книга голем про что
Густав Майринк «Голем»
«Голем» — дебютный роман Густава Майринка, ставший одним из известнейших его произведений. В основе книги лежит иудейская легенда о глиняном человеке, названном раввином Големом. Произведение наделало в свое время много шума, разошлось большим количеством экземпляров. Эта легенда натолкнула кинематографистов на создание нескольких фильмов.
Об авторе
Густав Майринк (Густав Мейер) — знаменитый австрийский прозаик, драматург и банкир. Был незаконнорожденным ребенком министра и актрисы, воспитывался в еврейской семье, путешествуя с матерью и театром. После окончания гимназии он поступил в торговую академию в Праге, после чего стал работать банкиром.
По ложному обвинению Майринк был отправлен в тюрьму, после чего с деятельностью банкира пришлось расстаться. Именно тогда он начал писать рассказы для журналов, а вскоре был опубликован сборник. Параллельно с этим Майринк занимался переводами.
Среди известных произведений Густава Майринка, ставших классикой австрийской литературы:
Сюжет книги «Голем»
Действие романа разворачивается в Праге в начале XX века. Рассказчик, имя которого неизвестно, ведет повествование о том, как спутал в один прекрасный день свою шляпу с чужой. Когда он обнаружил это, то начал рассматривать ее и увидел внутри на подкладке имя владельца – Атанасиус Пернат.
Теперь рассказчик во сне представляет себя реставратором и камнерезчиком Пернатом, который живет в еврейском гетто в чешской столице. Он видит отдельные истории из жизни мужчины, например, девушку Розину, четырнадцати лет, которая привлекает внимание всех юношей двора. Также часто возникает лицо Аарона Вассертрума, старьевщика. Однажды рассказчик видит, как к нему в коморку на чердаке вбегает красивая женщина и просит помощи, а следом за ней снова старьевщик.
Главный герой постоянно ощущает перевоплощение. Однажды к нему приходит заказчик, который просит отреставрировать на книге инициалы, сделанные из золота. Листая книгу, Пернат начинает видеть разные картинки, одна из них, очень странная – на троне из перламутра сидит полуженщина-полумужчина с короной на голове. Пернат решает поговорить с посетителем, но тот уже ушел. Самое странное, что он не может вспомнить даже его лица. И только поставив себя на его место, начинает понимать, как выглядит человек, и вдруг ощущает, что это Голем, человек из еврейской легенды.
Согласно преданию, раввин захотел иметь слугу и изготовил его из глины. Когда ему нужно было оживить Голема, он вкладывал последнему в рот записку со знаками, обладающими магическими свойствами, а когда услуги были не нужны – вынимал. В один день раввин забыл вытащить записку, и Голем почувствовал приступ бешенства, круша все, что попадалось под руку. Едва записка была вынута, слуга замертво упал на землю. По преданиям, Голем каждые тридцать три года возникает в городе.
Однажды Пернат встречает на улице студента Хароузека, он рассказывает, что является виновником смерти сына Вассертрума, хотя сам старьевщик винит в этом доктора Савиоли. Именно этот доктор встречается в соседней комнате с чужой женой, которая когда-то прибежала к Пернату в комнату, скрываясь от старьевщика. Зовут ее Ангелина.
Все мысли Перната заняты дочерью архивариуса Шмаи Гиллеля по имени Мириам. Это чистая и красивая девушка, которая живет в ожидании чего-то чудесного. Пернат в своей любви к ней ощущает себя Големом, а ее отца – повелителем, под дудку которого реставратор будет двигаться и исполнять приказания.
Для Мириам он вырезает на лунном камне портрет девушки. Однако все это еще неосознанно. Перед тем, как понять, насколько сильно Пернат любит Мириам, пройдет много времени, а он по обвинению старьевщика, которое окажется ложным, попадет в тюрьму…
Рецензии на книгу « Голем » Густав Майринк
Еще общего, то, что со всеми было чудовищно неуютно, все, на том или ином этапе чтения казались заумью, порождением нездоровой психики и/или веществ; герои не вызывали живого сочувствия и симпатии. В этом смысле «Голема» можно объявить чемпионом. Автора часто сравнивают с Эдгаром По, говорят, что сделал для немецкой литературы то же, что По для американской; у них и дни рождения совпадают, с разницей в шестьдесят лет.
