судебные дела по семейному праву
Обзор правовых позиций по спорам, вытекающим из семейно-брачных отношений (июль-декабрь 2020 г.)
Минута свободного времени…
Что нужно юристу-фанатику?
Ответит он голосом демона:
«Дайте судебную практику»!
1. Если предметом договора подряда, который заключен в период брака, является реконструкция недвижимого имущества супругов, вывод суда о том, что оспариваемый договор подряда не затрагивает прав другого супруга, не соответствует нормам материального права. Определение № 33-КГ20-5-К3, № 2-1963/2019
2. Если договор купли-продажи спорной недвижимости заключён до брака, включение ее в состав совместно нажитого имущества супругов в силу положений статей 34, 36 Семейного кодекса Российской Федерации неправомерно. Определение № 117-КГ20-2-К4
3. Факт погашения в период брака личного долга одного из супругов по обязательству, возникшему из заключённого до брака договора купли-продажи жилого помещения, не является основанием для признания жилого помещения общей совместной собственностью супругов. Определение № 117-КГ20-2-К4
4. Если источником приобретения спорного имущества являются средства, полученные от продажи принятого наследственного имущества, такое имущество исключается из режима общей совместной собственности, даже если оно оформлено на имя другого супруга. Определение N 41-КГ20-10-К4
5. Действующее семейное законодательство при отсутствии спора между супругами не содержит запрета на раздел имущества по мировому соглашению не в равных долях. Определение N 5-КГ20-69-К2
6. Оценка общего имущества супругов обязательна только при наличии спора о его стоимости, в случае отсутствия спора о стоимости оценка имущества супругов не производится. Определение N 5-КГ20-69-К2
7. Само по себе наличие обязательств у одного из супруга перед третьими лицами не препятствует разделу совместно нажитого имущества. Определение N 5-КГ20-69-К2
8. Объектом общего имущества супругов может являться лишь имущество, находящееся в свободном обороте. Самовольная постройка не может быть объектом гражданских правоотношений и не может быть включено в состав совместно нажитого имущества, подлежащего разделу между супругами. Определение N 18-КГ20-34-К4
Судебные дела по семейному праву
Разрешение споров, связанных с семейными отношениями
8. Алиментные обязательства, выполненные в полном объеме, прекращаются с достижением ребенком 18-летнего возраста.
М. обратилась в суд с иском к Е.В. о взыскании дополнительных расходов на обучение С.Е.
Просила суд привлечь Е.В. к участию в несении дополнительных расходов на обучение его дочери С.Е. до окончания обучения; взыскать с ответчика в пользу истца внесенную плату за первый семестр обучения С.Е. в размере 103 800 руб.; обязать ответчика в будущем производить оплату С.Е. за дальнейшее обучение в университете.
Разрешая спор и удовлетворяя исковые требования частично, суд исходил из того, что к иным обстоятельствам, указанным в ст. 86 СК РФ, возможно отнести расходы на обучение С.Е.
Поскольку родители несут равные обязательства в отношении содержания детей, суд пришел к выводу о взыскании части стоимости полного размера обучения дочери ответчика до 30 июня 2023 г., то есть до окончания срока обучения.
Суд апелляционной инстанции согласился с выводом суда первой инстанции и его правовым обоснованием.
Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации отменила состоявшиеся по делу судебные постановления и направила дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции по следующим основаниям.
В соответствии с п. 1 ч. 1 ст. 134 ГПК РФ судья отказывает в принятии искового заявления в случае, если заявление не подлежит рассмотрению и разрешению в порядке гражданского судопроизводства, поскольку заявление рассматривается и разрешается в ином судебном порядке; заявление предъявлено в защиту прав, свобод или законных интересов другого лица государственным органом, органом местного самоуправления, организацией или гражданином, которым данным кодексом или другими федеральными законами не предоставлено такое право; в заявлении, поданном от своего имени, оспариваются акты, которые не затрагивают права, свободы или законные интересы заявителя.
В силу п. 1 ч. 1 ст. 220 ГПК РФ суд прекращает производство по делу в случае, если дело не подлежит рассмотрению и разрешению в суде в порядке гражданского судопроизводства по основаниям, предусмотренным п. 1 ч. 1 ст. 134 данного кодекса.
Согласно ч. 1 ст. 37 ГПК РФ способность своими действиями осуществлять процессуальные права, выполнять процессуальные обязанности и поручать ведение дела в суде представителю (гражданская процессуальная дееспособность) принадлежит в полном объеме гражданам, достигшим возраста восемнадцати лет, и организациям.
