кизяки что это тихий дон
Тихий Дон. Том 2 (38 стр.)
Скакать через Дон на Базки было опасно. На белом просторе Дона лошади и седоки стели бы прекрасной мишенью.
Там уже легли двое красноармейцев караульной роты, срезанные пулями. И поэтому Емельян повернул через озеро в лес. На льду стоял наслуз [8], из-под конских копыт, шипя, летели брызги и комья, подреза полозьев чертили глубокие борозды. До хутора скакали бешено. Но на переезде Емельян натянул вожжи, повернул опаленное ветром лицо к Кошевому:
– Что делать? А если и у нас такая заваруха?
Мишка затосковал глазами. Оглядел хутор. По крайней к Дону улице проскакали двое верховых. Показалось, видно, Кошевому, что это милиционеры.
– Гони в хутор. Больше нам некуда деваться! – решительно сказал он.
Емельян с великой неохотой тронул лошадей. Дон переехали. Поднялись на выезд. Навстречу им бежали Антип Брехович и еще двое стариков с верхнего края.
– Ох, Мишка! – Емельян, увидев в руках Антипа винтовку, задернул лошадей, круто повернул назад.
Выстрел. Емельян, не роняя из рук вожжей, упал. Лошади скоком воткнулись в плетень. Кошевой спрыгнул с саней. Подбегая к нему, скользя ногами, обутыми в чирики, Антип качнулся, стал, кинул к плечу винтовку.
Падая на плетень, Мишка заметил в руках у одного старика белые зубья вил-тройчаток.
От ожога в плече Кошевой без крика упал вниз, ладонями закрыл глаза.
Человек нагнулся над ним с тяжким дыхом, пырнул его вилами.
Дальше Кошевой помнил все как во сне. На него, рыдая, кидался, хватал за грудки Антип:
– Отца моего смерти предал… Пустите, добрые люди! Дайте, я над ним сердце отведу!
Его оттягивали. Собралась толпа. Чей-то урезонивающий голос простудно басил:
– Пустите парня! Что вы, креста не имеете, что ли? Брось, Антип! В отца жизню не вдунешь, а человека загубишь… Разойдитесь, братцы! Там вон, на складе, сахар делют. Ступайте…
Очнулся Мишка вечером под тем же плетнем. Жарко пощипывал тронутый вилами бок. Зубья, пробив полушубок и теплушку, неглубоко вошли в тело. Но разрывы болели, на них комками запеклась кровь. Мишка встал на ноги, прислушался. По хутору, видно, ходили повстанческие патрули. Редкие гукали выстрелы. Брехали собаки. Издали слышался приближающийся говор. Пошел Мишка скотиньей стежкой вдоль Дона. Выбрался на яр и полз под плетнями, шаря руками по черствой корке снега, обрываясь и падая. Он не узнавал места, полз наобум. Холод бил дрожью тело, замораживал руки. Холод и загнал Кошевого в чьи-то воротца. Мишка открыл калитку, прикляченную хворостом, вошел на задний баз. Налево виднелась половня. В нее забрался было он, но сейчас же заслышал шаги и кашель.
Кто-то шел в половню, поскрипывая валенками. «Добьют зараз», – безразлично, как о постороннем, подумал Кошевой. Человек стал в темном просторе дверей.
Голос был слаб и словно испуган.
Мишка шагнул за стенку.
– Кто это? – спросили уже тревожнее и громче.
Узнав голос Степана Астахова, Мишка вышел из половни:
– Степан, это я, Кошевой… Спаси, ради бога! Могешь ты не говорить никому? Пособи!
– Вон это кто… – Степан, только что поднявшийся после тифа, говорил расслабленным голосом. Удлиненный худобою рот его широко и неуверенно улыбался. – Ну что ж, переночуй, а дневать уж иди куда-нибудь. Да ты как попал сюда?
Мишка без ответа нащупал его руку, сунулся в ворох мякины.
На другую ночь, чуть смерклось, – решившись на отчаянное, добрел до дома, постучался в окно. Мать открыла ему двери в сенцы, заплакала. Руки ее шарили, хватали Мишку за шею, а голова колотилась у него на груди.
– Уходи! Христа ради, уходи, Мишенька! Приходили ноне утром казаки…
Весь баз перерыли, искали тебя. Антипка Брех плетью меня секнул.