Астролог сказал бы, что на солнечном возвращении в мир часто приходят люди, наделенные способностью понимать и транслировать идеи своих кармических предшественников. В этом смысле Майринку повезло больше, По оставил колоссальное по объему творческое наследие, а помнят полдюжины рассказов да «Ворона», в то время, как успех уже дебютного «Голема» у современников был феерическим.
Хотя отнести Майринка лишь к немецкой литературе, было бы неверно. В неменьшей, если не большей, степени, он порождение еврейской культуры благословенного периода до национал-социализма. Кто бы мог подумать, что время милитаристского психоза начала Первой Мировой можно будет в каком-нибудь контексте назвать благословенным, и однако, роман вышел в 1915, тотчас сделав автора популярным, обеспечив дальнейшему творчеству интерес у читателей.
В этом смысле герой, порожденный фантазией Майринка, просто никакой. Появляется эпизодически, его образ не несет сколько-нибудь внятной смысловой нагрузки, большую часть времени воспринимается как фикция. Слухи об убийствах, сопровождающих всякое явление голема воспринимаются скорее попыткой свалить на сверхъестественное вполне себе осязаемые злодейства, чинимые преступниками из плоти и крови.
Редкостная бессюжетная муть, исполненная, тем не менее, жалостной чарующей поэтики.
Густав Майринк «Голем»
Голем
Язык написания: немецкий
Перевод на русский: — Д. Выгодский (Голем) ; 1922 г. — 17 изд. — А. Солянов (Голем) ; 1991 г. — 7 изд. — В. Крюков (Голем) ; 2004 г. — 7 изд. — Ф. Степанов (Голем) ; 2009 г. — 2 изд. Перевод на английский: — М. Митчелл (The Golem) ; 2017 г. — 1 изд. Перевод на украинский: — Н. Иваничук (Голем) ; 2011 г. — 2 изд. Перевод на белорусский: — В. Сёмуха (Голэм) ; 2006 г. — 1 изд.
Проблесками, отсветами, порывами пламени – будь то язычок свечи, отражённый свет или чёрно-багровый зев пожарища – озарён роман – «Голем».
Он начинается со слов «лунный свет», достигает кульминации в главе «Луна» и завершается описанием таинственного Гермафродита с заячьими ушами, – того самого, который, согласно китайским поверьям, толчёт на Луне эликсир бессмертия. А всё пространство повествования, залитое этим двусмысленным лунным светом, то и дело вспыхивает огоньками разной силы и окраски; мало помалу разгораясь, они в конце концов сливаются в жертвенный костёр, испепеляющий призрачную земную суть героев романа и переносящий их в нетленный мир инобытия.
В произведение входит:
Обозначения: 
циклы 
романы 
повести 
графические произведения 
рассказы и пр.
— «Голем» / «Le golem» 1967, Франция, реж: Жан Кершброн
— «Голем» / «Golem» 1980, Польша, реж: Петр Шулькин
В планах издательств:
Издания на иностранных языках:
Доступность в электронном виде:
«Голем» — самый известный и самый лучший роман Густава Майринка, сильный во многих отношениях, как сильны, в принципе, все работы именитого пражца. Описать происходящее в произведении сложно, поскольку любая попытка пересказа окажется поверхностной, ввиду многоуровневой структуры, свойственной прозе автора.
Тем не менее, не стоит ожидать, что «Голем» — это неприступная заумь, ничего не дающая неподготовленному читателю. Напротив: слог дружелюбен и лёгок, действия героев ясны и понятны, а самой впечатляющей стороной романа является мастерски выписанная атмосфера. Два-три случайно выбранных предложения глубоко и неотвратимо погружают в текст, дают проникнуться неповторимой аурой Майринковского мира.
И всё же, о чём эта история? О человеке, живущем в начале XX века в гетто. Его посещают странные, похожие на сон видения, полунамёки и призраки, в то время как вокруг, в мире обыденном, люди плетут интриги. Оба этих наиболее заметных пласта «Голема» в равной степени сосуществуют в каждой главе, что отражает уникальное, комбинированное мировосприятие героя, исполненное потрясающих воображение химерических образов. При этом акцент делается на ассоциативно-эмоциональной нише сознания.