В п. 16 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 декабря 2017 г. N 56 «О применении судами законодательства при рассмотрении дел, связанных со взысканием алиментов» разъяснено, что требование о взыскании средств на содержание несовершеннолетнего ребенка может быть предъявлено в суд до достижения ребенком возраста восемнадцати лет либо до приобретения им полной дееспособности в результате эмансипации или вступления в брак (п. 2 ст. 21, п. 1 ст. 27 ГК РФ).
Если на момент подачи в суд заявления ребенок достиг возраста восемнадцати лет либо приобрел полную дееспособность до достижения указанного возраста в результате эмансипации или вступления в брак, судья отказывает в принятии заявления (абзац первый ч. 3 ст. 125, п. 1 ч. 1 ст. 134 ГПК РФ), а если исковое производство по делу возбуждено, суд прекращает производство по делу в соответствии с абзацем вторым ст. 220 ГПК РФ.
Иск подан представителем М. На момент подачи данного иска С.Е. исполнилось 18 лет, в связи с чем после указанной даты М. не имела полномочий подавать иск в интересах совершеннолетней, полностью дееспособной внучки.
В силу положений ч. 1 ст. 86 СК РФ, предусматривающей порядок участия родителей в дополнительных расходах на детей, при отсутствии соглашения и при наличии исключительных обстоятельств (тяжелой болезни, увечья несовершеннолетних детей или нетрудоспособных совершеннолетних нуждающихся детей, необходимости оплаты постороннего ухода за ними и других обстоятельств) каждый из родителей может быть привлечен судом к участию в несении дополнительных расходов, вызванных этими обстоятельствами.
Следует иметь в виду, что трудоспособные дети старше восемнадцати лет, обучающиеся по очной форме по основным образовательным программам в организациях, осуществляющих образовательную деятельность, не относятся к лицам, имеющим право на алименты на основании указанной нормы.
В п. 40 указанного выше постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации разъяснено, что исходя из смысла ст. 86 СК РФ родители, с которых взысканы алименты на несовершеннолетних детей или на нетрудоспособных совершеннолетних нуждающихся в помощи детей, могут быть привлечены судом к участию в несении дополнительных расходов на указанных детей, вызванных исключительными обстоятельствами.
К таким обстоятельствам относятся, например, тяжелая болезнь, увечье несовершеннолетних или нетрудоспособных совершеннолетних нуждающихся детей, требующие, в частности, оплаты постороннего ухода за детьми, иных расходов, необходимых для излечения или поддержания здоровья детей, а также для их социальной адаптации и интеграции в общество (расходы на протезирование, на приобретение лекарств, специальных средств для ухода, передвижения или обучения и т.п.).
Судами не учтено, что алиментные обязательства в отношении дочери С.Е. ответчиком выполнены в полном объеме и прекращены с достижением ею 18-летнего возраста, действующим семейным законодательством не предусмотрена обязанность родителей содержать совершеннолетних трудоспособных детей, в том числе и обучающихся по очной форме в организациях, осуществляющих образовательную деятельность.
9. Установление факта утраты лицом попечения родителей допускается в судебном порядке, поскольку имеет юридическое значение для определения лицу в возрасте до 18 лет статуса ребенка, оставшегося без попечения родителей в целях предоставления ему прав, связанных с реализацией гарантий по социальной поддержке.
Орган опеки и попечительства в интересах несовершеннолетней Ф. обратился в суд с заявлением об установлении факта отсутствия родительского попечения.
В обоснование заявления орган опеки и попечительства указал, что несовершеннолетняя Ф., 23 апреля 2005 года рождения, с ноября 2008 г. проживает на территории Российской Федерации в отсутствие родителей и находится под опекой своей тети П. на основании постановления районной администрации от 13 июля 2010 г. Сведения об отце ребенка в свидетельстве о рождении отсутствуют. Мать несовершеннолетней Ф., проживающая в г. Ош Республики Кыргызстан, уклоняется от воспитания своей дочери и от защиты ее прав и интересов, не заботится о здоровье, физическом, психическом, духовном и нравственном развитии и не содержит ее. По мнению органа опеки и попечительства, установление факта отсутствия родительского попечения необходимо для определения социально-правового статуса несовершеннолетней, включения в реестр на получение жилого помещения, а также для возможности получения государственной поддержки.
Оставляя заявление без рассмотрения, суд первой инстанции исходил из того, что между субъектами правоотношения возник спор о праве, который подлежит рассмотрению в порядке искового производства. По мнению суда первой инстанции, ссылка заявителя в обоснование требования об установлении факта отсутствия родительского попечения на уклонение матери от выполнения обязанности родителя является основанием для предъявления иска о лишении родительских прав.
