город чевенгур на золотом песке что это
«Чевенгур» Платонова: коммунизм – это конец света
Единственный роман Андрея Платонова — хардкорное чтиво, описывающее брутальный хаос в молодой Советской России и в головах ее граждан.
Советовать читать Андрея Платонова для развлечения довольно странно. Примерно как рекомендовать в качестве варианта отпуска недельный поход через глухую тайгу – досуг достойный, но явно не для всех и требующий специальной подготовки. Зато фанаты экстрима и выживания будут в восторге.
Проза Платонова — именно такой литературный экстрим. Читая его, чувствуешь, действительно чувствуешь, будто проламываешься сквозь дремучий лес: спотыкаешься о вековые корни, ветки хлещут по лицу, идти тяжело — хочется все бросить и упасть. Но как-то бредешь дальше, на упрямстве и желании дойти.
«Чевенгур» в этом плане – самое тяжелое испытание. Этот довольно длинный роман — единственный законченный у Платонова. Есть много рассказов, несколько повестей, из которых самая знаменитая – «Котлован», включенный в школьную программу, но «Чевенгур» стоит особняком. Несмотря на то, что это далеко не самое позднее из произведений Платонова (написан в 1928 г., когда автору не было и тридцати), пожалуй, именно «Чевенгур» — квинтэссенция его творчества. Он очень страшный, мрачный, абсурдный, местами смешной и откровенно нелепый, и полностью посвящен строительству коммунизма. Но в таком виде, что у Маркса и Ленина глаза бы на лоб полезли.
Как и о чем пишет Платонов?
Нельзя говорить о «Чевенгуре», да и о любой книге Платонова, без упоминания его манеры письма. Она, мягко говоря, странная: этот автор изобрел свой собственный, совершенно невыносимый и при этом очень яркий стиль. Каждая фраза у Платонова искорежена, перенасыщена повторами, усилениями, бюрократизмами и ломает кости привычному русскому языку. Иногда читать очень тяжело:
«По наущению Чепурного Прокофий дал труду специальное толкование, где труд раз навсегда объявлялся пережитком жадности и эксплуатационно-животным сладострастием, потому что труд способствует происхождению имущества, а имущество – угнетению; но само солнце отпускает людям на жизнь вполне достаточные нормальные пайки, и всякое их увеличение – за счет нарочной людской работы – идет в костер классовой войны, ибо создаются лишние вредные предметы».
А иногда, наоборот, его тяжелая манера позволяет воплотить на бумаге тонкие, пронзительные чувства, охватывающие героев, ярче, чем конвенциональный литературный язык:
«Он выглядывал в окно за прохожим и воображал о нем, что мог. Прохожий скрывался в глуши тьмы, шурша на ходу тротуарными камешками, еще более безымянными, чем он сам. Дальние собаки лаяли страшно и гулко, а с неба изредка падали усталые звезды. Может быть, в самой гуще ночи, среди прохладного ровного поля шли сейчас куда-нибудь странники, и в них тоже, как и в Саше, тишина и погибающие звезды превращались в настроение личной жизни».
Такой шероховатый, нарочито неправильный стиль Платонов использовал осознанно – его миссия заключалась в описании доселе небывалых, невероятных событий, творившихся в России сто лет назад: к власти пришли странные люди, провозгласившие движение к невероятному счастью, и, с руками по локоть в крови, молодые советские граждане строили свой коммунизм, как умели. Пушкинским языком про такое не напишешь.
И все-таки, про что «Чевенгур»?
Это длинный роман, который охватывает примерно десяток лет: до и после революции 1917 г., героев в нем до черта, они появляются и исчезают довольно неожиданно (некоторые всплывают вновь, но не все), что создает ощущение полного хаоса. Но если попытаться как-то систематизировать суть романа, получится примерно так:
Чевенгур – вымышленный город где-то в степях, где, пока остальная Россия потихоньку выходила из хаоса Гражданской войны, а большевики в Москве понимали, что мировой революции пока не выйдет, и провозглашали нэп, решили своим умом учредить коммунизм — вот так, легко и просто, без всяких теорий, которые крестьяне все равно не понимали.
Для этого в Чевенгуре быстро перебили всех богатых («буржуев» и «полубуржуев»), запретили любой труд и производство, а работать вместо всех поставили солнце – ели что выросло, собственности не имели и даже дома в городе переставляли местами. Все не по Марксу, но какая разница, если его никто не читал.