По ходу повествования герою предстоит оказаться в подземелье, потайной комнате, темнице и других необычных местах и состояниях, а его ни на что не похожая призма восприятия только подчёркивает готический антураж происходящего. Кресты, могильные плиты, фонари, тени, алхимия, магия — всё это только кожа произведения.
За красивой оболочкой скрывается ещё более примечательная картина, но способность различить её не зависит от интеллекта читателя, а определятся исключительно эрудицией. Знакомые с оккультизмом, буддизмом, индуизмом, книгами Кастанеды, Блаватской или кого-то другого из видных эзотериков, несомненно, найдут в романе намного больше, чем простую художественную прозу. «Голем» — иллюстрация духовного пути, и каждый персонаж здесь — олицетворение какого-либо явления, а все события обусловлены этапами саморазвития, упоминаемые в таких учениях, как, например, хатха-йога.
Можно ожидать, что такой подход сделает повествование зависимым и натянутым, но Майринк блестяще избежал подобного эффекта. Поступки героев мотивированы, переход между локациями логичен, да и вообще вся структура произведения выглядит цельной и продуманной, что удивительно, поскольку подобный уровень недостижим для многих именитых авторов, даже не пытающихся ставить какие-либо сверхзадачи для своей прозы.
Возвращаясь к художественным достоинствам, нужно сказать пару слов о персонажах: они интересны, живы, индивидуальны. Следует оговориться, что это не лучшие герои в творчестве Майринка, и та же «Вальпургиева ночь» или «Зелёный лик» включают более яркие типажи.
Разумеется, стиль автора, как всегда, непревзойдён: точно найденные слова, предложения без излишков, захватывающие образные находки — пример настоящего искусства, порождённого неоспоримым гением.
Приступать к чтению следует без определённых ожиданий, так как в любом случае «Голем», как и все работы Майрника, — роман не похожий на остальную мировую литературу. Это трансполяция эзотерики на художественное полотно, вытканное красивым метафорическим языком, звучащим где-то на границе сна и яви.
Хорошая, сложная вещь, идею которой я понял прямолинейно: все мы големы от рождения, и только немногие могут это осознать и встать на человеческий путь развития. Если уж мы ещё и не человеки даже, то о сверхчеловеке (по И. Ефремову) остаётся только мечтать и мечтать.
Густав Майринк относится к разряду мистиков и мастеров темного жанра литературы европейского толка, наряду с такими авторами как Стефан Грабинский или Жан Рей. Именно по этой причине вся проза Майринка глубоко пронизана европейскими легендами, еврейской мифологией и потусторонними образами, обрамленными старыми европейскими пейзажами и интерьерами. Так и «Голем», самое знаменитое его произведение, рассказывает о событиях, происшедших в одном из красивейших городов Европы – Праге.
В узких переулках этого удивительного града однажды появляется жуткое, странное человекоподобное существо, искусственный человек, которого можно создать согласно иудейским канонам из глины – Голем.
О подробностях его появления и обстоятельствах последовательно рассказывает главный герой, которого преследуют власти и сажают в тюрьму, дабы сломить волю. Хотя сюжет в романе не слишком захватывающий, это следует признать, зато атмосфера происходящего весьма насыщенна благодаря живописным деталям, географическом подробностям города и познавательным фактам из мифологии и истории. Также в романе есть центральный образ – Луна, поскольку основная масса событий происходит именно ночью, под ее призрачным, серебристым светом, который как известно усиливает мистический эффект и усиливает разные магические заклинания.
Но «Голем» — это не фэнтези в традиционном понимании жанра. Никакого сеттинга здесь нет и близко, Майринка не интересует сама по себе магия, ему гораздо более интересны смыслы, порождаемые магическими ритуалами и знаками. Как истинный эзотерик, автор исследует уровни текста, мира и сознания, переплетая все это в единое целое, отчего представляется весьма сложным какой-то рациональный анализ текста. Действительно, любая попытка познать «Голем» с научных позиций будет обречена на провал; нет, здесь надо действовать иначе, такие истории узнают интуитивно, образно, ассоциациями, что роднит произведение с лучшими образцами магического реализма и тревожно-компульсивной прозой Кафки. Наверно поэтому действие романа разворачивается ночью, в период, когда люди спят, а их подсознание выбирается наружу и обретает над человеком абсолютную власть, стирая все границы дозволенного.
