князь возглавивший русские войска на куликовом поле
Куликовская битва. 1380 г.
Куликовская битва (Мамаево побоище), сражение между объединённым русским войском во главе с московским великим князем Дмитрием Ивановичем и войском темника Золотой Орды Мамая, состоявшееся 8 сентября 1380 г.[1] на Куликовом поле (исторической местности между реками Дон, Непрядва и Красивая Меча на юго-востоке Тульской области.
Усиление Московского княжества в 60-е годы XIV в. и объединение вокруг него остальных земель Северо-Восточной Руси шло практически одновременно с усилением власти темника Мамая в Золотой Орде. Женатый на дочери золотоордынского хана Бердибека, он получил титул эмира и стал вершителем судеб той части Орды, которая располагалась к западу от Волги до Днепра и на степных просторах Крыма и Предкавказья.
В 1374 г. московский князь Дмитрий Иванович, обладавший ярлыком и на великое княжество Владимирское, отказался платить дань Золотой Орде. Тогда хан в 1375 г. передал ярлык на великое княжение Твери. Но против Михаила Тверского выступила фактически вся Северо-Восточная Русь. Московский князь организовал военный поход на Тверское княжество, к которому присоединились ярославские, ростовские, суздальские и полки других княжеств. Дмитрия поддержал и Новгород Великий. Тверь капитулировала. По заключенному договору владимирский стол признавался «отчиной» московских князей, а Михаил Тверской становился вассалом Дмитрия.
Однако честолюбивый Мамай продолжал рассматривать разгром вышедшего из подчинения Московского княжества как главный фактор усиления собственных позиций в Орде. В 1376 г. перешедший на службу к Мамаю хан Синей Орды Араб-шах Муззаффар (Арапша русских летописей) разорил Новосильское княжество, однако вернулся назад, избегая сражения с вышедшим за Окский рубеж московским войском. В 1377 г. он же на р. Пьяна разгромил не московско-суздальское войско. Посланные против ордынцев воеводы проявили беспечность, за что и поплатились: «А князья их, и бояре, и вельможи, и воеводы, утешающеся и веселящеся, пиюще и ловы деюще, мнящеся дом суще»[2], а затем разорил Нижегородское и Рязанское княжества.
В 1378 г. Мамай, стремясь заставить вновь платить дань, направил на Русь войско во главе с мурзой Бегичем. Выступившие навстречу русские полки вел сам Дмитрий Иванович. Сражение произошло 11 августа 1378 г. в Рязанской земле, на притоке Оки р. Воже. Ордынцы были наголову разбиты и бежали. Сражение на Воже показало возросшую мощь Русского государства, складывающегося вокруг Москвы.
К участию в новом походе Мамай привлек вооруженные отряды из покоренных народов Поволжья и Северного Кавказа, в его войске были также тяжеловооруженные пехотинцы из генуэзских колоний в Крыму. Союзниками Орды выступили великий литовский князь Ягайло и князь рязанский Олег Иванович. Однако союзники эти были себе на уме: Ягайло не хотел усиления ни ордынской, ни русской стороны, и в итоге на поле сражения его войска так и не появились; Олег Рязанский пошел на союз с Мамаем, опасаясь за судьбу своего пограничного княжества, но он же первым сообщил Дмитрию о продвижении ордынских войск и не участвовал в битве.
Летом 1380 г. Мамай начал поход. Недалеко от места впадения реки Воронеж в Дон ордынцы разбили свои станы и, кочуя, ожидали вестей от Ягайло и Олега.
В грозный час опасности, нависшей над русской землей, князь Дмитрий проявил исключительную энергию в организации отпора Золотой Орде. По его призыву стали собираться воинские отряды, ополчения крестьян и горожан. Вся Русь поднялась на борьбу с врагом. Сбор русских войск был назначен в Коломне, куда из Москвы выступило ядро русского войска. По разным дорогам отдельно шёл двор самого Дмитрия, полки его двоюродного брата Владимира Андреевича Серпуховского и полки белозерских, ярославских и ростовских князей. Двигались на соединение с войсками Дмитрия Ивановича и полки братьев Ольгердовичей (Андрея Полоцкого и Дмитрия Брянского, братьев Ягайло). В составе войска братьев находились литовцы, белорусы и украинцы; горожане Полоцка, Друцка, Брянска и Пскова.