«Чепурный взял в руки сочинение Карла Маркса и с уважением перетрогал густонапечатанные страницы: писал-писал человек, сожалел Чепурный, а мы все сделали, а потом прочитали, – лучше бы и не писал!
Чтобы не напрасно книга была прочитана, Чепурный оставил на ней письменный след поперек заглавия: «Исполнено в Чевенгуре вплоть до эвакуации класса остаточной сволочи. Про этих не нашлось у Маркса головы для сочинения, а опасность от них неизбежна впереди. Но мы дали свои меры».
Чевенгурский коммунизм – это очень русская история. Коммунизм, понятый малограмотными людьми как конец света в христианском смысле: наступление царства Божия на земле, только без Бога. Все провозглашено общим и оттого не нужным: чевенгурцы не трудятся, а «просто живут», довольные собственным общественным устройством. Платонов, сам долго живший среди крестьян воронежской губернии, знал, что для огромного числа людей в России все сложные идеи, о которых вещали большевики, выглядят именно так. Коммунизм провозглашает всеобщее счастье — а это что-то настолько магическое и невозможное, что конец света и есть. Еще в первой половине романа, задолго до упоминания Чевенгура, Платонов исчерпывающе формулирует, как народ пошел за большевиками:
«За крайней дверью коридора помещалась самая последняя партия, с самым длинным названием. Там сидел всего один мрачный человек, а остальные отлучились властвовать.
– Ты что? – спросил он Захара Павловича.
– Хочем записаться вдвоем. Скоро конец всему наступит?
– Социализм, что ль? – не понял человек. – Через год. Сегодня только учреждения занимаем.
– Тогда пиши нас, – обрадовался Захар Павлович».
Но если партия строит социализм с реалистических позиций, научным путем, то народ, нетерпеливый и уставший от мучительной жизни, пускается в полное безумие. Еще до упоминания самого Чевенгура в романе всплывает деревня, где жители решили переименовать себя в честь великих людей прошлого, чтобы соответствовать, и теперь там живут Федоры Достоевские и Христофоры Колумбы. В другом месте ярый коммунист, закованный в латы, обороняет революцию от губернских властей, считая их предателями коммунизма. А один из героев, советский Дон Кихот, платонически и безумно влюблен в немецкую коммунистку Розу Люксембург (казнена в 1919 г.) и лелеет мечту прискакать в Германию на ее могилу – истребив по пути всех буржуев. Каждый вкладывает в мифический коммунизм что-то свое, главное и великое, и, спотыкаясь, к нему идет. Но не доходит.
Один из главных мотивов «Чевенгура» – воскрешение мертвых, которое должно наступить после конца света, то есть — при коммунизме. Гибель всего живого густо прет на читателя с самых первых страниц, описывающих жизнь до революции. Умирают от голода дети, топится в озере, чтобы посмотреть, «что там», отец главного героя романа Саши Дванова; сам же Дванов заранее роет себе могилу, чтобы быть ближе к отцу. А коммунизм, верят чевенгурцы, навсегда решит весь неприятный вопрос с умиранием — «там, наверное, вообще, не надо будет умирать», как споет значительно позже Егор Летов. Крушение Чевенгура начнется именно с того момента, когда в нем умирает ребенок женщины, которая пришла туда, чтобы пожить в коммунизме. Что-то здесь не так, если все равно умирают дети. Позже Платонов разовьет эту идею в беспросветно мрачном «Котловане».
Зачем читать «Чевенгур»?
Читать этот роман почти так же сложно, как книги Уильяма Берроуза, только вместо потока наркотиков и секса здесь – чистый коммунизм. Написан он по-платоновски плотно и коряво, так, что легко скользить взглядом по страницам не получится, приходится вчитываться в каждую фразу, или, когда уже совсем невмоготу, перепрыгивать абзацы по диагонали, но легче от этого не становится – в голове шум от всех «солнце упиралось в землю сухо и твердо» и «растение всякого знания».
Вообще, знакомиться с Платоновым с «Чевенгура» — задача неподъемная. Советую начать с его рассказов и сказок, очень поэтичных: «На заре туманной юности», «В прекрасном и яростном мире», «Фро», потом, если понравится, перейти к «Котловану», и если получится осилить его, уже после читать «Чевенгур». Сквозь эти заросли действительно продираешься с трудом, но если продерешься, выходишь на свет немного другим, поняв многое про революцию, русский народ и весело-страшные события вековой давности.