При этом «Голем» нельзя назвать легким, развлекательным чтивом. Он не пугает, а чарует и заставляет размышлять о психологии героя и его судьбе: Майринк создал яркий, драматичный образ далеко не самого счастливого человека, несущего на себе бремя Виктора Франкенштейна, то есть бремя создателя. А как известно из произведения Мери Шелли, создатель несет ответственность за свое творение, раз уж претендует на статус бога. Но это только первый слой, первый уровень. Повторимся: в тексте уложено таких смыслов немало.
Словом, «Голем» — нестандартная, очень атмосферная мистическая вещь, несомненным достоинством которой является образный ряд и декорации. Вязкий, аморфный, смутный как сон, этот роман либо запоминается навсегда, либо забывается без следа — как это и происходит со сновидениями с приходом дня.
Вышел на Майринка в поисках «чего-то похожего на Кафку». Был разочарован. Ален-Фурнье, на мой взгляд, куда ближе к Кафке в «Большом Мольне». Местами «Голем» интересен, живописные вставки повседневности, реалий далеких мест и времен. Но перемежается скучными, совершенно не нужными и пустыми мистическими вставками, которые местами просто до смехотворности нелепы. Хотя вкрапления похожего на Кафку все же встречались. Подумалось, что если бы люди в те времена читали Кафку, может, Второй Мировой — чем кто-бы то ни было не шутит — и не было бы. Но люди читали такую вот мутноватую и не шибко умную лабудень. Кстати, рассказы Майринка понравились гораздо больше
Крайне занятно, как Майринк до того как Юнг разработал свои концепции, создал роман о бессознательном, снабдив это всё знатной долей теософии и мистицизма.
В своей основе — это чисто диккенсовская история о маленьких людях, и она, будем честны, для современного человека не очень увлекательна. Герои несимпатичны и «расплывчаты», драматургия примитивна, разве что закольцованное повествование может ещё продемонстрировать какое-то художественное содержание.
А вот для любителей поисков инакосмыслов, эзотерики и оккультизма здесь откроется настоящая бездна мистического поиска.
Не ищите в тексте того самого Голема, чудища из иудейской каббалистики — это ещё один символ, аналогия с героем, который находится в поисках души для своего пустого потерянного тела.
Темна вода во облацех
«Голем» — такой must read, который необходимо иметь в активе, считая себя продвинутым читателем. Вроде «Золотой горы» Манна, «Человека без свойств» Музиля, «Эвмесвиля» Юнгера, «Другой стороны» Кубина. На самом деле, подобных, трудных для понимания и неохотно ложащихся на восприятие книг, много больше. Названные объединяет язык — немецкий, и время написания — первая половина прошлого века.
Еще общего, то, что со всеми было чудовищно неуютно, все, на том или ином этапе чтения казались заумью, порождением нездоровой психики и/или веществ; герои не вызывали живого сочувствия и симпатии. В этом смысле «Голема» можно объявить чемпионом. Автора часто сравнивают с Эдгаром По, говорят, что сделал для немецкой литературы то же, что По для американской; у них и дни рождения совпадают, с разницей в шестьдесят лет.
Астролог сказал бы, что на солнечном возвращении в мир часто приходят люди, наделенные способностью понимать и транслировать идеи своих кармических предшественников. В этом смысле Майринку повезло больше, По оставил колоссальное по объему творческое наследие, а помнят полдюжины рассказов да «Ворона», в то время, как успех уже дебютного «Голема» у современников был феерическим.
Хотя отнести Майринка лишь к немецкой литературе, было бы неверно. В неменьшей, если не большей, степени, он порождение еврейской культуры благословенного периода до национал-социализма. Кто бы мог подумать, что время милитаристского психоза начала Первой Мировой можно будет в каком-нибудь контексте назвать благословенным, и однако, роман вышел в 1915, тотчас сделав автора популярным, обеспечив дальнейшему творчеству интерес у читателей.
А все же, что такое этот Голем? Персонаж иудейской мифологии, существо из глины, оживленное посредством вложенной в рот таблички с заклинанием, и предназначенный для исполнения несложных хозяйственных работ, требующих большой физической силы. По сути — примитивный робот. XX и XXI век после неоднократно обращался к этому персонажу, страсть, как люблю «Ноги из глины» Пратчетта, и в «Кавалере & Клее» Шейбона дивно обыграна тема пражского Голема.