«Скрываешь, говорит, сына. Жалко, что не добили его доразу [9]!» Где были свои – Мишка не представлял. Что творилось в хуторе – не знал.
Из короткого рассказа матери понял, что восстали все хутора Обдонья, что Штокман, Иван Алексеевич, Давыдка и милиционеры ускакали, а Фильку и Тимофея убили на площади еще вчера в полдень.
– Уходи! Найдут тут тебя…
Мать плакала, но голос ее, налитый тоской, был тверд. За долгое время в первый раз заплакал Мишка, по-ребячьи всхлипывая, пуская ртом пузыри.
XXVIII
В кизячнике густо пахнет сухим навозом, выпревшей соломой, объедьями сена. Сквозь чакановую крышу днем сочится серый свет. В хворостяные ворота, как сквозь решето, иногда глянет солнце. Ночью – глаз коли.
Мышиный писк. Тишина…
Хозяйка, крадучись, приносила Григорию поесть раз в сутки, вечером.
Врытый в кизяки, стоял у него ведерный кувшин с водой. Все было бы ничего, но кончился табак. Григорий ядовито мучился первые сутки и, не выдержав без курева, наутро ползал по земляному полу, собирая в пригоршню сухой конский помет, крошил его в ладонях, курил. Вечером хозяин прислал с бабой два затхлых бумажных листа, вырванных из Евангелия, коробку серников и пригоршню смеси: сухой донник и корешки недозрелого самосада – «дюбека».
Рад был Григорий, накурился до тошноты и в первый раз крепко уснул на кочковатых кизяках, завернув голову в полу, как птица под крыло.
Утром разбудил его хозяин. Он вбежал в кизячник, резко окликнул:
– Спишь? Вставай! Дон поломало. – и рассыпчато засмеялся.
Григорий прыгнул с прикладка. За ним обвалом глухо загремели пудовые квадраты кизяков.
– Восстали еланские и вешенские с энтой стороны. Фомин и вся власть из Вешек убегли на Токин. Кубыть, восстала Казанская, Шумилинская, Мигулинская. Понял, куда оно махнуло?
У Григория вздулись на лбу и на шее связки вен, зеленоватыми искорками брызнули зрачки. Радости он не мог скрыть: голос дрогнул, бесцельно забегали по застежкам шинели черные пальцы.
– А у вас… в хуторе? Что? Как?
– Ничего не слыхать. Председателя видал – смеется: «По мне, мол, все одно, какому богу ни молиться, лишь бы бог был». Да ты вылазь из своей норы.
Они шли к куреню. Григорий отмахивал саженями, Сбоку поспешал хозяин, рассказывая:
В хате Григорий с жадностью съел остатки завтрака; вместе с хозяином вышел на улицу. На углах проулков, будто в праздник, группами стояли казаки. К одной из таких групп подошли Григорий и хозяин. Казаки на приветствие донесли до папах руки, ответили сдержанно, с любопытством и выжиданием оглядывая незнакомую фигуру Григория.
– Это свой человек, господа казаки! Вы его не пужайтесь. Про Мелеховых с Татарского слыхали? Это сынок Пантелея, Григорий. У меня от расстрела спасался, – с гордостью сказал хозяин.
Только что завязался разговор, один из казаков начал рассказывать, как выбили из Вешенской решетовцы, дубровцы и черновцы Фомина, – но в это время в конце улицы, упиравшейся в белый лобастый скат горы, показались двое верховых. Они скакали вдоль улицы, останавливаясь около каждой группы казаков, поворачивая лошадей, что-то кричали, махали руками. Григорий жадно ждал их приближения.
Тихий Дон (Книги 1 и 2) (50 стр.)
Жили, закрывшись от всего синего мира наружными и внутренними, на болтах, ставнями. С вечера, если не шли в гости, зачековывали болты, спускали с привязи цепных собак, и по немому хутору тарахтела лишь деревянным языком стукотушка ночного сторожа.
В конце августа Митька Коршунов случайно встретился возле Дона с дочерью Сергея Платоновича Елизаветой. Он только что приехал из-за Дона и, примыкая к коряге баркас, увидел крашеную легонькую лодку, легко бороздившую течение. Лодка шла из-под горы, направляясь к пристани, на веслах сидел Боярышкин. Голая голова его блестела потом, на лбу и висках вздулись веточки жил.
