судебный запрет в российском праве
Судебный запрет в российском праве
(введена Федеральным законом от 18.04.2018 N 72-ФЗ)
1. Запрет определенных действий в качестве меры пресечения избирается по судебному решению в отношении подозреваемого или обвиняемого при невозможности применения иной, более мягкой, меры пресечения и заключается в возложении на подозреваемого или обвиняемого обязанностей своевременно являться по вызовам дознавателя, следователя или в суд, соблюдать один или несколько запретов, предусмотренных частью шестой настоящей статьи, а также в осуществлении контроля за соблюдением возложенных на него запретов. Запрет определенных действий может быть избран в любой момент производства по уголовному делу.
2. Запрет определенных действий в качестве меры пресечения применяется в порядке, установленном статьей 108 настоящего Кодекса (за исключением требований, связанных с видом и размером наказания, квалификацией преступления, возрастом подозреваемого или обвиняемого), и с учетом особенностей, определенных настоящей статьей.
3. При необходимости избрания в качестве меры пресечения запрета определенных действий, а равно при необходимости возложения дополнительных запретов на подозреваемого или обвиняемого, в отношении которого применена мера пресечения в виде запрета определенных действий, следователь с согласия руководителя следственного органа или дознаватель с согласия прокурора возбуждает перед судом соответствующее ходатайство. В постановлении о возбуждении перед судом данного ходатайства указываются один или несколько запретов, предусмотренных частью шестой настоящей статьи, мотивы и основания их установления в отношении подозреваемого или обвиняемого и невозможности избрания иной меры пресечения.
4. Рассмотрев ходатайство, судья выносит одно из следующих постановлений:
1) об избрании в отношении подозреваемого или обвиняемого меры пресечения в виде запрета определенных действий;
2) о возложении дополнительных запретов на подозреваемого или обвиняемого, в отношении которого применена мера пресечения в виде запрета определенных действий;
3) об отказе в удовлетворении ходатайства.
5. Постановление судьи, указанное в части четвертой настоящей статьи, направляется лицу, возбудившему ходатайство, прокурору, в контролирующий орган по месту жительства или месту нахождения подозреваемого или обвиняемого, подозреваемому или обвиняемому, его защитнику и (или) законному представителю, а также потерпевшему, свидетелю или иному участнику уголовного судопроизводства, если запрет определенных действий связан с обеспечением безопасности этих лиц. В случае возложения на подозреваемого или обвиняемого запрета управлять автомобилем или иным транспортным средством в соответствии с пунктом 6 части шестой настоящей статьи у подозреваемого или обвиняемого дознавателем, следователем или судом изымается водительское удостоверение, которое приобщается к уголовному делу и хранится при нем до отмены данного запрета. Постановление судьи подлежит немедленному исполнению и может быть обжаловано в порядке, установленном частью одиннадцатой статьи 108 настоящего Кодекса.
6. Суд с учетом данных о личности подозреваемого или обвиняемого, фактических обстоятельств уголовного дела и представленных сторонами сведений при избрании меры пресечения в виде запрета определенных действий может возложить следующие запреты:
1) выходить в определенные периоды времени за пределы жилого помещения, в котором он проживает в качестве собственника, нанимателя либо на иных законных основаниях;
2) находиться в определенных местах, а также ближе установленного расстояния до определенных объектов, посещать определенные мероприятия и участвовать в них;
3) общаться с определенными лицами;
4) отправлять и получать почтово-телеграфные отправления;
5) использовать средства связи и информационно-телекоммуникационную сеть «Интернет»;
6) управлять автомобилем или иным транспортным средством, если совершенное преступление связано с нарушением правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств.
7. В постановлении суда об избрании меры пресечения в виде запрета определенных действий указываются конкретные условия исполнения этой меры пресечения с учетом возлагаемых запретов (адрес жилого помещения и периоды времени, в течение которых запрещено покидать жилое помещение, район, населенный пункт, с которыми связаны запреты, места, запрещенные для посещения, данные о расстоянии, ближе которого запрещено приближаться к определенным объектам, лицах, с которыми запрещено общаться, срок применения запрета, предусмотренного пунктом 1 части шестой настоящей статьи, способы связи со следователем, с дознавателем и контролирующим органом, другие условия), а также обязанность подозреваемого или обвиняемого самостоятельно являться по вызовам дознавателя, следователя или суда. Подозреваемый или обвиняемый может быть подвергнут судом всем запретам, предусмотренным частью шестой настоящей статьи, либо отдельным из них.