В этом смысле герой, порожденный фантазией Майринка, просто никакой. Появляется эпизодически, его образ не несет сколько-нибудь внятной смысловой нагрузки, большую часть времени воспринимается как фикция. Слухи об убийствах, сопровождающих всякое явление голема воспринимаются скорее попыткой свалить на сверхъестественное вполне себе осязаемые злодейства, чинимые преступниками из плоти и крови.
исподволь склоняющий злодея Вассертрума к самоубийству; арест и заключение героя с последующим освобождением. Осознание им, что со времени событий, участником которых себя считает, прошло полвека.
Редкостная бессюжетная муть, исполненная, тем не менее, жалостной чарующей поэтики.
Атанасиус Пернат – главный герой – реставратор, слыл безумцем и сумасшедшим, но был загипнотизирован и забыл свое прошлое, и вот, он снова начинает соскальзывать в ирреальность. Случайно или преднамеренно ему в руки попадает странная книга — «Ibbur» — прочтения которой переворачивает внутренний мир Атанасиуса. Пытаясь снова обрести себя, он мимо вольно становится свидетелем и участником сведений счетов соседей, каждый из которых хранит страшные тайны. И в этот ход событий искусно вплетен Голем – мифическое глиняное существо, созданное и оживленное средневековым раввином с помощью непостижимых заклинаний.
Он является раз в 33 года, после чего, место, которое он посетил, охватывает безумие и окутывает страх. И вот – Голлем посетил Атанасиуса Перната! И даже больше – Атанасиус Пернат сам чувствовал себя Големом! Он обнаружил тайную комнату, в которой, якобы таилось все это время глиняное существо, и колоду карт, которую, якобы сам нарисовал, когда-то, будучи еще ребенком. И главный козырь – пагад – символ Гермафродита, короля на перламутровом троне, с короной из красного дерева, на которой червь разрушения начертил таинственные руны – трансформируется в Голема. Главный герой пытается постичь его, а за одно и свою сущность. А меж тем, грань между материальным миром и запредельем духовности становится все тоньше…
Вы скажете, наркоманский бред?! Нет! Наркоманский бред, это «Физиогномика» Джеффри Форда, например, а «Голем» Густава Майринка полон тайных знаний, пусть и обрывочных, но с них можно сложить определенную картину. И в этом его ценность! Книга содержит в себе несколько ключей к расшифровке этого мира, но, еще больше в романе тайн, загадок, анаграмм, которые будут преследовать Вас и после прочтения.
Взять хотя бы имя главного героя – Атанасиус. Что сразу бросается в глаза – оно зашифровано содержит в себе и сатану и Иисуса. Темное и светлое начало каждого человека. И в романе герой выбирает путь, по которому должен проследовать до конца.
Роман мистификация, да! Но также не лишен и мощных элементов ужаса,
Роман потрясающий! Произвел на меня огромное впечатление.
Взялся за Майринка, памятуя, что его очень ценила парочка моих хороших друзей, а одна знакомая даже кандидатскую по его творчеству писала. Приступал к чтению, по-традиции, без каких-либо ожиданий.
Не зашло. Как-то неубедительно. Скучно. Не понятно вообще зачем. Местами, конечно, было интересно, познавательно и даже сильно. Но очень заумно, я бы даже сказал занудно. Неестестенно. И что любопытно, интеллектуальная литература меня вовсе не пугает, а скорее наоборот. Однако никаких эмоций при прочтении не испытал. Вот не возбудили меня скелеты в шкафах в еврейском гетто Праги. Как-то мелко. При всех нагнетаемых слогом страстях и атмосфере.
Возможно, это не мой автор. Или не мой жанр. Или не мой роман.
Книга не простая. В нее начинаешь буквально вгрызаться с первых строк и как правило не очень удачно. Стиль написания абсолютно противоположен большинству современных авторов, тем более фантастов, и характеризуется очень длинными сложноподчиненными придаточными предложениями, прочитав которые, не так просто понять о чем же оно было написано, где сказуемое и куда потерялось подлежащее. По манере, стилю и атмосфере произведение схоже с «Преступлением и наказанием» Достоевского. Так что вы должны быть готовы к непростому чтению, к мрачным нездоровым картинам.