Митька не сразу узнал Елизавету. На глаза ее падала от соломенной шляпы сизая тень. Загорелыми руками прижимала к груди ворох желтых водяных кувшинок.
— А помнишь, обещался ехать со мной рыбалить?
Боярышкин бросил весла и разогнул спину. Лодка с разлета вылезла носом на землю, с хрустом дробя прибрежный мел.
— Нет! Это невозможно. Я, Елизавета Сергеевна, отказываюсь. Вот вам хомут и дуга, а я вам больше не слуга! Подумайте, сколько исколесили по этой проклятой воде. У меня кровавые мозоли от весел. То ли дело материк.
Боярышкин твердо ступил на колючую крошку мела длинной босой ступней, вытер лоб верхом измятой студенческой фуражки. Не отвечая ему, Лиза подошла к Митьке. Тот неумело пожал протянутую ему руку.
— Хучь завтра. Обмолотились, теперича можно.
— Приду, ей-богу, приду!
— Не забыл, в какое окно стучать?
— Я, наверное, скоро уеду. Хотелось бы порыбалить.
Митька молча вертел в руке заржавленный ключ от баркаса и смотрел ей в губы.
Она помолчала и, чему-то улыбаясь, спросила:
— Ведь у вас какая-то свадьба была?
Он проводил девушку глазами до лодки. Боярышкин, раскорячившись, сталкивал лодку; Лиза с улыбкой смотрела через его голову на Митьку, игравшего ключом, кивала ему головой.
Отъехав саженей пять, Боярышкин спросил тихо:
— Что это за молодчик?
Митька, слышавший их разговор, за скрипом уключин не расслышал ответа. Он видел, как Боярышкин, налегая на весла, откидываясь, засмеялся, но ее лица не видел: она сидела к нему спиной. Сиреневая лента стекала со шляпы на оголенный покат плеча, дрожала от бессильного ветра, таяла, дразнила Митькин затуманенный взгляд.
Митька, редко ходивший рыбалить удочками, никогда не собирался с таким рвением, как в этот вечер. Он наколол кизяков и сварил в огороде пшенную кашу, наскоро перевязал отопревшие завязки крючков.
Михей, глядя на его приготовления, попросил:
Кизяки что это тихий дон
© М. А. Шолохов (наследник), 2014
© ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2014
Мелеховский двор – на самом краю хутора. Воротца со скотиньего база ведут на север к Дону. Крутой восьмисаженный спуск меж замшелых в прозелени меловых глыб, и вот берег: перламутровая россыпь ракушек, серая изломистая кайма нацелованной волнами гальки и дальше – перекипающее под ветром вороненой рябью стремя Дона. На восток, за красноталом гуменных плетней, – Гетманский шлях, полынная проседь, истоптанный конскими копытами бурый, живущо́й придорожник, часовенка на развилке; за ней – задернутая текучим маревом степь. С юга – меловая хребтина горы. На запад – улица, пронизывающая площадь, бегущая к займищу.
В предпоследнюю турецкую кампанию вернулся в хутор казак Мелехов Прокофий. Из Туретчины привел он жену – маленькую, закутанную в шаль женщину. Она прятала лицо, редко показывая тоскующие одичалые глаза. Пахла шелковая шаль далекими неведомыми запахами, радужные узоры ее питали бабью зависть. Пленная турчанка сторонилась родных Прокофия, и старик Мелехов вскоре отделил сына. В курень его не ходил до смерти, не забывая обиды.
Прокофий обстроился скоро: плотники срубили курень, сам пригородил базы для скотины и к осени увел на новое хозяйство сгорбленную иноземку-жену. Шел с ней за арбой с имуществом по хутору – высыпали на улицу все, от мала до велика. Казаки сдержанно посмеивались в бороды, голосисто перекликались бабы, орда немытых казачат улюлюкала Прокофию вслед, но он, распахнув чекмень, шел медленно, как по пахотной борозде, сжимал в черной ладони хрупкую кисть жениной руки, непокорно нес белесо-чубатую голову, – лишь под скулами у него пухли и катались желваки да промеж каменных, по всегдашней неподвижности, бровей проступал пот.