8. Подозреваемый или обвиняемый не может быть ограничен в праве использования телефонной связи для вызова скорой медицинской помощи, сотрудников правоохранительных органов, аварийно-спасательных служб в случае возникновения чрезвычайной ситуации, а также для общения со следователем, с дознавателем и контролирующим органом. О каждом таком звонке в случае установления запрета, связанного с использованием средств связи, подозреваемый или обвиняемый информирует контролирующий орган.
10. Срок применения запрета, предусмотренного пунктом 1 части шестой настоящей статьи, устанавливается и продлевается судом в соответствии со статьей 109 настоящего Кодекса с учетом особенностей, определенных настоящей статьей, и с момента вынесения судом решения о его установлении не может превышать по уголовным делам:
12. Если по медицинским показаниям подозреваемый или обвиняемый был доставлен в учреждение здравоохранения и госпитализирован, до разрешения судом вопроса об изменении либо отмене меры пресечения в отношении подозреваемого или обвиняемого продолжают действовать установленные судом запреты. Местом исполнения меры пресечения в виде запрета определенных действий считается территория соответствующего учреждения здравоохранения.
13. В случае нарушения подозреваемым или обвиняемым возложенных на него запретов, отказа от применения к нему аудиовизуальных, электронных и иных технических средств контроля или умышленного повреждения, уничтожения, нарушения целостности указанных средств либо совершения им иных действий, направленных на нарушение функционирования применяемых к нему аудиовизуальных, электронных и иных технических средств контроля, суд по ходатайству следователя или дознавателя, а в период судебного разбирательства по представлению контролирующего органа может изменить эту меру пресечения на более строгую.
Принят закон о запрете определенных действий. Что это значит?
18 апреля президент подписал поправки в уголовно-процессуальный кодекс. Через 10 дней закон вступит в силу и людям можно будет запрещать что-то делать. Но не что угодно, не всем людям и не просто так.
Название, конечно, дурное. В США подобная штука называется restraining order — вроде как сдерживающий приказ. Когда герой говорит: «Я не могу позвонить своей бывшей девушке» — «Почему?» — « I have a restraining order », — это вот примерно то же самое.
Мы разобрались в нововведениях и российской специфике этого закона с дурацким названием.
Кого это касается?
Свидетелей по уголовным делам запрет напрямую не касается. Но это может коснуться их косвенно: например, если подозреваемому запретят общаться с родственниками, а свидетель окажется в их числе.
Что значит «мера пресечения»?
Мера пресечения — это какие-то запреты и ограничения, которые государство может наложить на человека, чтобы не дать ему сделать что-то вредное. Мера пресечения ограничивает свободу человека. Если есть подозрения, что человек, например, грабит караваны, но это пока не доказано, то на время следствия его могут посадить под домашний арест или заключить под стражу — то есть насильно временно ограничат его свободу, чтобы он не мог и дальше грабить караваны. Хотя приговора еще нет, но меру пресечения уже можно применить — причем надолго.
Есть несколько вариантов мер пресечения, например подписка о невыезде, личное поручительство, залог, домашний арест и заключение под стражу. Их применяют, если подозреваемый или обвиняемый может скрыться, продолжать преступления, угрожать, уничтожить доказательства или как-то еще помешать производству по уголовному делу. Все знают о нашумевших историях, когда режиссеру или министру назначают домашний арест, а предпринимателей заключают под стражу. Вот это все — меры пресечения.
Что изменилось?
Запрещать определенные действия могут в рамках арбитражных дел. Например, можно запретить продать недвижимость, если должник не отдает деньги и есть риск, что он избавится от имущества.
Но эти запреты не касались личных прав и свобод конкретного человека. Поэтому когда подозреваемый проходил по уголовному делу и нужно было ограничить его передвижения и круг общения, можно было только поместить под домашний арест. Запретить пользоваться интернетом, посещать какие-то мероприятия и общаться с конкретными людьми без домашнего ареста было нельзя.
Какие действия могут запрещать?
Список запретов конкретный и закрытый. Это значит, что другие действия запретить нельзя. Вот что можно запретить:
Других действий в списке нет.