20 августа русское войско отправилось из Коломны в поход: важно было как можно скорее преградить путь ордам Мамая. Накануне похода Дмитрий Иванович посетил Сергия Радонежского в Троицком монастыре. После беседы князь и игумен вышли к народу. Осенив князя крестным знамением, Сергий воскликнул: «Пойди, господине, на поганых половцев, призывая Бога, и Господь Бог будет ти помощник и заступник»[3]. Благословляя князя, Сергий предрек ему победу, хотя и дорогой ценой, и отпустил в поход двух своих иноков, Пересвета и Ослябю.
Весь поход русской рати к Оке был проведен в относительно короткий срок. Расстояние от Москвы до Коломны, около 100 км, войска прошли за 4 дня. К устью Лопасни они прибыли 26 августа. Впереди находилось сторожевое охранение, которое имело задачу обезопасить главные силы от внезапного нападения врага.
30 августа русские войска начали переправу через Оку у селения Прилуки. Окольничий Тимофей Вельяминов с отрядом осуществлял контроль за переправой, ожидая подход пешей рати. 4 сентября в 30 км от реки Дон в урочище Березуй к русскому войску присоединились союзные полки Андрея и Дмитрия Ольгердовичей. Еще раз было уточнено местонахождение ордынского войска, которое в ожидании подхода союзников кочевало у Кузьминой гати.
В ночь на 7 сентября 1380 г. началась переправа главных сил. Пешие войска и обозы переходили через Дон по наведенным мостам, конница – вброд. Переправа совершалась под прикрытием сильных сторожевых отрядов.
Войско Мамая, подошедшее утром 8 сентября и остановившееся в 7–8 километрах от русских, насчитывало около 90-100 тыс. человек[7]. Оно состояло из авангарда (легкая конница), главных сил (в центре находилась наёмная генуэзская пехота, а по флангам – тяжелая конница, развернутая в две линии) и резерва. Перед лагерем ордынцев рассыпались легкие отряды разведки и охранения. Замысел противника состоял в том, чтобы охватить рус. армию с обоих флангов, а затем окружить её и уничтожить. Основная роль в решении этой задачи отводилась мощным конным группировкам, сосредоточенным на флангах ордынского войска. Однако Мамай не спешил вступать в сражение, все еще надеясь на подход Ягайло.
Но Дмитрий Иванович решил втянуть войско Мамая в сражение и повелел полкам своим выступать. Великий князь снял свой доспех, передал его боярину Михаилу Бренку, а сам облачился в простой доспех, но не уступавший по своим защитным свойствам княжескому. В Большом полку было поставлено великокняжеское темно-красное (черемное) знамя – символ чести и славы объединенного русского войска. Оно было вручено Бренку.
В течение трех часов войско Мамая безуспешно пыталось прорвать центр и правое крыло русской рати. 3десь натиск ордынских войск был отбит. Активно действовал отряд Андрея Ольгердовича. Он неоднократно переходил в контратаку, помогая полкам центра сдерживать натиск врага.
Вернувшись из погони, Владимир Андреевич стал собирать войско. Сам великий князь был контужен и сбит с коня, но смог добраться до леса, где и был найден после битвы под срубленной берёзой в бессознательном состоянии[11]. Но и русская рать понесла большие потери, что составило около 20 тыс. человек[12].
Восемь дней русское войско собирало и хоронило убитых воинов, а затем двинулось к Коломне. 28 сентября победители вступили в Москву, где их ожидало все население города. Битва на Куликовом поле имела огромное значение в борьбе русского народа за освобождение от чужеземного ига. Она серьезно подорвала военное могущество Золотой Орды и ускорила ее последующий распад. Весть о том, что «Русь великая одолела Мамая на поле Куликовом», быстро разнеслась по всей стране и далеко за ее пределы. За выдающуюся победу народ прозвал великого князя Дмитрия Ивановича «Донским», а его двоюродный брат, серпуховский князь Владимир Андреевич – прозвище «Храбрый».
Отряды Ягайло, не дойдя до Куликова поля 30-40 километров и узнав о победе русских, скорым маршем вернулись в Литву. Союзник Мамая не пожелал рисковать, поскольку в его войске находилось немало славянских отрядов. В рати Дмитрия Ивановича присутствовали видные представители литовских воинов, которые имели сторонников в войске Ягайло, и те могли перейти на сторону русских войск. Все это вынудило Ягайло быть максимально осторожным в принятии решений.
