растаял в поле снег леса повеселели
Растаял в поле снег леса повеселели
Прошли дожди, апрель теплеет,
Всю ночь — туман, а поутру
Весенний воздух точно млеет
Показать полностью.
И мягкой дымкою синеет
В далёких просеках в бору.
И тихо дремлет бор зелёный,
И в серебре лесных озёр
Ещё стройней его колонны,
Ещё свежее сосен кроны
И нежных лиственниц узор!
*****
Один встречаю я дни радостной недели, —
В глуши, на севере. А там у вас весна:
Растаял в поле снег, леса повеселели,
Даль заливных лугов лазурна и ясна;
Показать полностью.
Стыдливо белая берёза зеленеет,
Проходят облака всё выше и нежней,
А ветер сушит сад и мягко в окна веет
Теплом апрельских дней.
Пришёл апрель, как юноша влюблённый.
На гребни гор, на сонные луга
Рукою щедрой и неугомонной
Показать полностью.
Рассыпал он, как слезы,жемчуга.
Цветы, деревья, травы встрепенулись,
Вдыхая жадно капли этих слёз.
И мне, как другу, нежно улыбнулись
Застенчивые веточки мимоз.
Этери Джгамадзе
Пер. с грузинского
Юрия Анохина
Апрель от счастья плачет,
Пророчит май и грозы.
И солнечной капелью
Цветёт в душе мимоза.
Весна! — ликуют птицы,
Показать полностью.
Им вторит сердце-птаха,
Ведь солнце вновь воскресло,
Апрель — морозам плаха.
Зима, смиренно тая,
Прощенья слёзно просит…
Весна, простив злодейку,
В неё вдохнула просинь.
И стала облаками
Прощённая царица,
Чтоб к декабрю снежинкой
На землю возвратиться.
А нынче — небо плачет
Слезою покаянной…
Весна! — апрель ликует
Красою первозданной.
Настанет день — исчезну я,
А в этой комнате пустой
Все то же будет: стол, скамья
Показать полностью.
Да образ, древний и простой.
И так же будет залетать
Цветная бабочка в шелку,
Порхать, шуршать и трепетать
По голубому потолку.
И так же будет неба дно
Смотреть в открытое окно
И море ровной синевой
Манить в простор пустынный свой.
(британский художник Herbert Davis Richter)
Звезда над темными далекими лесами
Показать полностью.
Всех ярче искрится, прекрасна и грустна.
В прозрачном сумраке царит под небесами
Ночная тишина.
Как откровению, я тишине внимаю,
Не отрывая глаз от звездной вышины,
И мнится, что опять душою постигаю
Таинственную речь и звезд, и тишины,—
Опять, как в те часы, когда глядел, бывало,
Ребенком я в ночной, весенний небосклон
И реял надо мной спокойно и устало
Безгрешный детский сон,
А за плечом моим, в одеждах белоснежных,
Стоял хранитель мой,— и кроткая печаль
Была в его очах, задумчивых и нежных,
Безмолвно устремленных вдаль.
Художник: Александр Кремер
Всегда легки к различным переменам,
Особо остро жаждали весны:
Она, вторгаясь внутрь, текла по венам,
Нас наполняя счастьем новизны.
Растаял в поле снег леса повеселели
Русский писатель Иван Алексеевич Бунин, умерший в Париже в 1953 году, при жизни не был знаменитым писателем в обычном смысле этого понятия. Имя его никогда не становилось знамением литературного направления, «школы» или просто моды. Присвоение И. А. Бунину в 1909 году звания почетного академика императорской Академии наук, в глазах передовых читателей, само по себе в то время не могло вызвать к нему симпатии. В среде демократической интеллигенции еще памятен был исполненный достоинства отказ Чехова и Короленко от этого почетного звания в связи с отменой Николаем Вторым решения академии о присвоении такого же звания М. Горькому. Точно так же и Нобелевская премия, присужденная Бунину в 1933 году, — акция, носившая, конечно, недвусмысленно тенденциозный, политический характер, — художественная ценность творений Бунина была там лишь поводом, — естественно, не могла способствовать популярности имени писателя на его родине.
За всю долгую писательскую жизнь Бунина был только один период, когда внимание к нему вышло за пределы внутрилитературных толков, — при появлении в 1910 году его повести «Деревня». О «Деревне» писали много, как ни об одной из книг Бунина ни до, ни после этой повести. Но нельзя переоценивать и этого исключительного в бунинской биографии случая. Отсюда еще далеко было до того, что называется славой писателя, подразумевая не полулегендарную прижизненную славу Толстого или Горького, но хотя бы тот обширный и шумный интерес в читательской среде, какой получали в свое время произведения литературных сверстников Бунина — Л. Андреева или А. Куприна.