12 обезьян – Brutto
«12 обезьян» – песня группы Brutto. Автор текста и музыки – Сергей Михалок. Премьера клипа на это произведение состоялась 29 апреля 2016 года. Композиция является кавер-версией трека группы «Ляпис Трубецкой».
Brutto – 12 обезьян – слушать
Интересные факты
Песня Brutto «12 обезьян» является приветом распавшейся группе «Ляпис Трубецкой», фронтменом которой долгие годы был Сергей Михалок. Оригинальный вариант произведения входит в альбом «Манифест», записанный и изданный в 2008 году. По состоянию на октябрь 2016 года в альбомы Brutto композиция не вошла.
Клип «12 обезьян» снял режиссёр Дмитрий Авдеев. Отдельно стоит отметить, что во время записи композиции музыканты использовали фирменные гитары, которые специально для них изготовил белорусский мастер Андрей Кибинь.
Кавер-версии
Кавер-версию песни «12 обезьян» сделал Noize MC. На своем официальном Youtube-канале музыкант выложил запись выступления «под прикрытием», состоявшегося 15 октября 2015 года на Кузнецком мосту. Концерт продлился около часа. Среди прочих прозвучала и эта композиция. Студийная версия кавера записана музыкантом совместно с Марией Атавиной.
Brutto – 12 обезьян – текст
Мечтаешь изменить безумный мир,
Чувствуешь себя волшебным королем,
Принимаешь с космоса эфир
Радугой цветной, серебряным дождем.
Ангелы играют на трубе,
Торжественно звучат мажорные лады,
Ты веришь в независимый Тибет,
Латинский коммунизм и райские сады.
Молодость и радость,
Ты главный партизан.
Анархия и ярость
Двенадцать обезьян.
Ты веришь, что звезда в твоей руке
Способна разбудить горячие сердца.
Город Чевенгур на золотом песке –
Хрустальная мечта идейного борца.
Маленький Гаврош, наивный принц –
Для тебя борьба, как карнавал.
Ты искал свободу без границ,
Ты на баррикадах пел и танцевал.
Андрей Платонов. Чевенгур
У произведения весьма своеобразная форма. Никаких глав в довольно объемном романе нет – читатель словно погружается в непрерывный поток событий. И логика во всем этом присутствует: жизнь ведь непрерывна, почему же текст о жизни героев романа нужно разделять на какие-то куски?
Весьма условно «Чевенгур» можно разбить на три неравноценные части. В первой автор рассказывает о русских «буддистах», безрезультатно ищущих свою нирвану. Пока эти «буддисты» осуществляют свои духовные поиски, подрастает новое поколение, которое во второй части переходит к строительству коммунизма, чтобы достигнуть коллективной нирваны, рожденной в головах Маркса и Энгельса (старое поколение к строительству социализма оказалось непригодно).
Хронологически вторая часть связана с путешествием двух главных героев (и двух скрытых геев) – Дванова и Копенкина по сельской местности на юге России. Во время этого трипа они пытаются осуществить первые опыты по немедленному строительству социализма: «Покушав пшенной каши в хате Достоевского, Дванов и Копенкин завели с ним неотложную беседу о необходимости построить социализм будущим летом». К сожалению, путешествие быстро заканчивается, и опыты не доводятся до конца.
В третьей части романа действие потихоньку перемещается в уездный город Чевенгур, в котором местные энтузиасты во главе с идиотом Чепурным уже построили коммунизм. Туда позднее подтягиваются Копенкин и Дванов. Эта третья часть несколько затянута, что отмечал еще и Максим Горький, которому дали ознакомиться с книгой в 1929 году.
В целом роман весьма увлекательный, хотя действия в нем немного. Я полагаю, что главное в «Чевенгуре» даже не содержание как таковое, а уникальный платоновский язык. Совсем не обязательно мучительно шевелить извилинами, пытаясь понять, что же нам хотел сказать Платонов. Можно просто читать «Чевенгур» и наслаждаться процессом: «Поганкин встретил Дванова неласково – он скучал от бедности»; «Социализм похож на солнце и восходит летом. Его нужно строить на тучных землях высоких степей»; «Социализм придет моментально и все покроет. Еще ничего не успеет родиться, как хорошо настанет!»; «Гляди, чтоб к лету социализм из травы виднелся!»; «В то время Россия тратилась на освещение пути всем народам, а для себя в хатах света не держала»; «На небе луна, а под нею громадный трудовой район – и весь в коммунизме, как рыба в озере!»…
Сталин со своими сторонниками участвовал в теоретической дискуссии о социалистическом проекте лишь для того, чтобы не бросалась в глаза его озабоченность совсем иной проблемой: сможет ли он осуществить с этой страной все свои грязные мечты?… Но Платонов, как и большая часть сторонних наблюдателей, не имел никакого понятия о том, что реально происходит за кулисами власти большевиков, и про сталинские грезы вряд ли догадывался.