Мамай же, бросив свое разбитое войско, с горсткой соратников бежал в Кафу (Феодосия), где был убит. Власть в Орде захватил хан Тохтамыш. Он потребовал от Руси возобновления выплаты дани, утверждая, что в Куликовской битве поражение потерпела не Золотая Орда, а узурпатор власти – темник Мамай. Дмитрий ответил отказом. Тогда в 1382 г. Тохтамыш предпринял карательный поход на Русь, хитростью захватил и сжег Москву. Безжалостному разорению подверглись также крупнейшие города Московской земли – Дмитров, Можайск и Переяславль, а затем ордынцы прошли огнем и мечом по рязанским землям. В результате этого набега ордынское владычество над Русью было восстановлено.
Исходя из условий местности и применяемых Мамаем тактических приемов, Дмитрий Иванович рационально расположил на Куликовом поле имевшиеся в его распоряжении силы, создал общий и частный резерв, продумал вопросы взаимодействия полков. Получила дальнейшее развитие тактика русского войска. Наличие в боевом порядке общего резерва (Засадного полка) и его умелое применение, выразившееся в удачном выборе момента ввода в действие, предопределили исход битвы в пользу русских.
Оценивая итоги Куликовской битвы и предшествующую ей деятельность Дмитрия Донского ряд современных ученых, наиболее полно изучивших данный вопрос, не считают, что московский князь ставил перед собой цель возглавить антиордынскую борьбу в широком понятии этого слова, а лишь выступил против Мамая, как узурпатора власти в Золотой Орде. Так, А.А. Горский пишет: «Открытое неподчинение Орде, переросшее в вооруженную борьбу с ней, произошло в период, когда власть там попала в руки нелегитимного правителя (Мамая). С восстановлением «законной» власти была предпринята попытка ограничиться чисто номинальным, без уплаты дани, признанием верховенства «царя», но военное поражение 1382 года ее сорвало. Тем не менее отношение к иноземной власти изменилось: стало очевидным, что при определенных условиях возможно ее непризнание и успешное военное противостояние Орде»[13]. Поэтому, как отмечают другие исследователи, несмотря на то, что выступления против Орды происходят еще в рамках прежних представлений об отношениях между русскими князьями – «улусниками» и ордынскими «царями», «Куликовская битва, несомненно, стала поворотным пунктом в становлении нового самосознания русских людей»[14], а «победа на Куликовом поле закрепила за Москвой значение организатора и идеологического центра воссоединения восточнославянских земель, показав, что путь к их государственно-политическому единству был единственным путём и к их освобождению от чужеземного господства»[15].
Времена ордынских нашествий уходили в прошлое. Стало ясно, что на Руси есть силы, способные противостоять Орде. Победа способствовала дальнейшему росту и укреплению Русского централизованного государства и подняла роль Москвы как центра объединения.
[1] 21 сентября (8 сентября по юлианскому календарю) в соответствии с Федеральным законом от 13 марта 1995 г. № 32-ФЗ «О днях воинской славы и памятных датах России» является Днём воинской славы России — День победы русских полков во главе с великим князем Дмитрием Донским над монголо-татарскими войсками в Куликовской битве.
[2] Летописный сборник, именуемый Патриаршей или Никоновской летописью. ПСРЛ. Т. XI. Спб., 1897. С. 27.
[3] Цит. по: Борисов Н.С. И свеча бы не угасала. Исторический портрет Сергия Радонежского. М., 1990. С.222.
[4] Никоновская летопись. ПСРЛ. Т. XI. С. 56.
[5] Кирпичников А.Н. Куликовская битва. Л., 1980. С. 105.