Бунин только теперь обретает у нас того большого читателя, которого достоин его поистине редкостный дар, хотя идеи, проблемы и самый материал действительности, послуживший основой его стихов и прозы, уже принадлежат истории.
Вышедшее у нас несколько лет назад пятитомное собрание сочинений И. А. Бунина (весьма неполное и несовершенное) тиражом в двести пятьдесят тысяч экземпляров — цифра космическая в сравнении с заграничными тиражами бунинских изданий — давно разошлось. Кроме того, выходили однотомники прозы, выходили «Стихотворения» Бунина в большой и малой сериях «Библиотеки поэта», отдельные издания лонгфелловской поэмы «Гайавата» в его классическом переводе — их уже не найти в книжных магазинах. Все это говорит, конечно, прежде всего о небывалом, в смысле не только количественном, росте читательской армии на родине поэта, покинутой им когда-то в страхе перед разрушительной силой революции, перед мыслившимся ему попранием ею святынь культуры и искусства, всеобщим одичанием. И еще эти факты свидетельствуют о принципах новой, социалистической культуры, исключающей в отношении к подлинным произведениям искусства какое-либо подобие мстительного чувства к их авторам, некогда отвернувшимся от нее и даже ронявшим себя до мелочных, обывательски озлобленных суждений о ней.
То, что, как сказано, слава не пришла к Бунину при жизни, не означает, однако, что он не имел значительного круга своих читателей и почитателей. Нынешнее признание его огромного таланта, значительности его вклада и заслуг в развитии русской прозы и поэзии не является открытием нашего времени. И при жизни Бунин пользовался уважением даже таких его современников, как Блок и Брюсов, чьи эстетические взгляды и творческую практику сам- он начисто отвергал. Обожаемый Буниным Чехов со свойственной ему сдержанностью, но очень благосклонно оценивал еще совсем молодого Бунина и дарил его дружеским расположением. Но совершенно исключительным вниманием Бунин пользовался со стороны М. Горького. М. Горькому принадлежат самые высокие оценки, самые щедрые похвалы таланту Бунина, какие когда-либо к нему относились.
До конца дней М. Горький в своих печатных и изустных высказываниях неизменно называл имя Бунина в ряду крупнейших имен русской литературы, настоятельно советовал молодым писателям учиться у него. Он по-человечески очень любил Бунина, хотя и знал за ним «барскую неврастению» и огорчался неспособностью его направить свой талант «куда нужно».
В письмах Горького к Бунину то и дело проявляется что-то глубоко трогательное, полное бережливой нежности и восхищения — вплоть до самоотверженной готовности признать за ним первенство в искусстве. «Вы только знайте, что Ваши стихи, Ваша проза — для „Летописи“ и для меня — праздник, — писал ему Горький в 1916 году. — Это не пустое слово. Я Вас люблю — не смейтесь, пожалуйста. Я люблю читать Ваши вещи, думать и говорить о Вас. В моей очень суетной и очень тяжелой жизни Вы, может быть, и даже наверное — самое лучшее, самое значительное… Вы для меня — великий поэт, первый поэт наших дней».
Пусть некая степень этих оценок может быть отнесена за счет, так сказать, широты натуры и склонности к увлечениям великого собирателя и воспитателя литературных сил. Но, пожалуй, ни одно из многочисленных «увлечений» Горького не было таким длительным и прочным. Бунин отвечал ему выражением чувств признательности и дружеской преданности.
«Мы в отношениях, во встречах с Вами чувствовали эти минуты — то настоящее, чем люди живы и что дает незабываемую радость. Обнимаю Вас и целую крепко — поцелуем верности, дружбы и благодарности, которые навсегда останутся во мне, и очень прошу верить правде этих плохо сказанных слов!»
Только спустя много лет после того, как в 1917 году их дороги навсегда разошлись, Бунин назовет свою дружбу с Горьким «странной», а в своем литературном завещании, прося не печатать, не издавать его писем, сделает неожиданное признание: «Я писал письма почти всегда дурно, небрежно, наспех и не всегда в соответствии с тем, что я чувствовал, — в силу разных обстоятельств (один из многих примеров — письма к Горькому…)».
Но это уже особая черта старого Бунина, поправлявшего Бунина прежнего и отрекавшегося от связей и симпатий своей лучшей поры.