С той поры редко видели его в хуторе, не бывал он и на майдане. Жил в своем курене, на отшибе у Дона, бирюком. Гутарили про него по хутору чудно́е. Ребятишки, пасшие за прогоном телят, рассказывали, будто видели они, как Прокофий вечерами, когда вянут зори, на руках носил жену до Татарского ажник кургана. Сажал ее там на макушке кургана, спиной к источенному столетиями ноздреватому камню, садился с ней рядом, и так подолгу глядели они в степь. Глядели до тех пор, пока истухала заря, а потом Прокофий кутал жену в зипун и на руках относил домой. Хутор терялся в догадках, подыскивая объяснение таким диковинным поступкам, бабам за разговорами поискаться некогда было. Разно гутарили и о жене Прокофия: одни утверждали, что красоты она досель невиданной, другие – наоборот. Решилось все после того, как самая отчаянная из баб, жалмерка Мавра, сбегала к Прокофию будто бы за свежей накваской. Прокофий полез за накваской в погреб, а за это время Мавра и разглядела, что турчанка попалась Прокофию последняя из никудышных…
Спустя время раскрасневшаяся Мавра, с платком, съехавшим набок, торочила на проулке бабьей толпе:
– И что он, милушки, нашел в ней хорошего? Хоть бы баба была, а то так… Ни заду, ни пуза, одна страма. У нас девки глаже ее выгуливаются. В стану – перервать можно, как оса; глазюки – черные, здоровющие, стригеть ими, как Сатана, прости Бог. Должно, на сносях дохаживает, ей-бо!
– На сносях? – дивились бабы.
– Кубыть, не махонькая, сама трех вынянчила.
– С лица-то? Желтая. Глаза тусменныи, – небось не сладко на чужой сторонушке. А ишо, бабоньки, ходит-то она… в Прокофьевых шароварах.
– Ну-у. – ахали бабы испуганно и дружно.
– Сама видала – в шароварах, тольки без лампасин. Должно, буднишние его подцепила. Длинная на ней рубаха, а из-под рубахи шаровары, в чулки вобратые. Я как разглядела, так и захолонуло во мне…
Шепотом гутарили по хутору, что Прокофьева жена ведьмачит. Сноха Астаховых (жили Астаховы от хутора крайние к Прокофию) божилась, будто на второй день Троицы, перед светом, видела, как Прокофьева жена, простоволосая и босая, доила на их базу корову. С тех пор ссохлось у коровы вымя в детский кулачок, отбила от молока и вскоре издохла.
В тот год случился небывалый падеж скота. На стойле возле Дона каждый день пятнилась песчаная коса трупами коров и молодняка. Падеж перекинулся на лошадей. Таяли конские косяки, гулявшие на станичном отводе. И вот тут-то прополз по проулкам и улицам черный слушок…
С хуторского схода пришли казаки к Прокофию.
Хозяин вышел на крыльцо, кланяясь.
– За чем добрым пожаловали, господа старики?
Толпа, подступая к крыльцу, немо молчала.
Наконец один подвыпивший старик первый крикнул:
– Волоки нам свою ведьму! Суд наведем.
Прокофий кинулся в дом, но в сенцах его догнали. Рослый батареец, по уличному прозвищу – Люшня, стукал Прокофия головой о стену, уговаривал:
– Не шуми, не шуми, нечего тут. Тебя не тронем, а бабу твою в землю втолочим. Лучше ее уничтожить, чем всему хутору без скотины гибнуть. А ты не шуми, а то головой стену развалю!
– Тяни ее, суку, на баз. – гахнули у крыльца.
Полчанин Прокофия, намотав на руку волосы турчанки, другой рукой зажимая рот ее, распяленный в крике, бегом протащил ее через сени и кинул под ноги толпе. Тонкий вскрик просверлил ревущие голоса.
Прокофий раскидал шестерых казаков и, вломившись в горницу, сорвал со стены шашку. Давя друг друга, казаки шарахнулись из сенцев. Кружа над головой мерцающую, взвизгивающую шашку, Прокофий сбежал с крыльца. Толпа дрогнула и рассыпалась по двору.
У амбара Прокофий настиг тяжелого в беге батарейца Люшню и сзади, с левого плеча наискось, развалил его до пояса. Казаки, выламывавшие из плетня колья, сыпанули через гумно в степь.