[6] Эта численность рассчитана советским военным историком Е.А. Разиным на основе общего количества населения русских земель с учетом принципов комплектования войск для общерусских походов. См.: Разин Е.А. История военного искусства. Т. 2. Спб., 1994. С. 272. Такую же численность русского войска определяет и А.Н. Кирпичников. См.: Кирпичников А.Н. Указ. соч. С. 65. В трудах историков XIX в. эта численность варьируется от 100 тыс. до 200 тыс. человек. См.: Карамзин Н.М. История государства Российского. Т. V. М., 1993.С. 40; Иловайский Д.И. Собиратели Руси. М., 1996. С. 110.; Соловьев С.М. История России с древнейших времен. Книга 2. М., 1993. С. 323. Русские летописи приводят крайне преувеличенные данные о численности русского войска: Воскресенская летопись – около 200 тыс. См.: Воскресенская летопись. ПСРЛ. Т. VIII. Спб., 1859. С. 35; Никоновская летопись — 400 тыс. См.: Никоновская летопись. ПСРЛ. Т. XI. С. 56.
[7] См.: Скрынников Р.Г. Куликовская битва // Куликовская битва в истории культуры нашей Родины. М., 1983. С. 53-54.
[8] Никоновская летопись. ПСРЛ. Т. XI. С. 60.
[9] Там же. С. 61.
[10] «Задонщина» говорит о бегстве Мамая сам-девять в Крым, то есть о гибели 8/9 всего войска в битве. См.: Задонщина // Воинские повести Древней Руси. Л., 1986. С. 167.
[11] См.: Сказание о Мамаевом побоище //Воинские повести Древней Руси. Л., 1986. С. 232.
[12] Кирпичников А.Н. Указ. соч. С. 67, 106. По Е.А. Разину ордынцы потеряли около 150 тыс., русские убитыми и умершими от ран – около 45 тыс. человек (См.: Разин Е.А. Указ. соч. Т. 2. С. 287–288). Б. Урланис говорит о 10 тыс. убитых (См.: Урланис Б.Ц. История военных потерь. Спб., 1998. С. 39). В «Сказании о Мамаевом побоище» говорится, что было убито 653 боярина. См.: Воинские повести Древней Руси. С. 234. Приводимая там же цифра общего числа погибших русских дружинников в 253 тыс. явно является завышенной.
[13] Горский А.А. Москва и Орда. М. 2000. С. 188.
[14] Данилевский И.Н. Русские земли глазами современников и потомков (XII-XIV вв.). М. 2000. С. 312.
[15] Шабульдо Ф.М. Земли Юго-Западной Руси в составе Великого княжества Литовского. Киев, 1987. С. 131.
Кто победил Мамая на Куликовом поле?
На первый взгляд, вопрос кажется риторическим. Каждому известно, что Мамая победил Дмитрий, Великий князь Московский и Владимирский, а также возглавляемая им коалиция неподвластных Литве мелких и средних русских княжеств (войска всех остальных русских великих князей против Мамая не выступили).
Всё это так, но остаётся вопрос: кто же командовал русскими войсками в самой Куликовской битве? Дмитрий делать этого не мог, поскольку ещё перед сражением, на виду у всех, снял с себя княжеский плащ и знакомые всему войску дорогие доспехи (фактически знаки верховного командования) и затерялся в рядах бойцов передового полка. Рядовой московский боярин Михаил Бренок, формально принявший от Дмитрия эти символы великокняжеской власти, уже по своему достаточно невысокому положению не мог претендовать на руководство объединённым русским ополчением.
Получается, что Дмитрий перед самым сражением оставил своё войско без реального предводителя? Такое действие мог совершить только сумасшедший или человек сознательно желавший поражения Руси. Московский князь ни тем, ни другим явно не был. Какова же была настоящая цель его поступка?
Принято считать, что этим демонстративным ходом он лишил русское воинство законного в феодальную эпоху права оставления поля боя в случае гибели или бегства своего князя. Сигналом к началу отступления обычно служило падение стяга предводителя. Очень точно и образно отразил данную ситуацию в своём стихотворении «На Куликовом поле» А.Астафьев:
Но когда оно упало
и исчезло без следа –
это знак, что всё пропало.
Рассыпайся – кто куда…
Всем понятна мысль простая:
нет обратного пути.
Наше знамя – Русь святая,
что у каждого в груди.
…
Скорее всего, основной мотив князя Дмитрия был именно таким, но столь необычное решение должно было иметь и другую, не менее важную цель – ввести в заблуждение противника относительно настоящего местоположения верховного командования русской рати. И действительно, исходя из традиционной оценки расположения русских в бою, Мамай сразу бросил лучшие силы своего войска на прорыв к центру их построения, где как обычно развевалось «чермное» знамя Московского князя. Ценой тяжелейших потерь ордынцев цель была достигнута, великокняжеский стяг пал, полегло и его боярско-дружинное окружение, однако, вопреки всем расчётам, на степени сопротивления русских этот факт совершенно не отразился, что наверняка сбило с толку Мамая и его штаб.
