано – артиллерийские шашки были на 10 сантиметров короче обычных кавалерийских. Но в новых условиях оказалось, что даже с ними бегать слишком быстро солдаты не могут. Более того – известны несчастные случаи, происходившие из-за того, что шашки попадали в колеса пушек.
В 1902 году на рассмотрение комиссии Главного артиллерийского управления был предложен проект замены шашки на бебут. Несмотря на то что комиссия единодушно признала неудовлетворительным качество артиллерийской шашки и 25 из 30 ее членов проголосовали за введение бебута, итоговое решение все же оказалось отрицательным. Подвело стремление к идеалу.
Жандармы и пулеметчики
Как несложно догадаться, от бюрократического решения до реального воплощения времени прошло немало. Точнее, разумная, в общем-то, идея о тесаках так и не была воплощена вообще. Так что артиллерийские расчеты продолжали мучиться с шашками. Про бебут, однако, не забыли.
В 1907 году согласно императорскому указу им стали вооружать нижних чинов жандармерии, за исключением вахмистров и трубачей.
А в 1908-м им вооружили пулеметные команды, для которых вопрос мобильности тоже был весьма актуален.
Только к 1909 году бебут наконец добрался до тех, для кого изначально предназначался, – до артиллеристов. При этом в официальных документах он нигде бебутом не назывался, оставаясь просто «кривым кинжалом». Примечательно при этом, что казакам носить бебут официально так и не разрешили. Хотя любимые ими камы в свое время узаконили и унифицировали. Впрочем, в казачьих войсках по факту каждый носил, что хотел.
Уставной бебут имел следующие параметры. Вес – около 750 граммов, длина – до 60 сантиметров, из которых 44 составлял клинок шириной 35 миллиметров. Выпуском занимались Златоустовский, Ижевский и Артинский (самые редкие экземпляры) заводы. Оправа обтянутых кожей ножен первоначально замышлялась нейзильберовой (из сплава меди, никеля и цинка).
Отмененный,но не забытый
Хотя пилу на обух или другие элементы шанцевого инструмента бебуту так и не придали, он был полезен как в бою, так и в походе. Им удобно было обрубить мешающие ветки или выкосить бурьян на позиции под пулеметное гнездо.
Официально бебут стоял на вооружении до 1917 года. Но и в Красной армии его не перестали использовать. Естественно, воинские подразделения, перешедшие на сторону красных, сохраняли все свое вооружение.
Например, достоверно известно, что бебуты носили на поясе знаменитые латышские стрелки.
Бебуты остались в собственности отставных военных и постепенно превратились в семейные реликвии, многие из которых сохранились до нашего времени. (С.)
Русский экспедиционный корпус
«Если Франция и не была стерта с карты Европы, то в первую очередь благодаря мужеству русских солдат» — Маршал Фош о действиях русских войск на всех фронтах войны в целом.
Несмотря на тяжелые поражения, русские солдаты продолжали храбро сражаться против врага. Но русские солдаты воевали против Германии не только на Востоке, но и на Западе во Франции в составе экспедиционного корпуса.
Приехавший в Российскую империю, в конце 1915 года представитель военной комиссии французского сената Г. Думерг предложил царскому правительству России направить на Западный фронт, во Францию, 400 000 русских офицеров, унтер-офицеров и солдат в обмен на недостающее русской императорской армии вооружение.
Высадка русских войск в Марселе
Маршрут русской армии
В июле 1916 года через Францию на Салоникский фронт была отправлена 2-я особая пехотная бригада под командованием генерал-майора М. К. Дитерихса.
В июне 1916 года было начато формирование 3-й особой пехотной бригады под командованием генерал-майора В. В. Марушевского. В августе 1916 года она была отправлена во Францию через Архангельск.
Затем была сформирована последняя, 4-я особая пехотная бригада во главе с генерал-майором М. Н. Леонтьевым, отправленная в Македонию. Отплыла из Архангельска на пароходе «Мартизан» в середине сентября, в Салоники прибыла на пароходе «Лютеция» 10-20 октября 1916 года.
После Октябрьской революции французским командованием были расформированы полки особых пехотных бригад. Солдатам и офицерам предлагалось или сражаться и дальше, но в частях Франции, или идти работать на предприятия Франции, или отправиться в колонии Франции в Северной Африке (на каторгу). В 1-й особой пехотной дивизии один батальон (около 300 человек) изъявил желание сражаться и дальше, 5000 человек предпочли фронт работе на гражданских предприятиях, и около 1500 человек были отправлены в Африку (среди них в основном были активисты солдатских комитетов и те, кто попал в немилость к французскому военному командованию).