Суд также указал, что установление указанного факта необходимо заявителю для последующего решения вопроса о праве несовершеннолетней на получение льгот и помощи, предусмотренных действующим законодательством, то есть связано с последующим разрешением спора о праве, подведомственного суду.
Суд апелляционной инстанции, оставляя вышеуказанное судебное постановление без изменения, дополнительно указал, что установление статуса Ф. как ребенка, оставшегося без попечения родителей, возможно в административном порядке с момента внесения сведений о ребенке в журнал первичного учета таких детей, включения в государственный банк данных о детях, оставшихся без попечения родителей, в связи с чем факт отсутствия попечения родителей не может быть установлен в судебном порядке.
Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации отменила состоявшиеся по делу судебные постановления и направила материал для рассмотрения в суд первой инстанции со стадии принятия заявления к производству, указав следующее.
В силу ч. 1 ст. 264 ГПК РФ суд устанавливает факты, от которых зависит возникновение, изменение, прекращение личных или имущественных прав граждан, организаций.
В соответствии со ст. 267 ГПК РФ в заявлении об установлении факта, имеющего юридическое значение, должно быть указано, для какой цели заявителю необходимо установить данный факт, а также должны быть приведены доказательства, подтверждающие невозможность получения заявителем надлежащих документов или невозможность восстановления утраченных документов.
При обращении в суд орган опеки и попечительства в качестве правовых последствий установления факта отсутствия родительского попечения указывал на определение социально-правового статуса несовершеннолетней как ребенка, оставшегося без попечения родителей, с целью получения от органов государственной власти дополнительных гарантий по социальной поддержке.
Таким образом, установление факта утраты попечения родителей допускается в судебном порядке, поскольку имеет юридическое значение для определения лицу в возрасте до 18 лет статуса ребенка, оставшегося без попечения родителей для предоставления ему прав, связанных с реализацией гарантий по социальной поддержке.
В соответствии со ст. 2 Федерального закона от 21 декабря 1996 г. N 159-ФЗ этот закон регулирует отношения, возникающие в связи с предоставлением и обеспечением органами государственной власти дополнительных гарантий по социальной защите прав детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, лиц из числа детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, а также лиц, потерявших в период обучения обоих родителей или единственного родителя.
Из ст. 10 Федерального закона от 21 декабря 1996 г. N 159-ФЗ следует, что за защитой своих прав дети-сироты и дети, оставшиеся без попечения родителей, а равно их законные представители, опекуны (попечители), органы опеки и попечительства и прокурор вправе обратиться в установленном порядке в соответствующие суды Российской Федерации.
Таким образом, целью определения статуса несовершеннолетнего как ребенка, оставшегося без попечения родителей, является предоставление ему возможности реализовать в установленном законом порядке дополнительные гарантии по социальной защите.
Защита прав детей, оставшихся без попечения родителей, в соответствии с законом осуществляется только в случае их нарушения.
В связи с этим выводы суда первой инстанции о том, что установление судом факта утраты лицом до 18 лет попечения родителей связано с разрешением спора о праве, не основаны на законе.
Судебная коллегия не согласилась и с выводом суда апелляционной инстанции о невозможности установления в судебном порядке статуса Ф. как ребенка, оставшегося без попечения родителей, поскольку в соответствии со ст. 121 СК РФ, п. 8 Порядка формирования, ведения и использования государственного банка данных о детях, оставшихся без попечения родителей, утвержденного Минобрнауки России от 17 февраля 2015 г. N 101, решение суда об установлении факта отсутствия родительского попечения над ребенком относится к документам, свидетельствующим об обстоятельствах утраты (отсутствия) попечения его родителей (единственного родителя) и являющимся основанием для регистрации органом опеки и попечительства данных о ребенке в журнале первичного учета детей, оставшихся без попечения родителей.
10. Доходы от предпринимательской деятельности относятся к общему имуществу супругов.
Фактическое перечисление денежных средств на счет одного из супругов после расторжения брака не изменяет режим общего имущества супругов и не лишает бывшего супруга права на получение части этих средств при их разделе.
Судом установлено и из материалов дела следует, что 15 апреля 2008 г. между С. и К. заключен брак, который расторгнут решением суда от 1 декабря 2016 г.
Согласно платежным поручениям и выпискам по операциям общества на счет К. перечислены денежные средства по договорам, заключенным ИП К. и этим обществом в период с 1 октября 2011 г. по 22 сентября 2014 г.
Стороны не оспаривали, что брачные отношения, совместное проживание и ведение общего хозяйства между ними фактически прекращены 1 августа 2015 г.