Возможно именно в этот момент ордынский предводитель принял роковое для себя и своего войска решение – бросить на левый фланг русских последний резерв (видимо тяжёлую конную гвардию), который действительно смял державшийся из последних сил Полк левой руки и устремился в тыл Большому полку. Там ордынцы наткнулись на относительно немногочисленный резервный полк, не способный, конечно, надолго сдержать уже почуявшую близость победы отборную конницу врага.
Сражение Русь выиграла, но имя отличившегося полководца так и осталось секретом для потомков. Правда, по явному недоразумению, им сегодня принято считать Дмитрия Ивановича Московского, даже прозванного за это Донским. Но кто же был настоящим победителем Мамая? Попробуем разобраться. Исторические источники сохранили достаточно необходимой для такого анализа информации.
Сначала определим, какими качествами должен был обладать полководец, выигравший Куликовскую битву. В первую очередь, он должен был отлично знать тактику действий ордынских войск. Ведь Засадный полк был создан и спрятан именно за левым флангом русского войска в предвидение неизбежного решающего удара Орды именно в этом месте, и ни в каком другом.
На Куликовом поле ордынцы не могли обойти русскую рать, поскольку путь им преграждали реки и трудно проходимые для конницы сильно залесенные глубокие балки. Волей-неволей им приходилось либо отказаться от своей излюбленной тактики, либо штурмовать левый фланг противника в лоб. Неизбежным такой штурм делало ещё и то обстоятельство, что переправы через Дон находились слева от русских войск. Это позволяло одним ударом отрезать их от единственного пути отступления на родину, а затем уничтожить до последнего человека. Этот фактор, без сомнения, тоже был учтён в плане великого русского стратега.
Теоретически о тяготении ордынцев к своему правому флангу должны были знать все князья северо-восточной Руси, однако ни в одном сражении с ордынцами до Куликовской битвы этот фактор не был использован ими для разгрома врага с помощью Засадного полка. Это просто не могло прийти им в голову, ведь такая тактика означала сознательное принесение в жертву значительной части собственных войск, причём не только профессиональных воинов-дружинников (в которых всегда был недостаток), но и самих князей и бояр. Держать же в засаде лучшую часть войска «на всякий случай» значило существенно ослабить основные силы в бою без всякой гарантии на победный итог. Ведь ордынцы могли прорвать фронт в любом слабом месте, а не только на левом фланге.
Из сказанного следует, что автором плана Куликовского сражения мог быть только человек со стороны, не связанный своими родовыми корнями с жизнью и отношениями внутри Великого княжества Владимирского, но, в то же время, достаточно приближённый к самому предводителю объединённой русской рати – великому князю Дмитрию. Это мог быть один из так называемых «служилых» князей, лишившихся своих родовых владений и вынужденных жить службой какому либо из крупных феодальных владык.
Источники Куликовской битвы знают только одного служилого князя в ближайшем окружении великого князя Московского – это Дмитрий Волынец, а точнее Дмитрий Михайлович Боброк Волынский, выходец из Западной Руси, принадлежащей тогда Литве. Дмитрий Московский настолько доверял ему, что даже выдал за него свою сестру. Подпись Боброка стоит первой среди бояр в договоре Дмитрия с Ольгердом 1372 года и в его же духовной грамоте 1389 года. В Москве Боброк появился не раньше конца 60-х годов и сразу занял высокий пост одного из московских воевод. Это говорит о том, что уже в то время он считался опытным и искусным военачальником, достойным возглавить в битве всю московскую рать.
То, что и план Куликовского сражения составлял Дмитрий Боброк, доказывается, в частности, тем обстоятельством, что полки перед битвой, согласно Сказанию о Мамаевом побоище, расставлял именно он. Он же лично руководил Засадным полком, что, с учётом роли последнего в плане сражения, было равносильно командованию всем войском. О руководящей роли Боброка говорит и тот факт, что находившийся с ним в засаде двоюродный брат самого великого князя Московского Владимир Андреевич Серпуховский подчинялся его указаниям о моменте вступления в бой своих дружин.