Запрещать могут какое-то одно действие из перечня, несколько или все сразу. Могут сначала запретить что-то одно, а потом добавить еще запретов. Если подозреваемого отпустили под залог, то могут дополнительно запретить с кем-то общаться, пользоваться интернетом и куда-то ходить. Еще эти меры могут применять дополнительно к домашнему аресту, но они упоминались и до этого закона.
Как будут накладывать запрет?
Запрет может наложить только суд. Следователь или дознаватель возбуждает ходатайство перед судом, в котором просит запретить такому-то человеку совершать определенные действия из перечня. Следователь обязан объяснить, зачем это нужно. Суд выносит постановление: запретить действия или не запрещать.
Постановление отправят следователю, прокурору, самому подозреваемому, а также потерпевшему или свидетелю — если запрет как-то касается их безопасности. Если запретили управлять автомобилем, заберут права.
В постановлении напишут, из какого помещения нельзя выходить, в какое время, к какому именно объекту не подходить, с каким человеком не общаться и в течение какого времени. Все конкретно.
Постановление о запрете определенных действий нужно исполнять немедленно. Но его можно обжаловать.
Если во время запрета случится форс-мажор
Запрет не касается звонков в скорую, аварийные службы или полицию. Но о каждом звонке нужно сообщать в орган, который контролирует исполнение запрета. Можно неограниченно связываться со следователем и дознавателем. А вот про адвокатов ничего не сказано.
Если подозреваемый попадет в больницу, запрет продолжит действовать. Там ему тоже не дадут телефон и не пустят друзей, если это запрещено.
На какой срок запрещают действия
Срок для остальных действий из перечня установит суд. Применить запрет можно в любой момент производства по уголовному делу.
Важно, что срок запрета на выход из дома засчитывается в срок содержания под стражей. Почти как домашний арест. Но если домашний арест засчитывают день в день, то два дня запрета на выход из дома равны одному дню содержания под стражей. Подписка о невыезде или залог в срок содержания под стражей не входят.
Кто будет контролировать
Выход из дома можно контролировать с помощью электронного браслета. Этим занимаются службы исполнения наказаний и другие надзорные ведомства. Но если такого запрета нет, а просто нельзя куда-то ходить, с кем-то общаться и приближаться к каким-то объектам, проверять будет сложнее.
Если подозреваемый нарушит запрет, для него выберут более строгую меру пресечения. Например, заменят запрет на использование интернета и общение с друзьями на домашний арест или даже содержание под стражей.
А как же права и свободы?
Конституция гарантирует права и свободы. Но это не значит, что нет границ для поведения и есть свобода от ответственности перед другими людьми и обществом. Права и свободы можно законно ограничивать. Например, если это нужно для уважения и признания прав других людей, соблюдения их интересов, требований морали, общественного порядка и общего благосостояния.
Если законодательство страны установило ограничения и они не противоречат нормам международного права, это законно. Такие ограничения не считаются ущемлением прав и свобод. Европейский суд по правам человека считает так же.
Новая мера пресечения должна стать более мягкой по сравнению с залогом и домашним арестом. Как будет на деле, покажет время.
Почему в России нет Restraining order или недоразвитость п. 1. ст. 1065 ГК РФ
Что это?
В переводе с английского Restraining order — это запретительный судебный приказ, запрет, запретительный приказ, судебный запрет. Данный правовой институт, имеющий широкое распространение в США отсутствует в России.
В США.
Смысл судебного запрета состоит в том, что нарушителю предписывают выполнять определенные действия или воздержаться от таковых: не приближаться ближе чем на определенное расстояние, не общаться лично, не посещать определенные заведения, не звонить по телефону, не переписываться, не троллить в социальных сетях, не дарить подарков, передавать детей для общения с бывшим супругом определенным образом, при посредниках и только в определенном месте и времени, и много чего иного – суд достаточно свободен в своем усмотрении.
Иногда суд назначает лечебные курсы от наркомании, игромании, алкоголизма, антиагрессия и тому подобное.
Судебный запрет достаточно конкретен в описании: указывается период действия запрета, география, поименование действий, санкции за его нарушение.
Нарушение Restraining order — серьезное уголовное преступление, которое наказывается (в разных штатах по разному) арестом до 3 месяцев или лишением свободы до 5 лет.