Разрешая спор и отказывая С. в удовлетворении исковых требований о разделе общего имущества супругов, суд первой инстанции указал на то, что спорные денежные средства являются доходом ИП К., полученным им после фактического прекращения между сторонами брачных отношений, поэтому данный доход является личной собственностью К. и разделу между бывшими супругами не подлежит. Доказательств того, что обязательства по договорам, во исполнении которых общество перечислило ИП К. денежные средства в размере 10 903 842 руб., возникли в интересах семьи, истцом не представлено. То обстоятельство, что указанные истцом денежные средства были получены ответчиком К. за работы и услуги, оказанные ИП К. обществу до 1 августа 2015 г., то есть в период фактических брачных отношений с С., правового значения, по мнению суда первой инстанции, для дела не имеет, поскольку семейное законодательство не связывает возникновение режима общей собственности супругов в отношении имущества, которое не приобреталось ими в браке. Кроме того, доказательств того, что денежные средства, которые являлись предметом договоров, использовались супругами в имущественных отношениях между собой для личных или семейных нужд, то есть представляли собой их совместную собственность, истцом не представлено. Спорные денежные средства являются доходом ИП К., полученным в процессе предпринимательской деятельности после прекращения между сторонами семейных отношений, данное имущество не является совместно нажитым имуществом супругом, поскольку в совместную собственность супругов входят только предпринимательские доходы, передаваемые в бюджет семьи, остальные доходы от предпринимательской деятельности являются собственностью супруга-предпринимателя.
С указанными доводами согласился суд апелляционной инстанции, указав на то, что доказательств, подтверждающих, что обязательства по договорам, во исполнение которых общество перечислило ИП К. указанные денежные средства, возникли в интересах семьи, не представлено.
Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации признала, что выводы судебных инстанций сделаны с существенным нарушением норм материального права.
В силу п. 1 ст. 34 СК РФ имущество, нажитое супругами во время брака, является их совместной собственностью.
К имуществу, нажитому супругами во время брака (общему имуществу супругов), согласно п. 2 названной выше статьи относятся в том числе доходы каждого из супругов от предпринимательской деятельности.
В ст. 2 ГК РФ определено, что предпринимательской является самостоятельная, осуществляемая на свой риск деятельность, направленная на систематическое получение прибыли от пользования имуществом, продажи товаров, выполнения работ или оказания услуг.
В соответствии с разъяснениями, данными в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 5 ноября 1998 г. N 15 «О применении судами законодательства при рассмотрении дел о расторжении брака», общей совместной собственностью супругов, подлежащей разделу (пп. 1 и 2 ст. 34 СК РФ), является любое нажитое ими в период брака движимое и недвижимое имущество, которое в силу ст. 128, 129, пп. 1 и 2 ст. 213 ГК РФ может быть объектом права собственности граждан независимо от того, на имя кого из супругов или кем из супругов оно было приобретено или кем внесены денежные средства, если брачным договором между ними не установлен иной режим этого имущества.
Положения ст. 128 ГК РФ относят к объектам гражданских прав в том числе имущественные права, к которым на основании положений ст. 8, п. 1 ст. 307, п. 2 ст. 308, ст. 328 данного кодекса относится и право на получение встречного предоставления с контрагента.
В п. 57 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 22 ноября 2016 г. N 54 «О некоторых вопросах применения общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации об обязательствах и их исполнении» разъяснено, что встречным признается исполнение обязательства одной из сторон, которое обусловлено исполнением другой стороной своих обязательств, вне зависимости от того, предусмотрели ли стороны очередность исполнения своих обязанностей (п. 1 ст. 328 ГК РФ).
Согласно п. 1 ст. 423 ГК РФ договор, по которому сторона должна получить плату или иное встречное предоставление за исполнение своих обязанностей, является возмездным.
Применительно к приведенным положениям ст. 2 вышеназванного кодекса такая плата (иное встречное предоставление) и будет являться доходом от предпринимательской деятельности.
Таким образом, исходя из приведенных норм материального права и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации обстоятельством, имеющим значение для правильного разрешения данного дела, является период времени, когда у ИП К. возникло право на получение встречного предоставления (денежных средств) по сделкам, которое истец полагает общим имуществом супругов.
Обращаясь в суд с данным иском, С. ссылалась на то, что согласно имеющимся в материалах дела банковским выпискам по счету, принадлежащему обществу, банковским выпискам по счетам клиента К., копиям платежных поручений К. после 1 августа 2015 г. получил от общества за период с 1 августа 2015 г. по 31 декабря 2016 г. денежные средства в сумме 10 903 842 руб., при этом оплата обществом произведена за работы и услуги, оказанные до 1 августа 2015 г., то есть в период брака и совместного проживания и ведения общего хозяйства с С.