Через полчаса осмелевшая толпа подступила ко двору. Двое разведчиков, пожимаясь, вошли в сенцы. На пороге кухни, подплывшая кровью, неловко запрокинув голову, лежала Прокофьева жена; в прорези мученически оскаленных зубов ее ворочался искусанный язык. Прокофий, с трясущейся головой и остановившимся взглядом, кутал в овчинную шубу попискивающий комочек – преждевременно родившегося ребенка.
Жена Прокофия умерла вечером этого же дня. Недоношенного ребенка, сжалившись, взяла бабка, Прокофьева мать.
Его обложили пареными отрубями, поили кобыльим молоком и через месяц, убедившись в том, что смуглый турковатый мальчонок выживет, понесли в церковь, окрестили. Назвали по деду Пантелеем. Прокофий вернулся с каторги через двенадцать лет. Подстриженная рыжая с проседью борода и обычная русская одежда делали его чужим, непохожим на казака. Он взял сына и стал на хозяйство.
Пантелей рос исчерна-смуглым, бедовым. Схож был на мать лицом и подбористой фигурой.
Женил его Прокофий на казачке – дочери соседа.
«Тихий Дон»: краткое содержание и анализ произведения
Мировую славу и Нобелевскую премию Михаилу Шолохову принес роман о донском казачестве — «Тихий Дон». Краткое содержание эпопеи и литературоведческие заметки помогут школьникам и студентам в изучении произведения, заинтересуют любителей классики.
«Тихий Дон»: краткое содержание
Роман-эпопея «Тихий Дон», краткое содержание которого раскрывает суть исторической трагедии в контексте жизненных драм героев, — объемное произведение. Сюжет охватывает десятилетие. Литературоведы подсчитали: в тексте представлено около 900 персонажей.
В изучении романа «Тихий Дон» краткое содержание по главам — вспомогательный материал, который позволит обобщить прочитанное, проследить за судьбами главных героев.
Изложение содержания эпопеи Шолохова «Тихий Дон по главам раскрывает драматизм метаний главного героя — Григория Мелехова:
«Тихий Дон»: первая книга, часть I
События первой части знакомят читателя с главными героями:
Глава 1
Мелеховых в Татарском хуторе называют турками: родоначальник Прокофий Мелехов с турецкой войны вернулся с женой-турчанкой. Она родила сына Пантелея, у которого, в свою очередь, было трое детей:
Невысокий, русый, курносый, Петр был больше всех похож на мать Василису. А вот турецкая кровь проявилась в страстной и бешеной натуре Григория.
Главы 2–21
Отец приказывает Гришке оставить в покое Аксинью Астахову — жену соседа Степана. Григорий влюблен и не собирается отступать. Судьба Аксиньи Астаховой дополняет краткое содержание.
«Тихий Дон» — история нравов и жизненного уклада донских казаков, в том числе непростой судьбы женщин. Аксинья, обесчещенная в 16 лет родным отцом, в семнадцать стала женой Степана Астахова. Он ревновал жену, бил и изменял ей. Аксинья тяжело работала, потеряла сына-младенца (не дожил до года).
С Григорием она становится счастливой, чувствует себя любимой. Скоро на хуторе становится известно об их связи — Степан бьет Аксинью, враждует с Мелеховыми. Пантелей решает женить Григория на работящей Наталье. Парню понравилась невеста, он предложил Аксинье расстаться.
Кадр из фильма «Тихий Дон»: UGC
«Тихий Дон»: первая книга, часть II
Продолжает роман знакомство с новыми персонажами:
Главы 1–13
Дополнит историю Мелеховых — главных героев романа «Тихий Дон» — пересказ истории жизни купца Мохова и его детей. Сергей Платонович заработал капиталы на скупке краденного и доносительстве. Воспитанием детей — Лизы и Владимира — не занимался.
Григорий после свадьбы признается Наталье, что не может забыть Аксинью, и возобновляет старую любовную связь. Аксинья забеременела.
В станице появился Иосиф Штокман — бывший ссыльный, торговец швейными машинками, в дальнейшем — ставленник большевиков на хуторе. Мелехов-младший ссорится с родителями и поступает с Аксиньей на службу к Евгению Листницкому в имение Ягодное.
Главы 14–21
Штокман предупреждает казаков о приближении войны. Наталья тоскует по Григорию, пытается покончить с собой (режет себя косой), остается калекой. Аксинья на покосе рожает девочку. С декабря Григорий служит в двенадцатом атаманском полку, а его отец возвращает Наталью в свой дом.