В общей сложности, в Алжир попали около 9 000 российских военных, 50 из которых — младшие офицеры. Солдат разделили на небольшие трудовые отряды и команды, расселив далеко друг от друга, чаще в отдаленных и малозаселенных районах. Питание было крайне скудным.
Был создан Русский Легион Чести в составе Марокканской дивизии, который сражался под Парижем, а в дальнейшем Русский Легион прошел Лотарингию, Эльзас, Саар и вошел в Германию. Ему было поручено оккупировать немецкий город Вормс, на Рейне. В начале 1919 года большую часть солдат легиона отправили в расположение ВСЮР, где бывшие участники восстания в Ла-Куртин перебили офицеров и перешли на сторону РККА. Оставшиеся в живых легионеры составили основу 1-го Кавказского стрелкового полка и участвовали во взятии Царицына и наступлении на Саратов. Узнав о ситуации легиона в России, его расформировали, а оставшиеся солдаты уехали в Россию. Многие сражались в Белой армии, а потом вернулись во Францию уже эмигрантами.
Также в 1918 году часть русских офицеров и солдат корпуса польского происхождения сражались с немцами в составе польской Голубой армии.
21 июня 2011 года в Париже на набережной Сены рядом с мостом Александра III и выставочным дворцом «Гран-Пале» был торжественно открыт памятник воинам Русского экспедиционного корпуса работы скульптора Владимира Суровцева.
Ежегодное поминовение на русском военном кладбище в городке Сент-Илер-ле-Гран (возле Мурмелона, под Реймсом) военнослужащих Русского экспедиционного корпуса, павших во французской Шампани и в Салониках.
Кладбище русских солдат во Франции
Памятник Русскому солдату в коммуне Курси
«Мы решили сделать памятник, который не слишком трагичен и агрессивен, найти скорее трогательную, сентиментальную историю. Сортируя фотографии, я наткнулся на снимок русского солдата, который держит на руках маленькую французскую девочку» – скульптор Александр Таратынов.
26 апреля 2015 года в коммуне Курси был торжественно открыт памятник Русскому солдату, благодаря которому эта коммуна была освобождена от немцев. В ходе операции по освобождению Курси погибло 800 Русских солдат.
Немецкий солдат позирует в стволе дальнобойного парижского орудия, 1918 г
Русские офицeры у трофейного турецкого знамени, 1916 год
РАСКОЛ ЕВРОПЫ
I августа 1914 года человечество вступило в новую эпоху — эпоху кровавых мировых войн, потрясших до основания нашу планету в XX веке. Последствия Первой мировой войны были ужасны: уничтожены десятки миллионов людей, стерты с лица земли сотни цветущих городов и деревень, перестали существовать четыре некогда могучие империи. Вот почему выяснение причин этой глобальной катастрофы еще долгое время будет будоражить умы не только историков, но и простых обывателей во многих странах мира.
Первая мировая война имеет глубокие исторические корни. Она вызревала в течение многих десятилетий. В Крымскую войну 1855–1856 годов против России выступили Англия и Франция, и последняя за свое участие расплатилась унизительным поражением в войне один на один против Пруссии в 1871 году. С тех пор французским политикам, каких-бы политических взглядов они бы ни придерживались, стало совершенно очевидно, что без помощи России Франция в любой будущей войне против Германии будет разгромлена ровно столько раз, сколько того захотят в Берлине. Создание канцлером О. Бисмарком «железом и кровью» в центре Европейского континента мощнейшей Германской империи, чьи земли простирались от берегов Немана до Альпийских гор, от Бреслау на востоке и Лотарингии на западе, сформировало в Европе абсолютно новую геополитическую ситуацию.
Франкфуртский мир положил конец войне между Францией и Германией, но не только не решил всех проблем, а углубил пропасть между двумя странами. Правда, на ближайшие годы ситуация в Европе оставалась как бы «замороженной»: чтобы вновь начать войну Франция нуждалась в более или менее продолжительном мире для залечивания ран и поиска союзников, а творца немецкой внешней политики канцлера Бисмарка, наоборот, преследовал «кошмар коалиций», и он делал все, чтобы не допустить сближения Санкт-Петербурга и Парижа и сохранить завоеванное. «Весь восточный вопрос не стоит костей одного померанского гренадера», — любил повторять «железный» канцлер. Англия же продолжала оставаться в Европе в состоянии «блестящей изоляции».