При указанных обстоятельствах ссылки судов на то, что спорные денежные средства являются доходом ИП К., полученным им после фактического прекращения между сторонами брачных отношений, поэтому данный доход является личной собственностью К. и разделу между бывшими супругами не подлежит, основаны на ошибочном толковании норм материального права.
Суждение суда об отсутствии доказательств того, что обязательства по договорам, во исполнение которых общество перечислило ИП К. денежные средства в размере 10 903 842 руб., возникли в интересах семьи, как основание для отказа в иске также подлежат отклонению. В соответствии со ст. 34 СК РФ презюмируется, что доходы от предпринимательской деятельности относятся к общему имуществу супругов.
Поскольку предпринимательская деятельность осуществлялась в период брака С. и К. и условия данной деятельности предусматривали поступление от нее дохода, фактическое перечисление денежных средств на счет ответчика после прекращения брака с истцом не изменяет их режим общего имущества супругов и не лишает бывшего супруга права на получение части этих средств при их разделе на основании ст. 38, 39 СК РФ.
При новом рассмотрении дела суду следует учесть изложенное и разрешить дело в соответствии с установленными по делу обстоятельствами и требованиями закона, в частности, в соответствии с требованиями ч. 2 ст. 56 ГПК РФ определить совокупный размер дохода ИП К. за юридически значимый период времени по сделкам, на которые ссылается истец, с учетом соответствующих затрат, понесенных индивидуальным предпринимателем в процессе получения предпринимательской деятельности, бремя доказывания размера которых в силу ч. 1 ст. 56 ГПК РФ должно быть возложено на ответчика.
Семейное право
Всего 10 вопросов, ответы, на которые дадут ясную и четкую картину актуального состояние pro bono в России
© 2007—2017 «Новая адвокатская газета»
© 2017—2021 «Адвокатская газета»
Учредитель – Федеральная палата адвокатов Российской Федерации
Главный редактор – Мария Вениаминовна Петелина
Периодическое печатное издание «Новая адвокатская газета» зарегистрировано Роскомнадзором 13 апреля 2007 г., перерегистрировано Роскомнадзором под наименованием «Адвокатская газета» 23 ноября 2017 г., свидетельство ПИ № ФС77-71704.
Сетевое издание «Адвокатская газета» зарегистрировано Роскомнадзором 23 ноября 2017 г., свидетельство Эл № ФС77-71702.
Воспроизведение материалов полностью или частично без разрешения редакции запрещено. При воспроизведении материалов необходима ссылка на источник публикации – «Адвокатскую газету». Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения авторов. Присланные материалы не рецензируются и не возвращаются.
Редакция «Адвокатской газеты» не предоставляет юридические консультации, контакты адвокатов и материалы дел.
Метка * означает упоминание НКО, признанного выполняющим функции иностранного агента.
Метка ** означает упоминание организации, запрещенной в РФ.
Отдельные публикации могут содержать информацию, не предназначенную для пользователей до 18 лет.
Топ-5 семейных споров: как правильно делить акции и недвижимость
Драйверами судебной практики в области семейных споров являются дела о разделе имущества состоятельных граждан, считает Денис Архипов, партнер АБ «Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры»: «Здесь нет простых решений, судьям приходится выходить из «зоны комфорта» и разбираться в хитросплетениях корпоративного права и правилах иностранных юрисдикций».
Звездный развод
Ярким примером такого разбирательства служит развод Владимира и Натальи Потаниных, которые в феврале 2014 года расторгли свой брак в судебном порядке. При этом судья мирового судебного участка № 418 Пресненского района Москвы Светлана Копчак обязала олигарха выплачивать алименты бывшей супруге на содержание ребенка по 8,5 млн руб. в месяц. В апреле того же года Наталья Потанина подала иск в Пресненский районный суд Москвы о разделе совместно нажитого за период брака имущества. Так, экс-супруга бизнесмена требовала разделить акции ГМК «Норильский никель» и активы компании «Интеррос Интернешнл Инвестментс Лимитед».
Однако первая инстанция отказала заявителю, сославшись на то, что Потанину напрямую эти компании не принадлежат, а российское право не признает института бенефициарного владения. Процесс по разделу активов компаний Потанина проходил в закрытом режиме.