Я готов не был. Прочитав две главы — бросил. Однако, взыграла гордость и спустя неделю я решился сделать новый рывок и перевалил за 3-ю главу. Дальше стало намного легче — начались действия, загадки, над которыми можно подумать и не слишком повредить свой мозг, а главное, я стал привыкать к этому странному стилю изложения. Он начинает даже нравится. Я не согласен, что стиль простой и путанный. Мастерство автора налицо, да черт возьми, сам словарный запас заставляет проникнуться уважением к Майринку! Кто из современных писателей может сравниться? Уэльбек? Не знаю. Это классическая книга, ее место там, рядом с Достоевским, Кафкой и Камю. Нельзя ее оценивать и сравнивать с космооперами и эпическим фентези. Нельзя также снижать баллы из-за того, что вы чего-то не поняли. Это не проблема Майринка, это наша проблема.
Окончательно я восхитился талантом автора, прочитав ничем не примечательный абзац про три обрывка бумаги на улице:
«Однажды я видел, как на пустынной площади большие обрывки бумаги в диком остервенении кружились и гнали друг друга, точно сражаясь, тогда как я не чувствовал никакого ветра, будучи прикрыт домом. Через мгновение они как будто успокоились, но вдруг опять напало на них неистовое o ожесточение, и они опять погнались в бессмысленной ярости, – забились все вместе за поворотом улицы, чтобы снова исступленно оторваться друг от друга и исчезнуть, наконец, за углом. Только один толстый газетный лист не мог следовать за ними, он остался на мостовой, бился в неистовстве, задыхаясь и ловя воздух.»
Кто из современных писателей так может описать сущий пустяк?
Вообщем, чем дальше, тем интереснее. Последняя глава открывает карты и я бы посоветовал после нее прочитать первую, чтобы замкнуть для себя эту цепь.
Да, чтобы окончательно во всем разобраться, нужно что-то знать про Гермафродита с заячьей головой, культ Осириса, Голема и Каббалу. Но даже если вы не особо в курсе таких вещей, ничего страшного нет. Все равно будет интересно узнать тайну главного героя и пройти вместе с ним его путь Жизни.
«Голем» Майринка – необычайно атмосферная книга. Она затягивает в мир иллюзий и зыбкой, как сон, реальности. Весь небольшой роман мы следуем по пятам за Атанасиусом Пернатом, ремесленником, изготавливающим камеи на драгоценных камнях. Впрочем, слово «ремесленник» не отражает истинного положения дел. Пернат – это Мастер, художник, тонко чувствующий красоту и представляющий окружающий его мир в одному ему видимом свете. Мы встречаем героя на распутье, ведущем от простой и однообразной жизни к настоящей буре событий и впечатлений. А подробности его прошлого, равно как и намёки на ожидающее Перната будущее щедрой рукой автора рассыпаны в загадочных сценах и многозначительных умолчаниях. Майринк искусно переплетает реальность и сон так, что границы этих понятий размываются и перестают различаться читателем. Обыкновенные посиделки собутыльников в кабаке сменяются каббалистическими видениями, полными символов и смыслов, исчезающих после пробуждения. А деятельная сюжетная линия незаметно переходит в медитативное путешествие по улицам Праги.
Город заслуживает отдельного упоминания. С давних пор мечтая побывать в Праге, я впервые встречаю подобный её образ, который не вызывает непреодолимого желания немедленно купить билет на самолёт. У Майринка Прага тёмная, почти гротескная, с шикарно-отталкивающими и мрачно-притягательными описаниями еврейских кварталов, заброшенных подземелий и тайных комнат. Образы эти настолько хороши, что тотчас же создают в воображении жутковатую до мурашек по коже картину:
«Потоки воды стекали с крыш и бежали по лицам домов, как ручьи слёз… бесцветные дома, которые жались передо мной друг к другу как старые обозлённые под дождём животные… На каменных выступах его лавчонки, изо дня в день, из года в год, висят всё те же мёртвые, бесполезные вещи… непостижимый дух греха бродит по этим улицам днём и ночью и ищет воплощения…»
То же самое можно сказать об образах персонажей. Их контуры размыты, но вот Майринк рисует несколько характерных черт – и портрет готов. Заблудившийся в собственном беспамятстве Пернат, мстительный еврей Вассертрум, нищий студент Харусек, красавица Ангелина и таинственный Гиллель – все они оживают в своих словах и поступках.