Косвенно подтверждают воеводство Боброка и сказанные ему после сражения слова самого великого князя Дмитрия: «Воистину Дмитрий, не лжива примета твоя, подобает тебе всегда воеводою быть». Кстати даже сама примета Боброка, высказанная перед самой битвой Дмитрию, о том, что русская рать понесёт очень большие потери, но в итоге победит войско Мамая, вполне отражает задуманный им план оборонительного сражения с жертвой значительной части русских войск ради последующего победного удара Засадного полка.
Почему же имя настоящего победителя Мамая так и не было прямо названо в русских исторических источниках? Этому могло быть, как минимум, две причины. Во-первых, верховным предводителем русской рати был всё же не он, а великий князь Дмитрий Московский. Последнему, согласно феодальным условностям того времени, и должны были достаться все лавры победы.
Во-вторых, признание руководящей роли Боброка в этом сражении ему самому грозило большими неприятностями в Москве. Вряд ли друзья и родственники павших на левом фланге князей и бояр простили бы ему то, что их гибель была заранее заложена в план сражения. Взявший на себя этот грех Дмитрий Московский частично искупил его тем, что сам вступил в битву фактически в роли смертника, в рядах Передового полка.
Не случайно, наиболее раннее литературное произведение о Куликовской битве «Задонщина» вообще не упоминает о том, что именно позволило переломить ход сражения, а летописная повесть приписывает роль спасителя русской рати направленному самим Господом «полку святых мучеников» и «небесных воинов» во главе с Георгием Победоносцем, святыми князьями Борисом и Глебом и архистратигом Михаилом (что было не так далеко от истины, поскольку на знамёнах русских ратей, в том числе и Засадного полка, чаще всего красовались изображения именно этих святых).
Впрочем, полностью скрыть роль Дмитрия Волынского в потерях русичей на Куликовом поле, видимо, всё же не удалось, а значит, не удалось и избежать неприятностей. После 1380 года он уже нигде не упоминается в качестве руководителя русской рати. Вряд ли кто-либо из уцелевших в битве князей и бояр решился бы вторично доверить ему свою судьбу. Где гарантия, что очередной разменной жертвой не окажется кто-нибудь из них? В конце концов, по одним сведениям, ему пришлось уйти замаливать свои грехи в основанный им монастырь, а по другим – уехать снова в Литву, чтобы в 1399 году сложить голову в неудачной битве с ордынцами на реке Ворскле.
(Статья опубликована также в моей книге «От Ладоги д Куликова поля», которую можно найти на сайте Букс.ру.
Новое в блогах
Куликовская битва
Евгений Лилитко # ответил на комментарий Константин Кир 21 сентября 2021, 13:11 Вы были в музее-заповеднике «Куликово поле»?
Там есть смотровая площадка с которой видно практически вся поле боя, а на площадке бронзовая 3-д карта местности (легко узнаваемая при взгляде на само поле). На карте все полки обозначены. Съездите, посмотрите. Будете знать кто и где располагался.
Константин Кир # написал комментарий 21 сентября 2021, 13:16 Хотя из Сарая-Берке ханы улуса Джучи продолжали требовать дани, но всё-же их диктат ослаб. Русь начала дышать свободней.
Ничего подобного. Через два года законный хан Тохтамыш сжег Москву и что-то коалиция русских князей не собралась, как на поле Куликово. Потому что с законным царем воевать сил не было.
И «почему то» такое мнение более аргументированно, чем мнение официальных ИЗториков
Белая орда или Ак-Орда (ног. Аk-Орда, каз. Ақ-Орда) — часть Улуса Джучи в XIII—XV вв.
Золотая орда Золота́я Орда́ или Орда, тюрк. Улуг Улус (Великая Страна, Великое Государство)[22], также Улус Джучи (Страна Джучи)[23] — средневековое многонациональное государство на землях центральной Евразии, которое на основе тюркского этноса объединило в своем составе множество разных племён, народов и стран во главе с династией Джучидов (от имени старшего сына Чингис-хана)[24].
В 1207—1266 годах находилась в составе Монгольской империи[25][26].
В 1266 году при хане Менгу-Тимуре обрела полную самостоятельность, сохранив только формальную зависимость от имперского центра.
К середине XV века Улус Джучи распался на несколько самостоятельных ханств;