В «Чевенгуре» Платонов пишет прямым текстом о том, что люди вообще не понимают, что такое коммунизм: «..нигде коммунизм не был записан понятной песней, которую можно было вспомнить для утешения в опасный час; Карл Маркс глядел со стен, как чуждый Саваоф, и его страшные книги не могли довести человека до успокаивающего воображения коммунизма; московские и губернские плакаты изображали гидру контрреволюции, … но нигде не было той трогательной картины будущего, ради которого следует отрубить голову гидре…».
В соответствии со своим пониманием «пролетарии» и строят коммунизм: сначала они расстреляли в Чевенгуре буржуев, а потом выгнали из города всех остальных («класс остаточной сволочи»), отобрав у них имущество. После этого коммунизм образовался в Чевенгуре сам собой, под действием солнечных лучей («…мы мобилизовали солнце на вечную работу, а общество распустили навсегда!»). Все одиннадцать «коммунистов» перестали работать (лишь на субботниках передвигали дома и переносили сады поближе друг к другу) и даже думать («ум такое же имущество, как и дом, стало быть, он будет угнетать ненаучных и ослабелых…»). Стали жить стаей без частной собственности, и кормиться тем, что произвело солнце (дикими злаками на полях и травами). Потом они заскучали и пригнали в коммунизм каких-то бродяг («прочих») и стали ничего не делать вместе с ними.
Бабы приехали и коммунизм стал рассасываться… И он бы безусловно рассосался по ячейкам общества, но нагрянули «белые» и перерезали «коммунистов». Остался один Прошка – самый хитро…мудрый из них, которому коммунизм быстро надоел и он уже успел наложить лапу на все чевенгурское имущество. Из стопроцентного коммунизма вылупилась «гидра» буржуазии.
Ответ Платонову был дан в самое ближайшее время: богатых уничтожили, как и в «Чевенгуре», потом шлепнули чепурных и копенкиных, а оставшихся («остаточную сволочь» и «пролетариев») кремлевские прошки превратили в рабов. Вышел не Чевенгур, а Сталинабад.
Андрей Платонов «Чевенгур»
Чевенгур
Роман, 1972 год (год написания: 1928)
Язык написания: русский
Перевод на итальянский: — О. Дискаччати (Cevengur) ; 2015 г. — 1 изд. Перевод на шведский: — К. Эберг (Tjevengur) ; 2016 г. — 1 изд. Перевод на белорусский: — А. Коледа (Чэвенгур) ; 2014 г. — 1 изд.
«Чевенгур» — единственный завершённый роман в творчестве Платонова. Написан в 1926-1928 г.г. Первая редакция романа именовалась «Строители весны». Отправленный в 1929 г. на публикацию в издательство «Молодая гвардия» роман так и не дошёл до читателя. При жизни писателя — в 1928 г. — были опубликованы лишь отрывки из романа: «Происхождение мастера» и «Потомок рыбака» в журнале «Красная новь» (в 1929 оба фрагмента были доработаны и объединены в повесть «Происхождение мастера») и рассказ «Приключение» в журнале «Новый мир». Фрагменты под названиями «Путешествие с открытым сердцем» и «Смерть Копенкина» были напечатаны в «Литературной газете» и в журнале «Кубань» в 1971 г. В 1972 году были опубликованы французский и итальянский переводы романа. Первая полная публикация романа на Западе на русском языке появилась в 1978 г. В СССР издание романа стало возможным лишь в годы перестройки. В 1988 г. «Чевенгур» был опубликован в журнале «Дружба народов» и вышел книжным изданием.
Издания на иностранных языках:
Доступность в электронном виде:
kubrick, 19 сентября 2020 г.
Андрей Платонов — автор загадочных, причудливых и сложных текстов. Его проза составлена из особых «мыслеслов», по выражению филолога Светланы Семёновой.