«Тихий Дон»: первая книга, часть III
События военного времени описаны в третьей части книги:
Главы 1–19
1914 год. Наталья ждет мужа. Дуняша влюблена в Мишу Кошевого. Начинается война. Григорий Мелехов конфликтует с офицерами и сослуживцами, но в бою ведет себя геройски, переживает из-за вынужденного убийства (убил австрийца). Прибывает пополнение в полк Мелехова:
После тяжелого ранения в голову Григория награждают Георгиевским крестом. Листницкий также вступает в казачий полк. Аксинья глумится над пришедшей для разговора Натальей (просила вернуть ей мужа). Из-за скарлатины умирает дочь Мелехова и Аксиньи.
Главы 19–24
Мелехова отправляют в тыл для лечения ранения (поврежден левый глаз). Солдат Гаранжа ведет с ним революционные беседы, критикует царя за войну. За проявление строптивости (Григорий отказался отвечать члену императорской семьи во время посещения госпиталя) его на трое суток лишили провианта.
Мелехов приезжает домой, и от деда в Ягодном он узнает, что Аксинья изменяла ему с Листницким. Он вывозит сотника в поле и избивает кнутом. Дома бьет Аксинью, уходит к отцу.
Кадр из фильма «Тихий Дон»: UGC
«Тихий Дон»: книга вторая, часть IV
Краткое содержание «Тихого Дона» (второго тома) охватывает начало революции и становление большевистской власти.
Идет 1916 год. Бунчук ведет среди солдат большевистскую пропаганду. У Григория уже четыре ордена, он тоскует по Аксинье. Наталья родила двоих детей — Мишутку и Полю.
Свергли царя, казаки присягают временному правительству, надеются на окончание войны, появляются дезертиры. Листницкий склоняет казаков на сторону генерала Корнилова. Большинство переходит к красным.
«Тихий Дон»: книга вторая, часть V
Часть станичников (Петр Мелехов, Коршунов, Прохор Зыков и др.) возвращаются к родным. Григорий — командир сотни Красной Армии, но не верит, что большевики дадут свободу казакам: Ефим Изварин ратует за автономию Войска Донского. Федор Подтелков — казак-большевик — убеждает Григория в надежности большевиков.
Григорий ранен в ногу, лечит ее дома. Отец и брат не одобряют взгляды Гришки, но тот сам переживает из-за кровавых расправ большевиков с врагами (гибель отряда Чернецова). Большевики уничтожают казачьи хутора. Начинается раскол среди казаков.
Петр Мелехов возглавляет отряд хуторских казаков в борьбе с красными. Бунчук и Подтелков попадают в плен к казакам. Их казнят. Перед смертью Подтелков обвиняет Гришку Мелехова в предательстве.
Кадр из фильма «Тихий Дон»: UGC
«Тихий Дон»: книга третья, часть VI
Стремительно развивается история в следующих главах:
Главы 1–20
1918 год, гражданская война. В Татарском хозяйничают немцы, военный атаман округа — генерал Краснов. События происходят так:
Большевистские идеи все больше захватывают умы казаков. На хуторе установилась власть красных, поэтому Григорий убегает.
Главы 21–65
Штокман вместе с Мишкой Кошевым составили расстрельный список. В числе обреченных Мелеховы: Григорий исчез, арестован выздоровевший после тифа Пантелей. Красноармейцы убивают Петра, Григорий мстит им — расстреливает пленных.
Остальные герои действуют так:
«Тихий Дон»: книга четвертая, часть VII
Читаете «Тихий Дон» в сокращении? Тогда уделите внимание части, в которой рассказано, чем закончился «Тихий Дон».
Мелехов прощается с Аксиньей: после разгрома белых исчезает с хутора, боясь расправы большевиков. После рассказа Дарьи о том, что Григорий снова сошелся с Аксиньей, Наталья делает аборт и умирает. Григорий приезжает уже после ее похорон, чувствует вину, возвращается на фронт.
Больного тифом героя привозят в Татарское. После выздоровления он покидает хутор вместе с Прохором и Аксиньей (по дороге заболела тифом). Григорий хоронит отца, повторно переносит инфекционное заболевание, из Новороссийска хочет иммигрировать в Турцию, но остается дома, вступает в Конармию, командует эскадрильей.