Сюжет представляет собой запутанную интригу, в которой нашлось место убийствам, угрозам и неразделённой любви. А за всем этим прячется совсем другая история, полная магических знаков и фантастических совпадений. Совершенно потрясающе Майринк описывает метания Перната в погоне за своим собственным големом. Атанасиус не помнит своего прошлого, он погружён в отчаянные попытки обрести себя через мельчайшие крохи сведений, которые он обнаруживает в самых неожиданных происшествиях. И жуткими в романе были вовсе не пересказы старинных легенд об оживающих чудовищах, а почти осязаемые сны-видения, выбивающие почву из-под ног и ставящие персонажа перед выбором, не объясняя, что именно он должен выбрать и к каким последствиям это приведёт.
Правда, ближе к концу произведения ощущение сверхъестественного ужаса рассеивается одним единственным монологом о символах и эзотерическом предназначении героя. А так хотелось продлить то удивительное чувство, которое едва ли не впервые вызвала авторская недосказанность! Впрочем, Майринк и так множество вопросов оставляет без ответов, а проникновенные речи Ляпондера обоснованно подводят читателя к закономерному финалу. В итоге «Голем» – шикарный роман-мистификация, который можно разгадывать, а можно просто насладиться тягучей атмосферой ирреальности происходящего, заглянуть в самые дальние уголки человеческой души и ужаснуться разворачивающейся драме.
Я полюбил эту книгу, только прочитав её в оригинале. Русский перевод красив и тяжеловесен и напоминает словополетения Соломона Абта, велеречивого переводчика экспрессионистской прозы. Русскую версию приятно не столько читать, сколько вспоминать прочитанное и думать над ним. А оригинал читается легко и эта лёгкость добавляет силы сложным конструкциям «Голема».
«Голему» Майринка не везёт в кино. Было несколько превосходных киноверсий еврейской легенды о Големе, не имеющих ни малейшего отношения к роману, но все убеждены, что это и есть экранизации. На самом же деле экранизацию «Голема» (издевательскую по отношению к оригиналу) сделал только кинопанк Петр Шулькин — как об этом сказано в исходной информации. Совсем недавно Иржи Барта, чешский аниматор-авангардист, порывался экранизировать роман, но не нашёл денег и ограничился информационным трейлером — вполне гениальным.
Я думаю, что проблема отсутствия толковых экранизаций заключается в том, что художники, пытающиеся собрать деньги на фильм по роману Густава Майринка, попросту не могут внятно объяснить продюссерам, о чём, собственно, будет этот фильм. Они путаются в пересказе, да и в самом деле, если сюжет «Голема» освободить от психопатологических, поэтических и оккультных нагромождений, он выглядит по-идиотски. Весь роман, целиком, как есть — гениален, а стоит начать раскладывать его на элементы, как всё разваливается в кучу мусора, как разваливается сам голем, если вынуть у него изо-рта листок бумаги с заклинанием. И в этом — магия.
Один из первых бестселлеров ХХ века написан очень богатым и подвижным языком, завораживает магической атмосферой, подобно которой мало где встретишь, но, увы, крайне сложен для понимания. Не потому, что роман требует от читателя жизненного опыта, вдумчивости и т. п., а потому что многие из символов просто физически невозможно воспринять, если вы не обладаете определёнными знаниями в области каббалы, алхимии, не знакомы с арканами Таро и не знаете на зубок Ветхий Завет. Без всего этого большая часть символов от вас ускользнёт и роман не сложится в целостную картину. Многие скажут: «Ну и что? А примечания на кой?» Да, и я бы не разобрался в книге, если бы мне на помощь не пришли вводная статья и примечания, однако ощущения от такого чтения совсем другие. Лично у меня в таких случаях вместо послевкусия остаётся ощущение, будто мне как пятикласснику разжевали книгу. Уверен, что будут люди, которые почитают роман, затем примечания и пару статей по теме и останутся довольными, что «поняли» символику «Голема», но не я.