К началу 80-х годов XIX века совершенно новый характер приняли и германо-австрийские отношения. После завершения процесса объединения Германии под эгидой Пруссии сохранение австро-венгерской монархии стало для Берлина жизненной необходимостью, и все прежние распри с Веной были преданы забвению. Военный разгром или политический распад монархии, в которой господствующая немецкая нация составляла меньшинство, означали бы по меньшей мере создание нескольких независимых славянских государств, ориентированных на Россию.
Двуличное поведение немцев во время Берлинского конгресса привело к охлаждению русско-германских политических отношений. Следствием недружественной России позиции Бисмарка, занятой им на Берлинском конгрессе, стала шумная антинемецкая кампания, поднятая славянофилами в прессе. Мотив о коварстве Бисмарка, таким странным образом отплатившего России за ее поддержку Пруссии в войне с Францией, был подхвачен и правительственными кругами. С ответными обвинениями в неблагодарности в немецких правительственных газетах выступил сам канцлер. Так в прессе двух стран началась нашумевшая на всю Европу «газетная война».
Еще одним источником охлаждения русско-германских отношений стали конфликты между двумя странами в области экономики. Русско-германские экономические противоречия в те годы характеризовались как конкуренцией русского и прусского сырья и хлеба на германском рынке, так и острой борьбой между русской и германской промышленностью на внутреннем рынке Российской империи. Между двумя странами началась настоящая таможенная война. Германия первой ввела почти полный запрет на ввоз из России мяса, а затем и драконовские пошлины на хлеб, что очень больно ударило по русскому сельскому хозяйству — ведь в те годы Германия поглощала почти 30 % русского экспорта и была вторым после Англии торговым партнером нашей страны. Закономерным итогом такого развития внешнеполитической ситуации в Европе стало заключение 7 октября 1879 года австро-германского союза. Будучи по своей форме как бы оборонительным, он предусматривал обоюдную военную помощь в случае нападения России на одного из союзников. По мнению отечественных историков «австро-германский договор стал становым хребтом возглавляемого Германией агрессивного милитаристского блока. Австро-германский союз оказался источником неисчислимых международных осложнений и послужил впоследствии одним из главных дипломатических орудий развязывания первой мировой империалистической войны в 1914 г.».[1] Так было положено начало формированию военных коалиций, участники которых в августе 1914 года сошлись в смертельной схватке на полях Европы.
В конце 1880-х годов в недрах немецкой дипломатии начал формироваться «новый курс» в европейской политике. Бисмарк был приверженцем предотвращения непосильной для его страны войны на два фронта путем дипломатической изоляции Франции и подготовки локальной войны против нее. Следуя этой задаче и воспользовавшись острым конфликтом между Францией и Италией из-за Туниса, Бисмарку в 1882 году удалось присоединить к австро-германскому договору Рим, и таким образом был создан Тройственный союз. Но новый немецкий канцлер Каприви счел задачу предотвращения войны на два фронта невыполнимой для германской внешней политики. Теперь немцы стали исходить из предпосылки о неизбежности войны против франко-русского союза на два фронта, а посему поставили цель создать под своей эгидой такую группировку европейских держав, которая по своей мощи превзошла бы объединенные силы России и Франции. Ключ к решению этой задачи находился, однако, в руках Лондона.
Объективной предпосылкой для германо-английского сближения, казалось, могли послужить проблемы между Россией и Англией на Балканском полуострове, в Персии и Афганистане и в некоторых других частях света. Воплощением политики Каприви стал договор между Германией и Англией, заключенный летом 1890 года. По нему Германия уступала Лондону ряд важных территорий в Африке, в том числе и в верховьях Нила, а в обмен Лондон передавал Берлину остров Гельголанд — ключ к воротам Северного моря. Одновременно в Берлине демонстративно отказались возобновить «договор о перестраховке» с Россией, который предусматривал некие взаимные обязательства на случай войны в Европе. Политика эта, надо отметить, потерпела полный крах. Англичане напрочь отвергли все попытки втянуть их в Тройственный союз, а в 1894 году и сам Каприви был отправлен в отставку.
Грубая политика преемника Бисмарка заставила сделать соответствующие выводы в Санкт-Петербурге. Расплатой за близорукость и самонадеянность для германского правительства стал франко-русский союз, заключенный в 1891–1893 годах.
Итак, к концу XIX веке Европа разделилась на два лагеря — с одной стороны, Франция и Россия, а с другой — Германия и Австро-Венгрия плюс Италия.
источник «Первая мировая война 1914—1918. Факты. Документы».