Параллельно с перечисленным спором в этом же суде шло разбирательство о разделе объектов недвижимости и иной некоммерческой собственности, которая принадлежала бывшим супругам. В итоге, согласно решению Пресненского райсуда Москвы от 10 июля 2014 года, Потанина получила три земельных участка, два индивидуальных жилых дома, а также компенсацию в размере 50% от стоимости квартиры в Скатерном переулке. Олигарху досталась сама квартира, часовня и пакет акций «Газпрома» (см. «Суд разделил имущество Потаниных: бизнесмену оставили часовню, акции «Газпрома» и жилье близ Арбата»). Эти решения судов бывшая супруга олигарха пыталась обжаловать как в апелляции, так и в кассации, но безрезультатно. ВС тоже признал акты нижестоящих инстанций законными.
На примере этого спора стал явно виден пробел в законодательстве, регулирующем раздел совместно нажитого имущества, которое прямо не принадлежит супругам. В корпоративном праве в настоящее время всем широко известна такая категория лиц, как бенефициарные владельцы. По отношению к ним в гражданском и иных отраслях права применяется различное правовое регулирование. Однако в сфере личных имущественных отношений и в рамках семейных споров суды не хотят замечать такую категорию лиц. Особенно, если она еще и связана с иностранным элементом. Из-за этого в ходе дела по разделу совместно нажитого имущества один из супругов практически остается лишенным тех активов, которые де-факто приобретались в браке.
Как поделить акции
Бывшие супруги Семен и Анна Лорины* решили разделить в суде совместно нажитое имущество, среди которого были и обыкновенные именные бездокументарные акции. Жена в 1997 году купила 3500 ценных бумаг, а в 2012 году подарила 2500 из них сыну. Муж тоже покупал акции с 1992 года, и на момент спора за ним было зарегистрировано 21 673 ценных бумаг. В суде Лорина настаивала, что все указанные акции входят в состав общего имущества, и просила поделить их пополам. Муж в ответ уверял, что они с экс-супругой достигли устного соглашения о разделе акций: каждый получает те, которые за ним зарегистрированы. Поэтому Лорин просил суд исключить их из состава общего имущества.
В период судебного рассмотрения спора в обществе, активами которого владели супруги, было проведено внеочередное общее собрание акционеров. На нем приняли решение: увеличить уставной капитал, разместив дополнительные обыкновенные именные бездокументарные акции. По мнению жены, это привело к более чем двукратному размыванию совместно нажитого пакета ценных бумаг и уменьшило ее долю. Если до принятия собранием этого решения каждый из супругов мог получить в собственность 22,82% уставного капитала, то после его увеличения – лишь 11,11%. Поскольку супруг – мажоритарный акционер общества (45,63%), его голос на собрании имел решающее значение. Кроме того, он одновременно являлся председателем собрания и возглавлял совет директоров общества. В суде жена доказывала, что решение об увеличении уставного капитала общества экономически нецелесообразно и направлено против нее. Она заблаговременно письменно извещала мужа и компанию о своём возражении, а также заявляла суду ходатайства об обеспечении иска. Однако Старооскольский городской суд Белгородской области отклонил ее просьбы и не стал делить акции общества. Первая инстанция посчитала, что открытие раздельных лицевых счетов и первоначальное приобретение каждым из супругов сопоставимого количества акций (3418 и 3500) с зачислением их на соответствующий счёт свидетельствуют о заключённом между ними соглашении. По мнению суда, супруги договорились, что в собственность каждого из них передаётся то количество ценных бумаг, которое зарегистрировано на его лицевом счёте в системе ведения реестра акционеров. Апелляция согласилась с выводами нижестоящего суда.
Спор в итоге дошел до Верховного суда (дело № 57-КГ17-17). ВС, изучив материалы дела, обнаружил, что в них нет доказательств, подтверждающих достигнутое соглашение о разделе совместно нажитого имущества между истцом и ответчиком. Судьи ВС решили, что сам по себе факт открытия лицевых счетов на имя каждого из супругов и приобретение каждым из них акций одного общества еще не подтверждают факт договоренностей между супругами.
До этого дела практика не отличалась единообразием относительно действий супругов, направленных на раздел имущества, и признания раздела таковым. В этом же споре ВС указал, что любые активы, приобретенные в браке, являются общей собственностью.
Алина Зеленская, адвокат национальной ЮК «Митра»
Разделить имущество с банкротом
Андрей Ратнов* задолжал АО «Россельхозбанк» деньги, в связи с чем суд признал его банкротом и ввел процедуру реализации активов несостоятельного физлица. После этого Нина Ратнова*, его супруга, решила разделить совместно нажитое имущество, но в добровольном порядке это сделать не удалось. И жена подала соответствующий иск в суд. Общих несовершеннолетних детей, как и общих долгов, у семейной пары не было. Михайловский районный суд Рязанской области производство по ее заявлению прекратил, а апелляция оставила такое решение без изменений. Две инстанции указали, что закон не допускает рассмотрения судом общей юрисдикции дела о разделе имущества между супругами после признания гражданина банкротом. При этом второй супруг может получить свою долю из общей собственности только в виде денег, вырученных от реализации совместно нажитого имущества, добавили суды. Они исходили из того, что разрешение требований Ратновой возможно лишь через её участие в деле о банкротстве в качестве кредитора.