А как у нас?
В российском законодательстве отсутствует хотя бы подобие этого института. Да, есть определенные нормы и практика в СК РФ, в ФЗ «Об административном надзоре за лицами, освобожденными из мест лишения свободы», есть практика формирования условий домашнего ареста, но комплексного подхода нет.
В соответствии с п. 1. ст. 1065 ГК РФ « Опасность причинения вреда в будущем может явиться основанием к иску о запрещении деятельности, создающей такую опасность.»
В п. 39 Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 18.10.2012 N 21 «О применении судами законодательства об ответственности за нарушения в области охраны окружающей среды и природопользования» сказано: «39. Судам следует иметь в виду, что опасность причинения вреда окружающей среде в будущем может являться основанием к запрещению деятельности, создающей такую опасность. Суд вправе отказать в иске о приостановлении либо прекращении соответствующей деятельности (например, деятельности очистных сооружений и т.д.) при условии, если ее приостановление либо прекращение противоречит общественным интересам. Отказ в удовлетворении таких требований не лишает потерпевших права на возмещение вреда, причиненного этой деятельностью.»
Также указанная норма указана в п. 29 постановления Пленума Верховного Суда РФ N 10, Пленума ВАС РФ N 22 от 29.04.2010 «О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав» – «В случаях, когда самовольно возведенный объект, не являющийся новым объектом или недвижимым имуществом, создает угрозу жизни и здоровью граждан, заинтересованные лица вправе на основании пункта 1 статьи 1065 ГК РФ обратиться в суд с иском о запрещении деятельности по эксплуатации данного объекта.»
Обзор законодательства и судебной практики Верховного Суда Российской Федерации за первый квартал 2010 года содержит утвердительный ответ на вопрос № 1. «Может ли быть прекращена судом по заявлению прокурора деятельность юридического лица по организации и проведению лотереи, если под ее видом данным юридическим лицом осуществляется проведение азартных игр?»
Из собственной практики вспоминаются только иски прокуратуры и органов Госпожнадзора к торгово-офисным центрам по причине несоблюдения ГОСТ, СНиП, ТУ, противопожарных норм.
И все.
Казалось бы, ст. 1065 ГК РФ не содержит запрета на внедрение на российскую почву американской практики. Зачем ждать серьезного конфликта, убийств или нанесения ущерба, если это можно предотвратить? Но судебной практики, в частности для разрешения конфликтов между бывшими супругами я не нашел.
Приглашая к обсуждению темы всех заинтересованных лиц. Буду благодарен за предоставление судебных актов по данной тематике.
Судебный запрет как предпосылка для формирования концепции «последовательного правоприменения»
/»Арбитражный и гражданский процесс», 2014, N 1/
А.В. НЕЗНАМОВ
Незнамов Александр Владимирович, аспирант кафедры гражданского процесса Уральской государственной юридической академии.
В данной статье автором предпринимается попытка осмысления опыта применения судебных запретов в англосаксонском праве применительно к существующей в российском праве проблеме принудительного исполнения требований, не связанных с передачей имущества. На основе этого автором делается вывод о возможности формирования в рамках российской правовой системы концепции «последовательного правоприменения», предлагаются основные положения такой концепции, обосновывается необходимость ее дальнейшей научно-практической разработки.
Ключевые слова: судебный запрет, неуважение к суду, исполнение требований, не связанных с передачей имущества, концепция «последовательного правоприменения».
Injunctions as the background of the step-by-step law enforcement conception
In this article the author attempts to interpret the common law experience of granting an injunctive relief in the context of the Russian law and particularly its problem of execution of non-proprietary decisions. This attempt results the author’s conclusion that the step-by-step law enforcement conception may be established in the russian law. The author proposes the basic proposition of it, shows its scientific and practical attractiveness and proves this conception to be thrashed out further.
Key words: injunctions, contempt of court, execution of non-proprietary decisions, the conception of step-by-step law enforcement.
Алексеев С.С. Проблемы теории права: Курс лекций: Собрание сочинений в 10 т. М.: Статут, 2010. Т. 3. С. 22.
В частности, такой вывод можно сделать на основе опыта применения судебных запретов в англосаксонской системе права и экстраполяции такого опыта на российскую правовую систему.