Я очень люблю литературу Андрея Платоновича, и мне она кажется глубоко внятной и понятной. Я не вижу в его текстах ничего странного или неясного. Это речь пролетария того времени, и она исключительно естественна.
Роман А. П. Платонова не про то, как плох коммунизм, как ужасна эта идеологическая утопия, как она отвратительна, омерзительна или противоестественна. Да, конечно, можно встретить ямбические (язвительные) строчки: «Карл Маркс глядел со стен, как чуждый Саваоф, и его страшные книги не могли довести человека до успокаивающего воображения коммунизма». Но всё это столь органично вписано в общую ткань повествования, что достаточно сложно обращать на это хоть малейшее внимание, если, конечно, сам читатель не готов прочесть платоновский роман как заведомо антисоветский.
Мне иногда кажется, что этот роман — это буквализация второго названия, данного автором: «Путешествие с открытым сердцем». Я думаю, как и немецкий славист Ханс Гюнтер, что это произведение Андрея Платонова — попытка продумать коммунизм, концептуально осмыслить его. От себя добавлю, что это едкая, желчная, богохульная сатира на христианское учение. Но, конечно, это роман о людях, у которых есть то, что мы привыкли называть «душой». И пусть «душа» — это метафора, это что-то отжившее, старое, архаичное. В этом слове скрыта таинственная сила, пусть и спрятанная под пылью вечности.
«Чевенгур» — это роман о пролетариях и пролетарских бесприютных душах. Для Андрея Платонова человек есть высшая ценность, и это роднит его с Ф. М. Достоевским (опуская стилистические и поэтические отзвуки и нюансы). Андрей Платонов — одно из бесценных и уникальных имён русской классической литературы.
Сложность чтения Платонова отчасти связана со степенью «плотности» его прозы: основной смысловой единицей тут служит не эпизод (со своей завязкой, кульминацией и развязкой), а отдельное предложение. Читаешь и думаешь: блин, надо это запомнить, так это красиво. Что больше напоминает поэзию, чем прозу. Но не бывает стихов (и даже поэм) такого объема, как «Чевенгур». Разве что это повествовательные поэмы, где фабула все же играет ведущую роль.
В итоге у читателя возникает ощущение, что все эпизоды этого повествования сосуществуют в каком-то нелинейном времени, практически синхронно друг другу (примерно как в мифе). Думаю, это очень сильно подрывает основу романа как жанра, связанного с идеей развития и становления. У Платонова пространство берет верх над временем.
В «Чевенгуре» автор препарирует советское общество начала 1920-х годов. Широким массам этот тягучий и грустный текст вряд ли понравится. Сюжетная динамика слишком неспешная, очень много рассуждений и мудрствований, причём на одну и ту же тему. В романе много героев, но главный — коммунизм. Поисками его и занимаются прочие персонажи.
Чевенгур — город, где объявлен коммунизм. Это декларированное утопическое общество, где труд для производства запрещён как форма эксплуатации и средство для создания продукта, который является пережитком буржуазного прошлого. Исключение — субботники, где трудятся для общего блага. Единственный трудяга Чевенгура — Солнце, первый пролетарий, светящий всем. Остальные бездельничают, усложняют жизнь и ждут наступления коммунизма. Никто не знает, как он выглядит. Но убеждены, что распознают его, когда он «прорастёт». При этом руководствуются исключительно собственными соображениями, основанными на лозунгах и речах агитаторов.
Коммунизм — краеугольный камень всей жизни Чевенгура. Альфа и омега, мера всех вещей и явлений, причина, цель, процесс, состояние, форма жизни. Всё должно быть подчинено ему, шаг в сторону — контра, ересь, буржуазный элемент. Только вот декларированный чевенгурский коммунизм как-то не хочет наступать, несмотря на то, что население города создаёт все необходимые условия для его процветания. Но почему-то еды не хватает (это оправдывается постулатом, что страдание — суть пролетариата), поля зарастают бурьяном (что переиначивается как прирост полезной земли), дети умирают (и это становится потрясением. ибо как может умереть ребёнок. родившийся после революции?), а обещанный рай не наступает. И в конце концов — не наступит.
«Чевенгур» — это неприкрытая критика общественно-политических преобразований постреволюционной России: когда за строительство «дивного нового мира» взялись неграмотные мужики. Это книга о том, что по указу сверху новое общество не создать, а идеология и пропаганда (как бы сильно не насаждались и как бы глубоко не проникали во все сферы жизни) не способны обеспечить жизнедеятельность страны. В романе показана обманчивость революционных обещаний и к чему она в итоге приводит.