У нас, к сожалению, еще не выпущено в свет ни одной значительной монографической работы, посвященной И. А. Бунину, его художническому опыту, в немалой степени сказавшемуся на культуре современной русской прозы и стиха. Но можно утверждать, что опыт этот не прошел даром для многих наших мастеров, отмеченных — каждый по-своему — верностью классическим традициям русского реализма. Разумеется, ни Шолохов, ни Федин, ни Паустовский, ни Соколов-Микитов, осваивая в своей литературной молодости, вкупе со всем богатством классического наследия, опыт Бунина и высоко оценивая искусство этого мастера, не могли разделять его идейных взглядов, его известных пессимистических настроений.
То же можно сказать и о более молодом поколении советских писателей, прежде всего о Ю. Казакове, на чьих рассказах влияние бунинского письма сказывалось, пожалуй, в наиболее очевидной степени. Из совсем молодых, начинающих прозаиков, нащупывающих свою дорогу не без помощи Бунина, назову В. Белова и В. Лихоносова. Но круг писателей и поэтов, чье творчество так или иначе отмечено родством с бунинскими эстетическими заветами, конечно, значительно шире. В моей собственной работе я многим обязан И. А. Бунину, который был одним из самых сильных увлечений моей юности.
Словом, Бунин не есть сегодня некая академическая величина, которой отдается от случая к случаю дань почтения. Он именно в наши дни приобретает все более широкий круг читателей, его наиболее ценные и безусловные художнические принципы — реальная, действенная часть живого и многосложного современного литературного процесса.
Говоря о Бунине, нельзя не начать с главного обстоятельства его литературной и житейской судьбы, которое на долгие годы определило и известную скудость высказываний нашей критики об этом художнике, рассматривающей его обычно отдельно, вне ряда классических мастеров русской литературы конца XIX — первой половины XX веков, и смутность, отрывочность представлений о нем до недавнего времени в среде читателей. Не все, помнившие его в 20-х, в 30-х годах по книжкам собрания сочинений в приложении к дореволюционной «Ниве», даже знали, что этот писатель еще жив, но живет в эмиграции, и среди написанного им за эти десятилетия есть замечательные произведения, но немало и такого, что могло вызывать лишь сожаление о судьбе художника.
Статья написана А. Т. Твардовским к Собранию сочинений И. А. Бунина в 9-ти томах (М., Художественная литература. 1965–1967) и опубликована в первом томе этого издания.
Растаял в поле снег, леса повеселели?
Растаял в поле снег, леса повеселели.
Даль заливных лугов лазурна и ясна ; Стыдливо белая береза зеленеет, Проходят облака всё выше и нежней, А ветер сушит сад и мягко в окна веет Теплом апрельских дней.
У глаголов определить все признаки + синтаксическую функцию).
В лесу тепло зеленеет трава?
В лесу тепло зеленеет трава.
Спишите, вставляя пропущенные буквы?
Спишите, вставляя пропущенные буквы.
Расставьте пропущенные знаки препинания.
Обозначьте вид глаголов.
Какой из глаголов обозначает цвет?
Растаял в поле снег леса повеселили Даль заливных лугов лазурна и ясна : Стыдливо белая берёза зелене.
Т облака всё выше и нежней А ветер суш.
Т сад и мягко в окна ве.
Белая береза под моим окном принакрылась снегом точносеребром?
Белая береза под моим окном принакрылась снегом точносеребром.
Определить их тип описание, рассуждениеназвание, цель, на какие вопросы дает ответ.
Напишите глаголы во во множественном числе
Русский 5класс?
Слелать синтаксический разбор предложения : Снегом принакрыло поля, луга и леса, потому что зима была долгая.
Поогите пожалуйста?
Признак обозначают глаголы а)сушить, ослабевать В)растаять, записать С)зеленеть, белеть Д)веять, цитировать.
Выглянув в окно, я увидео, что падал снег и заворожил поля, леса и сады?
Выглянув в окно, я увидео, что падал снег и заворожил поля, леса и сады.
Объясните почему ставится запятая.
Синтаксический разбор Широкий двор был весь покрыт сияющим, белым, мягким снегом?
Синтаксический разбор Широкий двор был весь покрыт сияющим, белым, мягким снегом.
Задание : Прочитай?
Выпиши все глаголы, обозначающие действия ветра, определи их время, лицо, число.
Выдели ударные личные окончания глаголов, определи спряжение.
Ветер свистит на полях и в голых сучьях в лесу.
Ветер гудит в проводах, барабанит в окна.
Мчит и ревёт страшным голосом.
Мать варит кашу из молока. Сын шины делает из резины. Кирпич и югу из глины.
Наступила осень. Подули ветерки. Закачались деревья. В садах и парках падает с деревьев золотой лист. Улетают на юг птицы. Дети собирают из листьев красивые букеты. Как замечательно в осеннем саду или парке! Всего семь предложений.
1. Перед словом сложив 2. Перед словом небрежно и один.