1. Судебный запрет в контексте системности правоприменения
Не имея в формате данной работы объективной возможности детального рассмотрения юридической конструкции и правовых свойств судебного запрета (injunction) в англосаксонской системе права, укажем лишь следующее.
Однако применительно к рассматриваемому вопросу нас интересует не только и не столько сфера действия нормы, на основании которой в англосаксонском праве могут выдаваться судебные запреты. Эти обстоятельства являются немаловажными постольку, поскольку дают представление о том, как инструмент (формально) гражданского права может быть использован для защиты любых прав, вне зависимости от их отраслевой принадлежности, но не дает представления о том, каким именно образом может осуществляться такая защита.
Не касаясь вопроса о том, что представляет собой в рамках англосаксонской системы права квазиуголовная ответственность, неуважение к суду, каковы процессуальные особенности рассмотрения дел по обвинению в неуважении к суду (рассмотрение этих вопросов могло бы стать предметом для отдельного исследования), отметим лишь то, что важно для целей данной работы.
Более того, если продолжать оценку системы санкций, свойственных судебным запретам, с позиций российского права, то неуважение к суду (главная санкция, предусмотренная за нарушение судебного запрета) представляет собой правонарушение с «открытым» составом, объективная сторона которого является неопределенной и может включать в себя абсолютно любые действия, которые при рассмотрении дела о выдаче судебного запрета суд счел противоправными и нарушающими права истца. В дальнейшем, при рассмотрении дела по обвинению в неуважении к суду, суд фактически исходит из того, что повторное совершение действий, запрещенных судебным актом, само по себе обладает достаточной общественной опасностью для преследования такого поведения в рамках иного, отличного от гражданского, вида судопроизводства.
Таким образом, будучи судебным актом, судебный запрет является формализованным критерием для пенализации и даже криминализации некоторого поведения, что, впрочем, могло бы стать темой для отдельного исследования. Применительно же к заявленной теме позволим себе сделать следующий вывод.
В этом месте данной работы внимательный читатель может задаться вопросом: какое значение, помимо чисто информативного, имеет все вышеизложенное для российского права? Для ответа на данный вопрос попробуем экстраполировать опыт применения судебных запретов на российские правовые реалии.
Литература
/»Арбитражный и гражданский процесс», 2014, N 2/
2. Опыт использования судебных запретов применительно к российскому праву
Так, имущественное воздействие, оказываемое исполнительским сбором на лиц, не исполняющих требования неимущественного характера, представляется (с учетом правила об однократности такого воздействия) весьма и весьма скромным: пятьсот рублей для должника-гражданина и пять тысяч рублей для должника-организации (ч. 3 ст. 112 Федерального закона «Об исполнительном производстве»). Такой размер исполнительского сбора вряд ли может считаться достаточным для негативного стимулирования должника, уклоняющегося, скажем, от исполнения возложенной на него обязанности не сбрасывать отходы производства в реку, поскольку даже с чисто экономической точки зрения такому должнику может быть гораздо выгоднее единожды выплатить исполнительский сбор и продолжить свою противоправную деятельность, чем выполнить возложенную на него обязанность.
Благодаря возможности неоднократного наложения административного штрафа и увеличения штрафа в зависимости от повторности противоправного поведения (квалифицированный состав правонарушения, предусмотренный ч. 2 ст. 17.15 КоАП РФ), административная ответственность, предусмотренная ст. 17.15 КоАП, представляет собой более эффективный, нежели исполнительский сбор, инструмент имущественного понуждения должника. Однако, поскольку для административной ответственности, предусмотренной ст. 17.15 КоАП, так же как и для исполнительского сбора, характерно возложение исключительно имущественной обязанности, упомянутые замечания, касающиеся несоответствия имущественного (денежного) характера неимущественному характеру требования, могут быть распространены и на рассматриваемую меру административного принуждения.
Таким образом, основываясь на всем изложенном выше, можно прийти к мнению, что, несмотря на существование (по меньшей мере, на уровне нормативно-правового регулирования) системы санкций, обеспечивающих реальное исполнение судебных актов, содержащих в себе требование, не связанное с передачей имущества, такая система в силу ряда причин не функционирует в полную силу или представляется недостаточно эффективной. Именно здесь и представляется наиболее интересным использование (или по крайней мере осознание) опыта применения судебных запретов в англосаксонском праве.