«Голем» можно отнести не к эмоциональной литературе, а именно «сконструированной». Я не говорю, что это недостаток. Просто такие книги нельзя прочувствовать, здесь нужно оценивать широту авторского замысла и сложность собранной мозаики. Однако та красная нить, которой по всему телу романа проходит идея, часто обрывается. В основном в тех местах, где автор обрушивает на читателя очередной ворох каббалистических символов, а в голове остаётся вопрос «а для чего?» Чтобы понять, для чего, нужно прочитать роман до самого конца. Хотя я бы не сказал, что концовка полностью раскрывает суть произведения.
Уж не знаю, заслуга это переводчика или самого автора, но литературный стиль произвёл сильное впечатление. Слова прыгают словно жонглёрские мячики, и встают в шеренги интересных речевых оборотов. Подобранные метафоры, сравнения, описания часто поражают своей точностью и насыщенностью. То же самое касается диалогов, которые оказались на удивление реалистичными для сюрреалистического произведения. Аристократы говорят вычурно, болтуны подчёркнуто красноречиво и витиевато, бандиты выражаются на жаргоне и т. п.
Высокие отзывы достойных людей о «Големе» сами по себе не должны быть препятствием к личной оценке романа. Новаторская линия «Голема» — о поиске индентификации персонажа, страдающего своего рода амнезией, должна быть оценена по достоинству — в дальнейшем тема обмусолена до затертости, вспомним хоть «Сердце ангела». Поиск, в принципе, ничем не закончился. Очевидно, что «Голем» эзотеричен и для его понимания (или претензии на понимание) необходим мистический багаж читающего. Ну а при редуцировании мистического гарнира, Каббалы, комментариев сам текст представляет художественный интерес для непросвещенных? На мой взгляд, ограниченный. Майринк многословен, испытывает тягу ко всему нездоровому физически, ущербному, сгущению красок, созданию атмосферы гнильцы и тлена — словом декадент начала века. «Голем»- мутная, путаная вещь с взаимозаменяемыми и раздваивающимся персонажами, при этом стиль зауряден( местами мне напомнил Леонида Андреева), а драматургия неочевидна. Решительно несогласен с утвержденеиями о воссоздании в романе образа Праги. «Прага «Голема» — это как город у Кафки — абстрактный мирок, имеющий мало общего с Прагой исторической. Пара строк про еврейское гетто, упоминание Градчан и Старого Места сути дела не меняет: поклонникам именно Праги этот роман ничего не даст, это не «пражский текст», а эссе интеллектуального алхимика о трансмутациях, мистическом браке, гермафродите и проч. звучной белиберде. Для немногих, кто не знает : «Голем» не посвящен рассказу о творении Бен Бецателя в 16 веке, действие происходит на рубеже 19 и 20 веков.
Прочев произведение, вспомнились слова Конфуция «Однажды мне приснился сон, будто я бабочка. И когда я проснулся, долго не мог понять, кто я: человек, которому приснилось, что он бабочка, или бабочка, которой снится, что она человек? Так всех нас когда-нибудь ожидает великое пробуждение. А дураки спят и думают: «Я — царь, я — пастух. » Автор тонко передал внутренний мир главного героя через сложное переплетение сна и реальности. читаешь, словно смотришь на изображение дороги, которую постоянно размывают кляксы, из-за которых теряешься, не понимаешь, что происходит с главным героем. но, постепенно, словно мозаика, выстраивается картина, из которой понимаешь, что «голем» есть в каждом, тот кто рассмотрит его и одержит над ним верх, станет для себя другом. замечательное произведение.
Что писать? Если Борхес считал эту книгу одной из величайших в ХХ веке, то я скромно подпишусь, что с ним согласен.
Перевод Д. Выгодского так и остается лучшим. Михаил Кадиш своим творением только и доказал, что даже великие книги переводом можно испортить, Солянов не понял половины текста. Крюков. ну хороший человек Крюков, зачем ему это было. Хотя он — профессиональный велосипедист. можете проверить.
PS По служебному делу сличил с оригиналом всю часть, где герой пробирается подземным ходом. Потом посмотрел переводы. 90% качества — только Выгодский.
В остальных переводах и 10% не наберется(в каждом).
Перевод М. Кадиша — уникален. ЭТО ВООБЩЕ СОВСЕМ ДРУГАЯ КНИГА! Не понято ничего. Хотя что удивляться. это переводчик вообще уникален: надо быть гением. чтобы «Альрауне» Эверса так испоганить, как ему удалось.