«Чевенгур» написан уникальным «платоновским» языком, в котором чувствуется боль автора за свою страну, за обманутый народ, за упущенную возможность качественных преобразований. Роман является развенчанием мифа о коммунизме, который стал новой религией, но извратил свою суть.
С самого начала скажу, что «Чевенгур»— не легкое чтиво, и советовать каждому я бы его не стал. В первую очередь из-за своеобразного стиля Платонова. Видимо, он не врал, когда говорил, что не принадлежит ни к каким литературным течениям, и что на него не оказали влияние другие писатели. Это, пожалуй, и главный плюс, и главный минус романа одновременно.
Начну со скучного, но необходимого.Персонажей романа можно охарактеризовать лишь несколькими словами— Платонов создает героев романа исходя из какой-либо черты характера, возведенной в абсолют, будь то непоколебимое желание узнать о жизни после смерти или беспросветная тупость и фанатизм. И беда в том, что кроме этой самой черты, в характерах персонажей ничего нет, они плоские и однобокие. За исключение Дванова, который хоть и не является таким однозначным как другие, так как он обезличен. При поверхностном ознакомлении с биографией Платонова, ясно, что этот персонаж частично списан с него самого и играет роль наблюдателя; де-факто, его глазами мы видим мир романа, потому что это единственный персонаж, у которого нет четко сформированного мировоззрения. Дванов весь роман как бы ищет свое место в мире и
Платонов выходец из того самого класса, о котором пишет. И это заметно по описанию и речи крестьян, рабочих, бродяг. В первой половине романа присутствуют интересные мысли и персонажи, впечатление от которых усиливает несколько косноязычный, но необычный стиль автора. После того, как описаны обитатели и короткая история революционного Чевенгура, роман читать просто незачем: интересных персонажей там больше не появится, а уже введенные персонажи в дальнейшем раскрытии не нуждаются по вышеописанным причинам.
Роман также является сатирой над обещанной большевиками построенной в одночасье утопией, где наука трудится на благо трудового народа, при тотальной неграмотности самого народа. Именно эта самая неграмотность присутствует в героях романа. Отдельно стоит отметить голосование на заседании в коммуне «Дружба бедняка» с его единогласными решениями и «для порядка одним протестующим и одним воздержавшимся».
А теперь перейду к главному. Каким бы необычным и выдающимся не был роман, но. он безнадежно устарел. Тот культурно-исторический контекст, в котором он был написан, разительно отличается от нынешнего. Мы не сможем понять неграмотных крестьян и бездомных того времени— мы слишком отличаемся от них как и от «воинов революции». И, приложи автор не только свой талант, но и литературные навыки ( которых у него, увы, не было), «Чевенгур» можно было бы рекомендовать почти всем. Но я рекомендую его только интересующимся ранней советской прозой.
РЕМАРКА СПУСТЯ ГОД. До этого никогда не редактировал свои рецензии, но в данном случае это требуется; пускай даже сама рецензия разбухнет от того количества мыслей и эмоций, которые хочется передать. Дальше будет много слов «русский» и производных. Хотел написать что-нибудь в оправдание, но за что, собственно, оправдываться?
«Чевенгур»— это настоящий памятник русской литературы и культуры. Не мировой, как Достоевский и Толстой, а именно русской. И оттого книга может быть понятна и близка только русскому человеку. Потому что подлинная Россия это не окутанные туманом мостки через каналы Петербурга, не выхолощенные офицеры и благородные девицы, даже не соборы с золотыми куполами и раздобревшими попами. Россия— это скорее монахи-отшельники, деревянные избенки, да крестьяне. Вечно голодные крестьяне либо ожидающие бунта, либо бунтующие. Как водится, бессмысленно и беспощадно. За светлое будущее, которого никогда не будет, да быть вообще не может. В бунте этом и горе, и спасение.