Такой опыт, в частности, показывает, что процесс понуждения должника к исполнению требований, не связанных с передачей имущества, может представлять собой целую цепь правоприменительных актов, принимаемых различными юрисдикционными органами в рамках различных процессуальных форм и последовательно наказывающих одно и то же противоправное поведение. В принципе на уровне нормативно-правового регулирования российская правовая система исповедует тот же самый подход.
Однако при этом для наибольшей эффективности ответственность, возлагаемая на обязанное лицо, должна носить прогрессивный характер и в определенный момент должна коснуться самой личности должника, поскольку это наиболее удачно соотносится с неимущественным характером требования. В англосаксонской системе права наступление такого момента определяется исходя из собственного усмотрения самим судом, привлекающим лицо к ответственности за неуважение к суду.
Но, поскольку представления о степени судебного усмотрения и о самих принципах судейской деятельности в российском праве и в праве прецедентном в известной степени отличаются, в России прогрессивный характер ответственности и тот момент, когда степень общественной опасности поведения лица, не исполняющего требование судебного акта, становится достаточной для применения к нему мер личного (неимущественного) принуждения, мог бы быть закреплен в законе.
Именно в этой связи мы не поддерживаем мнение некоторых авторов о том, что из диспозиции нормы, предусмотренной ст. 315 УК РФ, следует исключить признак «злостности» поведения. См.: Кудрявцева В.П. Указ. соч. С. 21. Напротив, мы полагаем, что злостность поведения лица, не исполняющего вступившие в законную силу решение суда или иной судебный акт, является конструктивным и абсолютно необходимым признаком объективной стороны состава преступления, предусмотренного ст. 315 УК РФ. Такой признак позволяет отграничить данное преступление от смежных правонарушений, например от правонарушения, предусмотренного ст. 17.15 КоАП. В отсутствие признака злостности ст. 315 УК РФ станет (по своему содержанию) безнадежно похожей на любые другие правонарушения, проявляющиеся в неисполнении судебного акта, что окончательно уничтожит возможности для ее реального применения.
3. Концепция последовательного правоприменения
В силу известного многообразия действий, в которых может выражаться хулиганство, зачастую на практике квалификация того или иного поведения как хулиганского и влекущего уголовную ответственность может вызвать трудности. Более того, зачастую трудности возникают и в плане отграничения хулиганства, влекущего уголовную ответственность, от административно наказуемого хулиганства. И та и другая проблема может быть решена путем практического применения концепции последовательного правоприменения. В качестве пояснения этой мысли приведем пример.
Допустим, что некоторое лицо А. периодически совершает действия, нарушающие покой других граждан. В этом случае такие граждане не лишены возможности обратиться в суд с иском о запрещении А. совершать действия, нарушающие их право на покой. В ходе рассмотрения данного дела одним из вопросов, которые будут рассматриваться судом, будет вопрос о противоправности действий, совершаемых А. Если истцам удастся выиграть дело и судебный акт будет принят в их пользу, таким актом будет преюдициально установлена противоправность действий лица А. С учетом этого любое повторное совершение лицом А. запрещенных ему действий может расцениваться как правонарушение, не требующее отдельного рассмотрения вопроса о противоправности совершенных действий. Каждое последующее правонарушение будет влечь за собой применение к лицу А. все более и более жестких санкций, а когда вопрос встанет о привлечении такого лица к уголовной ответственности, у суда уже не будет возможности сомневаться в том, что а) действия лица А. образуют собой объективную сторону состава определенного преступления и б) действия лица А. являются проявлением сознательной противоправной установки, а значит, представляют значительную общественную опасность.
Таким образом, акты, принимаемые в ходе последовательного правоприменения, могут рассматриваться как абсолютно законный и формализованный критерий для криминализации того или иного поведения, что, полагаем, способно решить обозначенную выше правоприменительную проблему.
В заключение данной статьи позволим себе отметить, что представленная здесь концепция, основанная на восприятии опыта применения судебных запретов в англосаксонской системе права, безусловно, вряд ли может считаться завершенной и, вероятно, способна вызвать ряд нареканий. Однако, поскольку такая концепция может, на наш взгляд, способствовать реализации правозащитного потенциала российского права и такого его свойства, как «системность», считаем возможным утверждать актуальность данной концепции и необходимость ее дальнейшей научно-практической разработки.