Тогда жена обратилась с аналогичными требованиями в Арбитражный суд Рязанской области. Но АС ее заявление вернул, указав на отсутствие права участвовать в деле о банкротстве супруга. Заявителю предложили разрешить возникший спор именно в СОЮ. 20-й ААС с этим согласился и пояснил: в ходе процедуры банкротства супруг должника вправе в общем порядке обратиться в суд общей юрисдикции с иском о разделе общего имущества супругов либо потребовать признания права общей собственности на эти активы (№ А54-1301/2016).
После таких выводов Ратнова обжаловала акты СОЮ в Верховный суд. ВС указал, что подведомственность дел между судами общей юрисдикции и арбитражными судами определяется с учётом характера спорных правоотношений и их субъектного состава. Учитывая, что специальными нормами закона о банкротстве прямо не предусмотрено рассмотрение в АС споров, связанных с разделом общего имущества супругов, следует руководствоваться нормами гражданского процессуального права. Согласно п. 1 ч. 1 ст. 22 ГПК, к компетенции СОЮ относятся в том числе исковые дела по разбирательствам, возникающим из семейных правоотношений, как у Ратновых. ВС отметил: возбуждение процедуры банкротства гражданина не означает, что все споры, связанные с формированием конкурсной массы, подлежат рассмотрению в арбитражных судах. Ведь в спорной ситуации иск заявлен не в рамках кредиторских требований по вопросам, которые касаются реализации общего имущества, а основан на положениях гражданского и семейного законодательств, заметил ВС. При таких обстоятельствах нижестоящие суды не имели законных оснований для прекращения производства по делу в связи с его неподведомственностью, подчеркнула судебная коллегия по гражданским делам ВС (дело № 6-КГ 8-1).
В этом разбирательстве основная тема – процессуального характера, но очень важная для судебной практики. СОЮ в подобных случаях нередко прекращает производство по делу о разделе имущества супругов, полагая, что такой конфликт подлежит рассмотрению в банкротном споре в арбитражном суде (АС). Но ВС пояснил: возбуждение процедуры несостоятельности гражданина не означает, что все споры, связанные с формированием конкурсной массы, должны разбираться в АС. Участие супруга-должника в деле о несостоятельности возможно в случае, установленном в банкротном законодательстве.
Галина Павлова, управляющий партнер АБ «Павлова и партнеры»
Удачно поделить недвижимость
Супругам Анне и Борису Солюскиным* на праве общей долевой собственности принадлежали две дачи и участок площадью 8002 кв. м. Жена имела право на 24/100, а муж – на 76/100 долей. Соглашение о том, как пользоваться помещениями, у них отсутствовало. Когда супруги стали расходиться, то в добровольном порядке поделить активы не смогли. Тогда Анна Солюскина подала иск о разделе имущества. В рамках этого дела суд назначил экспертизу, чтобы установить наиболее оптимальную схему, как поделить недвижимость. Специалист предложил сразу несколько вариантов, но суд выбрал тот, по которому муж получил в собственность все жилые строения и участок площадью 5541 кв. м. Заявителю же достался сарай и земли на 2461 кв. м.
Первая инстанция решила, что эта схема отвечает интересам сторон и удобна в пользовании имуществом, так как не предусматривает переоборудования недвижимости и учитывает все необходимые компенсации. Такую позицию поддержала и представитель Бориса Солюскина. Сам ответчик на заседании отсутствовал, а уже после вынесения решения сказал, что такой вариант ему не понравился, ведь он не просил получать обе дачи за счёт уменьшения доли участка. И муж добился пересмотра решения в апелляции, которая согласилась, что правильным будет другой вариант раздела: по нему каждый из собственников получает часть строения или участка, пропорциональную его доле. Но в этом случае уже требовались серьёзные финансовые вложения и переустройство жилых домов – возведение разделительных перегородок, подводка газа, проведение систем отопления, электропроводки и прочего. При этом истица получала участок площадью 1920 кв. м, а ее супруг – 6082 кв. м. «с конфигурацией, обеспечивающей для каждой из сторон возможность прохода к выделенным частям обоих домов».