Опасаясь расстрела за помощь белым, Гришка, возвратившись на хутор, попадает в банду Фомина, но по весне сбегает от них. Вместе с Аксиньей едет на Кубань. На заставе Астахова гибнет от пули (после ее похорон герой видит на черном небе золотой круг солнца). Прожив в Слащевской дубраве полгода с дезертирами, не дождавшись амнистии, Мелехов возвращается в станицу. Возле куреня его встречает Мишутка — жизнь продолжается.
Суть исторических катаклизмов, которые потрясли страну в начале ХХ века, на примере донского казачества раскрыл в романе Шолохов.
«Тихий Дон», краткое содержание которого открывает суть событий, — это многотомное произведение. Используйте пересказ как ориентир в подготовке к анализу текста.
«Тихий Дон»: анализ произведения
Если говорить о романе «Тихий Дон» кратко, то это произведение, в котором затрагиваются культурные, историко-политические стороны жизни донского казачества в период революции и гражданской войны. Воспользуйтесь подсказками литературоведов, чтобы оценить художественные особенности романа.
Кадр из фильма «Тихий Дон»: UGC
«Тихий Дон»: история написания
В учебниках указано, что Шолохов «Тихий Дон» писал пятнадцать лет:
Замысел у писателя родился, когда в 1925 году он жил в станице Вешенской. Он хотел описать события от Октябрьской революции до 1922 года, но начал историю Мелеховых с 1912 года.
Кадр из фильма «Тихий Дон»: UGC
«Тихий Дон»: проблема авторства
Объем, масштабность, проработанность сюжетных линий заставили критиков сомневаться в том, что эпопею создал Шолохов, которому едва исполнилось 25 лет.
Солженицын, как и многие другие писатели, публично заявлял о том, что роман «Тихий Дон» писали несколько авторов. Экспертиза текста подтвердила, что автор эпопеи — Михаил Шолохов.
«Тихий Дон»: жанр и композиция
Литературоведы определили жанр как роман-эпопею. «Тихий Дон», сюжет которого охватывает масштабные исторические события — слом эпох, культурных традиций и порядков, показан на примере судеб конкретных людей — героев произведения.
Автор затронул общечеловеческие проблемы, создал разноплановые характеры и образы. На то, что речь идет об эпопее, указывает масштаб изображенного в романе — это основы жизни народа, которые подвергаются переосмыслению и ломке. Хутор Татарский — центр повествования, к нему стянуты все сюжетные линии.
Композиция произведения имеет циклический характер, поскольку выстроена вокруг образа главного героя — Григория Мелехова. Его характер, моральные принципы, нравственный облик, судьба — квинтэссенция народного духа.
Вспомнить основные события или составить мнение об особенностях произведения поможет краткий пересказ. «Тихий Дон» — сложный, многоярусный текст, с множеством сюжетных линий. Повествование начинается и завершается у куреня Мелеховых, охватывая десять лет жизни героев (1912–1922).
Сюжетная линия Григория — главная в произведении. Кроме нее, Шолохов развил линии:
Кадр из фильма «Тихий Дон»: UGC
«Тихий Дон»: проблематика
Главный замысел писателя состоял в том, чтобы показать, как меняются взгляды людей, уклад их жизни в период перестройки государства, в эпоху исторических потрясений — революций, войн.
В романе «Тихий Дон» Шолохов развенчивает миф о единстве, монолитности и кастовой замкнутости донского казачества, описывая противоречия, социальные и моральные разногласия станичников. При этом автор создает художественный портрет донских казаков: описывает их историю, дух, законы и философию жизни, ценности.
В контексте этого писатель затрагивает проблемы:
Эти проблемы рассматривают разносторонне (в каждой сюжетной линии). Благодаря этому создается картина бурной, стремительно меняющейся в материальном и духовном плане жизни казачества. Она противопоставляется «тихому Дону» — реке, которая неспешно течет сквозь времена. Она и есть символ вечного бытия, основы которого не затрагивают не исторические катаклизмы не житейские драмы людей.
Философские смыслы «Тихого Дона» Шолохова раскрываются в антитезе вечной и неизменной реки людям, которые только на время приходят в этот мир, страдают от собственных страстей и внутренних раздоров. Понять этот подтекст романа поможет представленный краткий пересказ.
Уникальная подборка новостей от нашего шеф-редактора