В «Чевенгуре» светлое будущее именуется коммунизмом. На деле же это итерация общехристианского Вознесения, раскольнического Беловодья и Бог весть чего еще. Просто раньше были молитва, заповеди и святые, а теперь наука, прогресс и Ленин. Между монахами и русскими космистами не такая уж великая разница; цели одни и те же, различны лишь способы достижения. К примеру, русский мыслитель и футуролог Николай Федоров считал, что долг человечества развивать науку, а с помощью нее воскресить (буквально собрать из атомов) всех умерших людей и заселять вместе с ними космическое пространство. Сильно ли отличается эта концепция от Царствия Небесного и жизни после смерти? Конечно же нет, первая прямая наследница второй. И коммунизм тоже. Не тот интеллигентский «университетский» коммунизм, который обсуждался на Съездах, а народный коммунизм. Который не про зарплату и 8-часовой рабочий день, а про «светлое будущее». Именно о нем и о людях в него верящих «Чевенгур».
Эта книга является феноменом русской, и особенно советской литературы. А если говорить о литературе про Гражданскую войну и Революцию, то она вообще уникальна (впрочем, она уникальна и без этой оговорки). Отдельного упоминания стоит т.н. «платоновский персонаж». Не встречались ли вам в книгах и фильмах персонажи, которые в кризисное для страны, мира или самих себя время занимаются какой-то чепухой, вечно рассуждают о вопросах жизни, вселенной и вообще всего? Персонажи, которые если бы и существовали в жизни, то не вызывали бы никаких сомнений в своем помешательстве. Персонажи, которых на самом деле, быть не может, потому что это не люди, а характеры, возведенные в абсолют. Но при этом они не оторваны от своей реальности, а на оборот вне нее не существуют. Так вот, это и есть «платоновские персонажи».
Собственно, это дополнение к изначальной рецензии не отменяет сказанного в ней, а лишь дополняет. Разве что теперь я книгу советую всем любителям русской литературы, да и просто всем любящим историю и культуру русского народа. Меняю оценку с 6 на 8, но считаю показательным, что далеко не на все 9-ки и 10-ки я писал озывы, а эта рецензия вышла объемнее всех предыдущих.
Нелегкое произведение, особенно его срединная часть. Начало завлекает своей аутентичной атмосферой, а конец дарит какой-никакой экшн.
Первые годы советской власти (скорее, попыток ее становления) были самыми вариативными и романтическими годами коммунистического строя, от которого к 40-ым годам осталась лишь тень. А Чевенгур — как раз гимн ранним пролетариям, которые искренне верили, что пришла новая, лучшая жизнь, и готовы были во имя нее на всё. Но, к сожалению, были весьма стеснены в средствах и фантазии.
Вот яркий пример ответа на вопрос: стоит ли перечитывать произведения? Стоит, ещё как стоит. Я читал этот роман так давно, что впечатление было как от вновь прочитаного. И многое забылось и многое воспринялось совсем по другому.
Читать этот роман тяжело и легко одновременно. Казалось бы косный язык повествования и а-ля рабоче-крестьянское произношение должны вставлять палки в колеса. Но здесь все с точностью до наоборот. Именно это и облегчает чтение романа. Со временем ты втягиваешся в манеру повествования Платонова и просто перестаешь замечать этот язык и воспринимаешь его как должное.
О чем же сам роман. Вот тут то и возникают сложности. Он так многообразен и в течении всего повествования автор преподнес нам столько историй, персонажей и рссуждений, что голова идет кругом. Но главная линия все равно прослеживается. Это место простого человека в эпохе перемен, это попытка простого работяги самому разобраться в происходящем и построить свою жизнь соответственно.
Сам роман условно можно поделить на несколько частй. Первая это олисание жизни в России до революции. Появление главных героев. Их борьба за выживание и поиски лучшей доли.
Вторая это моя самая любимая часть. Это путешствие Саши и Копенкина. Сколько юмора и иронии вложено в те персонажи которые они встречают на своем пути. Я не расскажу как Платонов это надо читать.
Третья часть это Чевенгур и все что та м происходит. И здесь автор со свойственным ему сарказмом, доводит практически до маразма идеи революции и коммунизма. Яркий пример того что государством кухарки то как раз управлять и не могут(один из лозунгов того времени).Эта часть и самая трагичная и страшная. Сццены борьбы с капитализмом и вредным элиментом просто поражают. Но так было и это наша история.
И последняя условная часть это прибывание Саши в Чевенгуре. Это самая тяжелая часть роман. Создалось впечатление что Платонов просто устал писать. Язык стал тяжелее, картины мрачнее и финал. Он неожидан, но как не пародоксально логичен. И ты дочитав до конца понимаешь что автор просто не мог поступить по другому.
Несомненно этот роман шедевр российской литературы. И читать его я бы рекомендовал всем. И тем более перечитывать.