Такой раздел имущества не устроил уже заявителя. Она оспорила акт апелляции в Верховный суд. ВС указал, что в спорной ситуации совсем не обязательно предоставлять и истцу, и ответчику соответствующую долю в каждом из объектов. Ведь цель раздела – прекратить режим общей собственности и дать возможность максимально беспрепятственно распоряжаться имуществом, подчеркнули в ВС. Судебная коллегия по гражданским делам ВС обратила внимание: когда доля собственника незначительна и ее нельзя реально выделить, то суд может и при отсутствии согласия этого владельца обязать остальных участников долевой собственности выплатить тому компенсацию (дело № 4-КГ17-66). При этом судам следует учитывать сразу несколько факторов: требует ли выбранный вариант раздела имущества дополнительных затрат, строительных работ, формирования участков сложной конфигурации и установления сервитута на часть помещений в жилых домах, подчеркнул ВС. Кроме того, в спорной ситуации нижестоящие инстанции не учли то, что между сторонами сложились конфликтные отношения, а из-за этого пользоваться одним и тем же домом будет сложно, резюмировала «тройка» судей ВС под председательством Сергея Асташова.
ВС обратил внимание, когда суд может и при отсутствии согласия собственника обязать остальных участников долевой собственности выплатить тому компенсацию: доля собственника должна быть незначительна, ее нельзя реально выделить, а сам собственник не имеет существенного интереса в использовании общего имущества (п. 4 ст. 252 ГК). В большинстве случаев нижестоящие суды избегают применения этой нормы и следуют по такому же пути, как и в настоящем деле: определяют долю на основании экспертного заключения.
Галина Павлова, управляющий партнер АБ «Павлова и партнеры»
Правильный расчет исковой давности
Сергей Постов* и Анна Ушина* за 12 лет совместной жизни успели построить коттедж. После их развода в доме остался жить муж Ушиной. Та против этого не возражала, хотя от своего права собственности на недвижимость не отказывалась. Через год после этого Постов женился на Ольге Силиной*, которая родила ему двоих детей. Шесть лет спустя новоиспеченный отец умер, а наследники начали решать судьбу имущества. Дом должен был достаться жене, матери и двум сыновьям Постова. Но бывшая супруга решила отстоять свои права на коттедж, который изначально делить не стали. Она попросила суд признать ее право собственности на половину дома. Новая семья Постова в ответ настаивала, что срок исковой давности уже пропущен: через семь лет после развода поздно говорить о разделе имущества.
Суды разошлись в оценке этой ситуации: первая инстанция иск удовлетворила, а апелляция согласилась с доводами ответчика. Краснодарский краевой суд пояснил, что на раздел общего имущества супругов отводится три года и это время надо исчислять с момента официального расторжения брака (п. 7 ст. 38 СК). Значит, в спорной ситуации срок исковой давности пропущен, постановила апелляционная инстанция.
Тогда Ушина обратилась в Верховный суд (дело № 18-КГ17-217). ВС указал, что срок исковой давности по подобным спорам считается не со времени прекращения брака, а с того дня, когда лицо узнало о нарушении своих прав (п. 19 постановления Пленума ВС № 15 «О применении судами законодательства при рассмотрении дел о расторжении брака»). Дом истца построили в период брака, но при разводе спор о судьбе коттеджа отсутствовал, подчеркнули судьи ВС. При этом от прав собственности Ушина не отказывалась, следовательно, срок исковой давности по делу не истёк, постановил ВС.
Важно, что ВС напомнил нижестоящим судам: срок давности для требований о разделе имущества начинает исчисляться не с даты расторжения брака, а с момента, когда супруг-истец узнал о нарушении своего права совместной собственности. Например, когда ему стало известно о продаже совместно нажитой вещи третьему лицу. На практике суды часто допускают подобные ошибки.
Совет от эксперта
Как правило, участники семейного конфликта отлично понимают, что перевод разбирательства в судебную плоскость – это долго, дорого и плохо предсказуемо, подчеркивает Денис Архипов, партнер АБ «Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры». По его словам, суд – это также способ продемонстрировать силу и сдвинуть проблему с мертвой точки. Поэтому зачастую суд и переговоры идут параллельно, стороны выискивают слабину в позициях друг друга и выторговывают более выгодные условия, объясняет он: «Важную, если не решающую, роль в этом играют юридические команды, работающие на супругов». Для доверителя наиболее благоприятный сценарий – когда над проектом в режиме «одного окна» работает кросс-дисциплинарный состав, включающий не только литигаторов, но также специалистов в сфере корпоративного права, M&A, недвижимости и налогов, резюмирует юрист.
* – имена и фамилии участников процесса изменены редакцией.